Но к счастью, в России есть организации, которые могут помочь спортсменам в этой ситуации. Одна из них – благотворительный фонд «Дополнительное время». Это первый в России фонд, созданный для системной поддержки профессиональных спортсменов разных возрастов после завершения их спортивной карьеры.
Главная миссия фонда – дать возможность спортсменам старшего поколения достойно прожить дальнейшую жизнь, а спортсменам, завершившим карьеру в активном возрасте, – «перезапустить» ее после ухода из спорта.
Всем этим занимается учредитель фонда Олеся Серегина. Но благотворительность – лишь одна из множества сфер ее активной деятельности. Многие знают Олесю не только по работе в Фонде, но и как спортивную журналистку, блогера, эксперта, ведущую «Матч ТВ», а также автора нескольких книг (одна из них называется «Как мы развлекали страну», в которой она рассказывает о 15 выдающихся людях российского телевидения, среди которых Леонид Якубович, Николай Фоменко, Юлий Гусман и Регина Дубовицкая), а также болельщицу футбольного «Локомотива».
Так что тем для разговора оказалось предостаточно.
«Мы даем спортсмену все возможности для того, чтобы он пришел в новую жизнь»
– Как вообще у вас появилась идея открыть благотворительный фонд?
– Эту идею я достаточно давно вынашивала, просто не было возможности и ресурсов заняться этим полноценно. Сейчас они появились. У меня есть штат людей, которые работают на меня и на эту миссию – все-таки у меня не классический благотворительный фонд. Мы не ходим и не просим денег у людей, чтобы помочь спортсменам – мы привлекаем партнеров, люди у меня все на зарплате.
Мы пытаемся создавать для бывших профессиональных спортсменов определенные условия, в которых они могут найти себя. Мы устраиваем бизнес-завтраки с привлечением больших корпораций, таких как «Росатом», «Уралхим» и другие. Также у них есть экспертность во многих вопросах.
В нашей стране нет какой-то условной «базы бывших спортсменов». Если вы спросите, сколько таких человек, никто не знает, потому что никто не занимается этими людьми. После того, как они заканчивают свою карьеру, их просто выкидывают в никуда, и они где-то там как-то сами распределяются. И вот мы решили их подхватить. У нас есть своя закрытая база, куда мы приглашаем бывших спортсменов. Мы предлагаем им кастинги на ТВ, проводим для них обучающие мероприятия по работе с личным брендом, по финансовой грамотности. После наших бизнес-завтраков бывшие спортсмены могут продать какой-то свой продукт, предложить идею, получить новую работу и вообще понять, чем занимаются корпорации.
Например, что такое Ассоциация развития корпоративного спорта? Это огромный пласт работы. Бывшие спортсмены ездят по различным производствам с корпоративными лекциями, зарядками... Это целые направления, большие проекты, за которые они могут получать деньги. Просто спортсмены об этом не знают, а корпорации не в курсе, где искать таких людей. И вот мы выступаем здесь как «связующее звено».
– Чем еще занимается ваш фонд?
– У нас есть своя программа профориентации, по которой бывший спортсмен может найти себя. Если он не понимает, куда он хочет, и у него нет идей, он просто теряется. А по статистике, 30-40% людей, уходящих из профспорта, просто не могут найти себя, они привыкли жить по определенному графику и идти к определенной цели. Она может быть достигнута или не достигнута, но в любом случае спортивная карьера заканчивается, тренер уходит, потому что ты больше не нужен.
И вот ты – взрослый человек, тебе от 20 до 40 лет – все же по-разному заканчивают. Наверное, это самый активный и понятный слой населения – здоровые, целеустремленные, стрессоустойчивые люди, которые знают, что такое идти к своим целям. И вот они оказываются в непонимании: «А что дальше? Где я могу пригодиться? Кем я могу стать?». Вариантов профессии для спортсменов очень много: тренер, фитнес-инструктор, спортивный эксперт, аналитик, спортивный журналист, спортивный врач, нутрициолог...
– Из чего состоит ваша программа профориентации?
