«Нога как будто не моя». Трогательный рассказ ученика Тутберидзе, пропустившего два года из-за травмы

Про историю 17-летнего Даниила Самсонова можно смело снимать фильм. То, что он пережил в за последние два года, некоторые не переживают и за всю карьеру. Но того, что случилось с ним, не пожелаешь никому.

Он был настоящим вундеркиндом, его называли самым талантливым учеником Этери Тутберидзе и чуть ли не самым перспективным юниором мира, и это немудрено: две яркие победы на чемпионатах России среди юниоров, золото на этапе юниорского Гран-при в Гданьске, где он обыграл не кого-то, а серебряного призера Олимпиады Юму Кагияму, и мировые рекорды. Но потом случилась очень серьезная и тяжелая травма.

Выяснилось, что у Самсонова синдром Осгуда-Шляттера. С такой же проблемой в свое время столкнулся и Марк Кондратюк.

После короткой программы на Мемориале Николая Панина-Коломенкина Самсонов впервые рассказал, каково ему было все это время, и то, что он рассказал – достойно внимания и уважения. Это слова очень сильного человека.

– Сколько времени прошло с последнего старта?
– Последний старт был в январе 2021 года. Получается, год и восемь месяцев я вообще не выходил на соревнования. Естественно, сейчас был мандраж, но при этом я очень рад выйти на соревнования, заново почувствовать, что это такое. Да, в основном прокат не получился: вращения немного подзабыл, каскад лутц-тулуп не получился до конца. Но поэтому я сюда и приехал, чтобы начинать заново чувствовать, что такое соревнования, эти соревновательные нервы. Обещаю, что с каждым стартом буду лучше и лучше.

– Сильно сегодня волновался?
– Я очень старался себя как-то успокоить. Понимал, что, вроде, не такой сложный контент, но при этом сама атмосфера соревнований, то, что ты один на льду, сидят судьи, сидят зрители, которые смотрят на тебя – это все равно давало небольшой нервяк. Думаю, с каждым стартом я буду спокойнее и спокойнее.

– На турнир приехала твоя группа поддержки, фанаты даже плакат развернули. Такого не было ни у кого, в том числе у Коляды.
– Я хочу сказать большое спасибо за то, что они меня так любят, приезжают и делают плакаты специально для соревнований. Это дает немного мотивации подарить им удовольствие от моего проката. Надеюсь, они были рады снова видеть меня на соревнованиях и будут приезжать на каждый турнир.

– На Мемориале Панина-Коломенкина ты впервые?
– Да, и в Питере вообще в первый раз.

– С самочувствием сейчас все в порядке?
– Слава богу, тьфу-тьфу-тьфу, травм нет. Надеюсь, весь сезон так и будет. Буду стараться в течение сезона восстанавливать сложные элементы, с которыми я ранее выходил. Уже ведется подготовка. Начал восстанавливать тройной аксель, сальхов. Пока что они не в полной готовности, чтобы вывозить их на соревнования.

– Какие еще у тебя планы на сезон?
– Планов много, потому что пропустил полтора сезона. Я очень соскучился по соревнованиям. Готов ездить, куда отправят. Очень хочу побольше выступать в этом сезоне, чтобы почувствовать, что такое соревнования, и потом не забывать никогда. Дальнейшие планы пока подержу в секрете, но очень скоро следующие соревнования.

– Как провел эти полтора года без выступлений?
– После первенства России в Красноярске, где я выступал в последний раз, съездил на рентген и узнал, что у меня перелом. Сидел дома, пока перелом заживал. Потом вышел на лед, был на сборах, начал вкатываться в сезон. Я должен был выходить на международные соревнования: на этапы взрослого Гран-при в Америке и Японии, но за месяц до турнира у меня начало болеть правое колено, где был нарост Шляттера. Я очень хотел съездить на этап Гран-при, до последнего боролся, терпел самую максимальную боль, но на одной из вечерних тренировок сделал тройной аксель и на приземлении почувствовал резкую боль, как будто порвалось что-то. Выходя со льда, я уже не мог наступить на ногу. Это случилось за неделю до Америки, и мы поняли, что я даже не смогу терпеть с тройными пряжками.

Оказалось, что этот нарост Шляттера оторвался от косточки и болтался. К сожалению, пришлось делать операции. Первая была в декабре, мне прикрепляли обратно нарост. Его прикрепляли двумя штифтами, а потом в апреле уже была вторая операция и штифты вытащили. Потом долгая реабилитация. Нога как будто новая, не своя. Я как будто не умею наступать на ногу, но потихоньку начал выходить на лед. В июне мы поехали в Новогорск на сборы. Я начал потихоньку заново понимать, что такое фигурное катание, потому что я вышел, еле стоя на коньках. Это очень тяжело. И сейчас мне тяжело, восстановление еще идет. Сложно все восстанавливать, когда ты практически два года ничего не мог делать.

На сборах собрал все тройные. Потом приехал в «Хрустальный», начали потихоньку накатывать программы. Понятное, что когда я первый раз поехал, это была чуть ли не смерть. Два года я ничего не делал: сидел дома, ходил на костылях. Сейчас уже более-менее накатал программы. Произвольная, конечно, еще не в самом соку, поэтому буду с каждым днем на тренировках накатывать и стараться улучшаться. Эти полтора года дались мне очень тяжело. Я видел, как соревнуются другие ребята. Еще и такой сезон у меня намечался – международный впервые на взрослом уровне. Мне было невероятно обидно, когда я снялся с этапов Гран-при. Хотелось просто реветь в подушку и все. Я рад, что сейчас начинаю выходить на соревнования. Все, что было в прошлом, останется в прошлом. Новая глава книги начинается.

– Ты не думал о том, чтобы закончить, когда все эти трудности навалились?
– Нет, потому что я люблю фигурное катание. Мне нравится находиться на льду и, что самое главное, выступать перед зрителями. Из-за этого я не решился заканчивать карьеру. Понятно, что сложная травма была. Многие, возможно, не справились бы с этим, но я сразу решил, что не могу закончить просто так. Я еще не до конца себя показал и, уверен, что еще смогу многое.

– Что говорили врачи? Они ведь обычно пессимистичные прогнозы делают.
– Спасибо федерации фигурного катания, которая помогала мне с этим, они даже отправляли мои исследования в Германию. Немецкий врач сказал, что в таком возрасте, тогда мне было 16 лет, у меня еще открыты зоны роста, оперативное вмешательство опасно. Потому что можно эти зоны задеть, и тогда у меня одна нога будет длиннее другой. Мне все говорили, что это очень опасно и лучше не рисковать. Но я нашел спортивного врача в Москве, который сказал, что нужно было оперировать сразу, как только начало болеть. Тогда бы я уже давно катался. Поэтому мы ему доверились, и отзывы у него были хорошие. Он спокойно сделал мне операцию, за что я невероятно благодарен. Можно сказать, он перезапустил мое фигурное катание.