Легендарный канадский центрфорвард Фил Эспозито вспомнил Суперсерию-1972, поведав кому же предназначался его знаменитый жест во время матча - рукой у горла.
- Михайлову, кому же еще... Знаете, как он ударил меня клюшкой в сокровенное место?.. Я чуть не взвыл. Судья же промолчал. Если бы кто-то в НХЛ ткнул меня туда, ему бы не поздоровилось. А Борис уехал от меня невредимым. Он, правда, говорит, что я тоже врезал ему. Но, если честно, я не помню...
– Судя по вашему лицу, на те матчи вы были особо заряжены...
– Еще бы! Я был готов убить каждого из ваших хоккеистов. Когда я выходил на матчи НХЛ, играя против канадцев, я ненавидел каждого из них, бил что есть мочи, потому что они – мои противники.
Другое дело, что после игры мы спокойно могли пить вместе пиво. Но суперсерия была не просто хоккеем, это было противостояние двух миров, двух систем – капитализма и коммунизма.
Я ненавидел «комми». Вся ваша команда, ваши болельщики были представителями «комми». Таких эмоций никогда в жизни я больше не испытывал. Это была настоящая война на льду.
– С годами ваше отношение к России изменилось?
– Немного. Ваша страна сильно трансформировалась, теперь она куда лучше, чем сорок лет назад при коммунистах, и это великая страна! Единственная разница между нами – язык и политика. И хоть я уже постарел, скажу вам как на духу: российские женщины стали еще краше. Хотя и сорок лет назад они были прекрасны.
– Приезжая в Россию, кого вы более всего рады видеть?
– Якушева! Это мой друг на все года. Многие называли лучшим хоккеистом вашей команды в суперсерии Харламова, Третьяка, Михайлова... Но я считал и считаю, что именно Алекс был the best – большой, сильный, с отличным катанием и щелчком. Его я опасался больше всех.
Кстати, я звал его тогда в «Бостон», гарантировал $100 тыс. за сезон. Но он ответил: «Давай, Фил, лучше ты в «Спартак» – однокомнатную квартиру в Москве получишь». Мы с ним по-настоящему сдружились. И Михайлов с Петровым – мои друзья. Даже Борис Михайлов! Ну вы понимаете...
Еще я обожал Валерия Васильева. В этом году его не стало... Он всегда улыбался, постоянно. Во время суперсерии мне было тридцать, у русских же играли одни молодые.
– Советские хоккеисты рано заканчивали карьеру...
– Да! В том-то и дело. Якушев повесил коньки на гвоздь в 32 года. 32, черт возьми!!! Тренер решил, что он слишком старый. Идиотизм! Меня тошнит от этого, - приводят слова Эспозито Санкт-Петербургские Ведомости.