– Наша программа построена на том, что мы придумали пять шагов, которые приведут спортсмена от потерянного состояния к новой профессии. Да, в нашей стране есть фонды, которые занимаются психологической поддержкой бывших спортсменов, но на этом их полномочия ограничиваются. Мы решили, что мало дать психолога, который просто поговорит с тобой и... что дальше? Ну, может быть, у человека поднимется настроение, но вряд ли он сам начнет действовать.
Программа в рамках нашего фонда называется «Дополнительный сезон». Она состоит из пяти шагов. Первый – консультация со спортивным психологом, определение степени тяжести психологического состояния. Если все окей, то дальше человек переходит в руки к профориентологу и некоему коучу из спортивной индустрии, и они вместе, с помощью методик и тестов, выявляют сильные стороны и запросы человека на то, куда он может двигаться. По каждому человеку дают заключение, а самому человеку – рекомендации, куда бы ему было бы классно пойти, где бы он мог себя реализовать. Даже в процессе бесед человек может сразу понять, что бы он хотел попробовать, о чем он раньше не задумывался.
– Чем-то напоминает занятия по профориентации в школе.
– Да. Но у спортсменов нет возможности этим заниматься в школе. Главная проблема – они подходят к завершению карьеры без понимания, что дальше. И приходится интенсивно проходить все эти шаги. Все, что мы раньше делали сами, когда учились в школах, институтах и так далее, они делают сейчас экстерном.
– Понятно.
– Так вот, после коуча, если бывшему спортсмену требуется обучение, то мы помогаем ему попасть в наши партнерские вузы. У нас есть много университетов, с которыми мы дружим – это может быть и онлайн-обучение, и оффлайн, до года. Все это – бюджетные места. Даже в платных вузах нам выделяют несколько вакантных мест для наших спортсменов. Для них это все абсолютно бесплатно. Единственное, мы обязательно подписываем с ними договор, потому что когда человек получает что-то бесплатно, он перестает это ценить. Для нас это огромные ресурсы и огромный траты мы вкладываемся в каждого человека. Договор заключается в том, что человек не может выйти из этой программы, если он на нее зашел. Он должен ее закончить.
После обучения идет стадия стажировок. Мы договариваемся с нашими дружественными компаниями, в зависимости от направления. А дальше уже, как говорится, мяч на стороне спортсмена – если он себя хорошо показал, он остается работать. Мы даем ему все возможности для того, чтобы он пришел в какую-то новую жизнь. Это – основная программа, которой сейчас занимается наш фонд.
Также мы поддерживаем ветеранское направление бабушек и дедушек, титулованных спортсменов – олимпийских чемпионов, чемпионов мира и Европы, которые сейчас либо участвуют в ветеранских турнирах, либо уже на пенсии. Мы устраиваем для них благотворительные бранчи, собираем их в одном месте, даем им возможность пообщаться, провести время вместе, потанцевать. У нас там боксеры приглашают на танцы фигуристок. Все это очень по доброму, мило.
– Есть ли уже какие-то конкретные примеры, плоды вашей работы с бывшими спортсменами, когда кто-то куда-то устроился?
– У нас четыре спортсмена находятся на стадии обучения. Один спортсмен уже познакомился с президентом Ассоциации корпоративного спорта, они договорились о стажировке. Не могу сказать, кто конкретно, но могу назвать вид спорта, откуда этот спортсмен – это керлинг. Еще в этой программе участвуют один боец смешанных единоборств и два регбиста. Есть еще два прыгуна в воду, причем – двукратные олимпийские чемпионы. Они завершают карьеру в этом году и сейчас только заходят на программу. Один из них прям понимает, чего он хочет – делать YouTube-шоу со спортсменами. На моей практике, все они по большей части хотят быть либо амбассадорами, либо создавать какие-то свои YouTube-шоу. Здесь уже чисто моя экспертиза, с точки зрения журналистики.
Дело в том, что у меня сейчас тоже выходит YouTube-шоу со спортсменами. Мы отсняли несколько выпусков, и я ему не стала об этом говорить, чтобы он не расстраивался (смеется). Скоро будет старт. Называться оно будет тоже «Дополнительное время» – по образу и подобию фонда.
– Интересно! А о чем будет шоу?
– Собственно, мы будем поднимать и проблематику фонда, а также будем говорить с титулованными спортсменами про жизнь после спорта, и вообще про жизнь – философские вопросы, семья и все такое. В общем, все, что мне интересно. Ну, и немножечко, конечно, про профессиональные аспекты.
Наш первый гость – Семин. Юрий Палыч – моя любовь с детства. Я, конечно, немного робела рядом с ним, потому что для меня он всегда был каким-то недосягаемым человеком. Я болею за «Локомотив» с 2004 года и прекрасно помню все эти золотые времена. Наверное, я тогда испытала такие же ощущения, как тогда, когда с Сычевым познакомилась – прям даже потрясывало немножко. Но Юрий Палыч прям кумир-кумир.
Мне больше всего понравилось, как Юрий Палыч сказал: «Мне вообще только с девушками и нравится общаться. Они всегда интересные вопросы задают. Мужики одно и то же спрашивают, а у девушки хоть взгляд свежий» (смеется). Я испытала огромное удовольствие.
Что самое интересное – спортсмены в шоу будут абсолютно разные. Возрастные, молодые... Одному из героев вообще 23 года. Кто-то стал уже депутатом... Абсолютно разный контингент. Все герои – достаточно известные.
Над этим у меня работает большая команда. Вопросы очень грамотно продумываются – мы не спрашиваем то, что уже спрашивали десять раз, стараемся глубже копать, больше уходить в философию. Все-таки с таким человеком, прошедшим большой путь, с большим опытом, интересно поговорить за жизнь.
«Якубовича достало это «Поле Чудес». И он меня посылал через слово». Журналистские истории Серегиной
– Можете вспомнить какое-то из ваших интервью, которое вы делали, и оно хорошо запомнилось по тем или иным причинам?
– Вообще, если не брать в расчет какие-то короткие спортивные репортажи, я никогда не делала еще больших интервью со спортсменами.
– Получается, у вас, своего рода, дебют в этом направлении.
– Именно в спорте – да. Но по сути, они – такие же люди, с определенным бэкграундом. В этом плане сложно разделять спортсменов и не спортсменов.
Если брать в целом интервью, которое я запомнила, – то с Леонидом Якубовичем. За одно интервью он меня послал раз десять, наверное, и ни на один вопрос не ответил толком (смеется). Это было феерично. Мне надо было его спрашивать про определенные вещи, в том числе и про «Поле Чудес», потому что он был у меня одним из героев книги про телевидение.
– И как это было?
– Я брала у него интервью сначала без камер – просто для книги, на диктофон. Он рассказывал про всякие закулисные моменты «Поля Чудес», которые нигде не найдешь больше. Потом, когда книга вышла, у нас был некий «прогрев». Я тогда работала на телеканале «Мир» и мы просто со всеми героями делали большие интервью. И вот я приехала к Якубовичу. Естественно, мне надо было у него спрашивать про то, про что он рассказывал в книге. А его это дико бесит – его достало это «Поле Чудес». И он меня посылал через слово. А я сидела и просто кивала: «да-да-да» (смеется). Это было жестко, но интервью в итоге так и не вышло, потому что это было похоже на «избиение младенца».
– А с чего вообще началась ваша история в журналистике?
– Так как я из спорта и всю жизнь – в спорте, со мной это просто было всегда. Когда я приходила в профессию, еще во время обучения в университете, я уже работала на «России 2» (предшественник «Матч ТВ», – прим.). У меня там была своя программа – с Михаилом Фишером мы вели «Мастер спорта». Я там много с кем познакомилась, кто к нам приходил. Это было достаточно экспериментально и смело.
В какой-то момент передача закрылась, и меня стало кидать по каналам. Я работала на канале «360», там были новости. Как такового спортивного отдела там не было, но какие-то спортивные темы мне попадались. В целом, я была корреспондентом, ездила по съемкам. Года три я каталась по Москве, Подмосковью – чисто для новостей. Так скажем, оттачивала журналистское мастерство, потому что это все – универсальные вещи. Съемки новостных репортажей, наверное – лучшее, что может быть для того, кто хочет заняться профессией, чтобы понять вообще – твое это или нет.
– Понимаю. Отчасти знакомо.
– Ко мне часто приходят девочки и спрашивают «А как стать ведущей?». Я им говорю: «Слушайте, вам не понравится мой путь». Во-первых, я заканчивала журфак. Во-вторых, я 10 лет работала на телевидении в разных качествах. Сейчас это для меня уже какая-то отдушина и отдых, по сравнению с тем, что я делала все эти 10 лет...
Так вот, потом я попала на телеканал «Мир». Там я вела новости и пыталась делать какие-то спортивные рубрики, небольшие программы, но там тоже не было упора на спорт. «Мир» – про мир (смеется). В целом, мне там очень нравилось, я его любила, все было спокойно, стабильно и классно, но не хватало спортивной составляющей.
Когда я еще была на «360», появился «Матч ТВ». Естественно, я об этом узнала и пошла туда на тракт (на профессиональном сленге работников телевидения «тракт» означает «пробы на роль ведущего программы», – прим.). Естественно, меня не взяли. Потом я пришла туда спустя пару лет – это уже был 2017-й год. Они хотели запускать какую-то программу и «трактовали» туда людей со стороны, что сейчас мне кажется странным. Меня опять позвали и я опять не прошла, хотя мне казалось, что уже осталось три человека и я точно буду, но меня слили.
И вот в 2020 году ребята сказали, что сейчас опять будут устраивать тракты. Опять меняется команда, возвращается Тина Канделаки и можно прийти на тракт.
– Еще один шанс.
– Да. Я приехала в 2020 году на тракт, и после него меня почти сразу взяли – прошла неделя и мне позвонили, сказали «Берем! Приезжайте оформлять документы». С третьего раза я туда все-таки попала. Действительно, мне хотелось больше спорта, не хотелось работать в новостях, потому что это очень тяжело эмоционально.
Новости разные бывают, и когда ты работаешь в этой структуре, то начинаешь все сильно через себя пропускать. Я очень эмоциональный человек, эмпатичный, и для меня это было суперсложно. В этом плане спорт достаточно заряжен эмоциями, энергией борьбы и каким-то драйвом, при этом ты достаточно редко сталкиваешься с ситуациями, когда сильно в негатив уходишь. Есть какой-то баланс. Плюс, мне это интересно, это моя среда – я и сама занимаюсь, и на матчи хожу. Все сошлось наконец-то. Таким образом, я и оказалась на «Матч ТВ». Спустя столько лет я туда дошла.
В целом, идеально по моему функционалу. Я не только ведущая. Ведущая – это все равно классно. Когда ты давно в профессии, это – некий логический путь, куда ты приходишь. Ты можешь заниматься не только этим. Мне всю жизнь все мои учителя на всех каналах говорили: «Да ведущая – это вообще ужасно, не надо тебе туда, будь корреспондентом». Ну, во-первых, ты устаешь быть корром. Во-вторых, для меня это была такая определенная стадия. И когда я пришла на «Матч ТВ», я начала вести «Все на матч» и плюсом еще выезжала делать не спецрепортажи, но что-то чуть меньше, чем это, и чуть больше, чем обычный репортаж.
– Расширенный классический репортаж.
– Да. Расширенный классический репортаж, не новостной. Это было все сделано под ситуацию.
Плюс я работала какое-то время с Георгием Черданцевым в его программе «После футбола» – тоже ездила на матчи, потом приезжала в студию и рассказывала, что я там выяснила. Тоже такой, интересный формат. А когда-то я даже вела TikTok «Матча», когда это еще был тренд. Это была отдельная работа, мы снимали всякие видео в формате тиктока со спортсменами, показывали какую-то внутреннюю кухню канала. До меня такого никто не делал.
А потом я ушла в декрет. Сейчас вернулась. Отдохнула и заново.
«Уровень медийности Губерниева и Черданцева, в плане футбола и комментаторства, – очень высокий»
– В Сети нередко можно встретить «подколы» Георгия Черданцева за его какие-то прогнозы, фразы, оговорки. Как он реагирует на все эти шутки и хейт в свой адрес?
– У Юры очень четкая позиция – он не читает никакие комментарии, он не смотрит свой директ (личные сообщения, – прим.) от незнакомых людей. Мы все понимаем, что нам всем всегда что-то пишут незнакомые люди. Это очень здравая, понятная позиция. Я тоже, когда захожу, потом жалею, думаю «ну нафига я полезла сюда? Какие-то моральные уроды пишут ерунду, зачем мне это вообще знать?».
– Каков Черданцев в живом общении?
– Мы с Юрой начали достаточно близко общаться в очень тяжелый для меня период. Я ему дико благодарна за это. Летом 2021 года мы были в командировке на Евро в Питере. В тот момент у меня умирает очень близкий человек, и эта новость застает меня во время командировки в Питере. Я не понимаю, как мне с этим дальше жить – лежу в номере и просто не могу встать. Физически у меня не было сил. Так как мы жили все в одном отеле, я все-таки вытащила себя – а там все всегда собирались в одном и том же грузинском ресторане. Иду туда и сталкиваюсь с Юрой. Он смотрит на меня и спрашивает: «Что такое?». А надо понимать: я там целый день плакала, у меня опухшее лицо, как будто меня побили или покусали пчелы. Начинаю говорить и сразу плачу. Он попытался переключить тему, сказал, что мы сейчас поедем с коллегами в какую-то усадьбу, посмотреть какую-то экскурсию.
Я даже не помню, что конкретно мы поехали смотреть, но меня это тогда немножечко взбодрило. После этого у меня не было никаких дел на вечер, он меня забрал на студию. Я приехала, там была и Маша Орзул, и все остальные. Мы просто посидели. Потом Юра взял негласное менторство надо мной в последующие дни, чтобы смотреть за моим психологическим состоянием, и он меня прям вытащил – отвлекал максимально, постоянно интегрировал в какие-то общие активности. Я ему дико благодарна. Он повел себя настолько правильно, неравнодушно. Мне кажется, он даже толком и не знает, что случилось, потому что я так и не смогла рассказать – мне было очень тяжело. Но он меня сильно поддержал.
Он для меня открылся как очень честный, человечный персонаж. Одно дело, когда мы видим кого-то по телевидению или в соцсетях, а другое дело, когда мы общаемся лично. Мегавдумчивый, мегаобразованный человек.
– Вот это да!
– В Питере мы все жили в районе Васьки (Васильевского острова, – прим.) и однажды пошли в центр пешком. Юра очень любит ходить пешком, я тоже. Мы прошли, наверное, километров десять в сторону центра, часа полтора-два, и Юра бесконечно рассказывал какие-то истории про каждое здание, которое мы проходили. И мы даже слова не могли вставить, потому что были в шоке, насколько он образован в каком-то общечеловеческом, историческом плане. Про футбол мы вообще ничего не говорили. Разговаривали про жизнь, про то, что здесь происходило 100-200 лет назад, зачем Петр вообще строил Петербург и так далее. Это было дико увлекательно. Юра очень много читает и поэтому, мне кажется, у него есть такой интеллектуальный багаж, который он может использовать и в собственных репортажах.
А по поводу подкалываний... Да всех подкалывают! А что, Диму Губерниева не подкалывают? Уровень медийности Губерниева и Черданцева, в плане футбола и комментаторства, конечно, очень высокий. И чем «медийнее» становится человек, тем больше его подкалывают. Это хорошо. Значит, смотрят, слушают, значит, людей что-то «триггерит», их не оставляют равнодушными. Это здорово. Было бы странно, если бы вообще никаких реакций не было на то, что он говорит.
Он [Черданцев] молодец. Мне еще нравится, что он не боится пробовать что-то новое, у него нет какой-то зашоренности, как часто бывает у людей в возрасте, мол «у нас было лучше, буду делать так, как я всегда делал». Он и у нас в тиктоках снимался (смеется). Первый личный контакт у нас с ним был именно через TikTok – я попросила его пошутить над собой же, по поводу прогнозов, которые всегда сбывались наоборот, и что он там квартиру поставил... В общем, сам над собой посмеялся. И это здорово, что человек не воспринимает это как болезненную тему. Он очень открыт к таким предложениям.
– Не могу не спросить то же самое и про Дмитрия Губерниева, раз уж пошла речь…
– Не могу сказать, что я много общаюсь с Димой лично. Но он всегда громкий, эпатажный, привлекает внимание что в гримерке, что на сцене.
Он меня тоже один раз спас, но, конечно, не так глобально. Мы ездили на Comedy Club с ним вдвоем, от «Матча». Я помню, что мне было дико страшно. Во-первых, я не понимала, что там будет происходить. Во-вторых, это был мой первый такой выезд в юмористическую среду, от которой вообще можно все что угодно ожидать. Я говорю Диме перед съемкой: «Не топи меня», а он такой: «Да не ссы – выплывем!». И как он любит делать – пришел, забрал микрофон и стал сам вести программу. Я не знала, что там задумывали ведущие, но он меня классно так интегрировал во всю эту историю. Все было «лайтово» – не стал меня топить. Но вот эта фраза, про «выплывем», – она прям запомнилась.
Но так мы с ним не особо часто пересекаемся. Сейчас я его тоже зову к себе на интервью – обещал прийти. Вот, побольше пообщаемся. Дима – отличный пример того, как можно реализовывать себя в спорте.
«Хочется, чтобы узнавали мой продукт». Серегина – о собственной популярности
– Дмитрий Губерниев гордится, что его знает вся страна. А как у вас с узнаваемостью?
– Вся страна меня, конечно, не знает, но, как ни странно, медийность все равно приносят мне соцсети. У «Матч ТВ» – понятная аудитория, и мне понятно, кто меня смотрит. И когда я появляюсь на каких-то профильных мероприятиях, то ко мне подходят фотографироваться. Меня очень часто зовут выступать на всяких конференциях по спортивной тематике, отталкиваясь от темы фонда. Сейчас меня позвали, например, в Салехард, на конференцию спортивных психологов. И естественно, я хочу туда поехать. Ассоциация Корпоративного Спорта меня тоже зовет. И вот я прихожу, там сидят человек 40, я их не знаю. После выступления подходят фотографироваться, хотя я сейчас представляюсь основателем фонда «Дополнительное время» – даже про «Матч ТВ» особо не говорю, чтобы не сбивать.
«Матч ТВ» – большой и сильный бренд, и он сразу же перетягивает на себя внимание. А в контексте конкретных выступлений мне важно, чтобы это был фонд. На какие-то премьеры хожу – там тоже подходят. Но прям такого, чтобы меня узнавали на улицах, конечно, нет. Честно признаться, после того, как переехала за город, я редко хожу по улицам Москвы – мне просто не хватает времени. Много уходит на дорогу и я постоянно передвигаюсь на машине, к сожалению. Я очень люблю ходить. Если бы у меня было время, я бы ходила пешком хоть от дома в Москву (смеется). Но не получается.
Так как я прихожу на совершенно понятные ивенты, плюс-минус связанные со спортом, или просто светские, то там да, – бывает, подходят фотографироваться. Но самое странное для меня – это когда просят автограф. В этот момент я понимаю, что у меня даже нет какой-то подписи. Это как будто что-то из прошлого. Есть такая категория людей, и она вызывает у меня вопросы. Приходят на премьеру, фотографируются и еще просят автограф. Просто, в блокнотике.
– Мне кажется, у кого-то это идет на автомате, при встрече с известной персоной, или же с прицелом на будущее, что когда-нибудь, когда вы станете звездой мирового масштаба, ваш автограф разлетится на аукционе за миллион…
– Да. Раньше, конечно, мне очень хотелось, чтобы меня все узнавали, по молодости, когда я только пришла на телевидение. Но с возрастом это как-то уходит. Становятся важны другие вещи, что ли. Я пытаюсь ловить баланс между детьми, мужем. Буквально на днях говорили о том, что надо как-то лучше балансировать, потому что не хватает времени даже посидеть и поговорить. Баланс между всеми проектами, тренировками и выступлениями – я выступаю на триатлоне по любителям, по плаванию на длинной дистанции. Большой тренировочный процесс, который нужно встраивать. И когда я нахожусь в этом потоке, то забываю о том, что мне хочется, чтобы меня все узнавали. Да не надо мне это! (смеется) Я просто хочу успеть все сделать, потому что везде время ограничено. И выступать ты вечно не сможешь, и на телевидении работать тоже. Для меня это – тоже этап. Для самурая нет цели, только путь – это точно про меня!
– Узнаваемость так и приходит – продолжающейся работой, трудом.
– Да. Хочется, чтобы узнавали мой продукт. Фонд можно назвать и продуктом. Мне нравится, что это – некоммерческая история, что я никому ничего не продаю, что я, по сути, приношу пользу людям. Меня это очень сильно мотивирует. Вот это, и мои книги. То, что останется после меня. Это так классно! Наверное, это тоже часть тщеславия и какого-то эго, но мне очень хочется оставить после себя то, что будет кому-то нужно. Так сказать, плюнуть в вечность!
Чем живет ведущий спортивного телеэфира
– Вернемся к эфирам. Известная история: защитник «Локомотива» Наир Тикнизян встает в 3:30 утра и возит свою жену, ведущую «Матч ТВ» Яну Ромашкину, на утренние эфиры. Приходилось ли вам работать очень рано?
– Я так всю жизнь работаю. У меня эфиры начинаются так же, как и у Яны Ромашкиной, в 7 утра. Да, я тоже встаю в 3:30.
– Не боялись проспать?
– Нет. Я же столько лет работаю в журналистике. Там ранним подъемом никого не удивишь. Неделю ты утром работаешь, неделю отдыхаешь, неделю – днем работаешь. И так по новой. Я никогда не опаздывала и не просыпала, но вообще это страшный сон любого ведущего. Любому ведущему это когда-либо снилось, что ты проспал, куда-то бежишь, можешь уже не успеть, слышишь, что заставка уже началась, а ты еще только подбегаешь к студии. Это было, но на уровне подсознательных страхов.
Тут главное – лечь пораньше. Перед эфиром я стараюсь ложиться в 7-8 вечера, но естественно это не всегда получается. Особенно, когда происходят какие-то вечерние мероприятия перед этим. Но тут ничего не поменять – приходится как-то выживать, потом ехать домой, спать после эфира. С возрастом это, конечно, все становится тяжелее.
– Психологически такой график не сказывается на вас негативным образом? Нет такого состояния, когда буквально хочется бросить все и ничего не делать?
– У меня так было перед декретом. Я забеременела и пошла отдыхать полтора года. Конечно, все равно были дела, но не было вот этой привязки к ранним подъемам. Когда два или три эфира подряд, в моем случае, я начинаю быть какой-то раздражительной, очень сильно. Психика так реагирует, что меня начинает все бесить, появляется какая-то плаксивость – очень остро реагирую на какие-то вещи, хотя утром я просыпаюсь после этого и не понимаю, почему я об этом думала. А с вечера, когда ты не выспался, после эфиров это накапливается и появляется вот такое. Могу даже с кем-то поругаться случайно.
– Эмоциональное выгорание?
– Нет. Просто усталость, которая решается хорошим 10-часовым, ночным сном.
– У спортсменов есть режим. А у ведущих? Что вы себе не позволяете перед эфиром?
– У всех по-разному. Я, например, знаю, что если я с вечера поем, условно, чего-то соленого, то я отеку и буду такой, словно я не спала и тусовалась всю ночь. Поэтому я в целом ничего не ем перед эфиром. Именно, с ночи. Перед самим эфиром я обязательно пью кофе и съедаю батончик, чтобы были силы. А так – нет каких-то ритуалов. Главное – выспаться и не объесться накануне. Но это лично моя особенность организма.
– Можете вспомнить какую-нибудь смешную оговорку во время эфира?
– На «Матч ТВ» не помню такого. Скорее, какие-то запинки. А вот когда я работала на «Мире», у меня было написано «Людовик XIV», а я прочитала «любовник 14-ый». Была еще одна оговорка, и причем я даже не поняла, что это была оговорка. Мы говорили про какие-то спецпоказы фильмов, и было написано «сообщает Москино». А я увидела и просто с умным видом читаю Moschino (известная итальянская компания, основанная в 1983 году дизайнером Франко Москино, производитель модной одежды, тканей, парфюмерии, товаров для дома, аксессуаров и других предметов роскоши, – прим.). Я думала, речь идет про бренд (смеется). И все мне такие в ухо: «Чтоооо???». Я даже не поняла, но мой мозг сработал так.
СМИ любят сразу называть таких «новой надеждой российского футбола» – об игроках «Локомотива»
– Поговорим о «Локомотиве». Как вам текущее положение команды в сезоне?
– С каждым матчем им как будто бы тяжело. Не знаю, в чем проблема – в Галактионове или в нерабочей схеме, или просто сильные соперники. Ну «Краснодар» реально был сильнее (матч прошел 31 марта и закончился вничью 1:1, – прим.). Под конец я уже выключила матч, не могла смотреть на это избиение. Как болельщица со стажем могу сказать, что я привыкла ждать, терпеть и верить в случае с «Локомотивом». Мне кажется, что ребята могут собраться, и должны собраться. Вторая часть сезона, конечно, супер непредсказуемая.
– Кто из игроков «Локомотива» вас больше всего впечатляет?
– Наир Тикнизян (смеется). Он молодец. Но не только он. Пиняев, Карпукас стал прибавлять. Жалко, что Худякова не ставят, убрали в молодежку, но в запасе есть.
– А были опасения в зимнее трансферное окно, что Тикнизян действительно перейдет в «Зенит»?
– Конечно, мне все стали писать: «что? серьезно? правда? спроси у Ромашкиной!». А я им: «все узнаете из СМИ!». Было бы очень грустно, конечно, потому что я всегда грущу, когда сильные игроки уходят из команды. Кем-то, конечно, дополняются...
Зато Баринов не изменяет себе! В каждой игре по желтой карточке – красавчик! Меня очень подкупает его искреннее желание бороться за правду, он всегда такой эмоциональный. Он за команду. Мне кажется, Баринов никуда не уйдет – будет всегда с «Локо». За последние три года он возмужал.
– Пиняева очень много хвалили авансом, а сейчас Сергей как будто бы «подсдулся». Нет ли такого ощущения?
– Такое очень часто бывает с молодыми. СМИ любят сразу называть таких «новой надеждой российского футбола». Человек начинает на себя все это примерять – вот эти все «игроки матча» или еще что-то... Иногда это бывает опрометчиво. Ему 19 лет, он еще молоденький – еще есть время раскрыться, наиграть и так далее. Вопрос в том, как и куда его ставят.
Так же и с Даней [Худяковым] было – он дебютировал в РПЛ в 17 лет. И все такие: «вау! парень вообще гений! он сохранил ворота сухими в первом же своем матче!». И стоимость на Transfermarkt сразу взлетела. Все стали на него такое внимание обращать, а потом бац-бац-бац, и он сидит на скамейке. Но не потому, что он плохой. Мне кажется, ему надо наиграть практику. Я смотрю на него в молодежке, и он там выступает неплохо, команда побеждает, его там все поддерживают. Но он как будто бы еще готовится к основной команде.
Возможно, у Пиняева такая же история случилась, рановато стали его превозносить. Может, он еще раскроется. Ему нужно дать почву для этого. Командные виды спорта – это всегда про возможность раскрыться. Ты не можешь единолично быть крутым, ты должен быть крутым в команде. Тут вопрос в том, как команда тебя принимает и насколько она дает тебе себя реализовать и показать.
– В завершение, еще одна известная история: в сентябре 2022 года вы говорили, что если «Локомотив» обыграет «Зенит» с разницей больше, чем в два мяча, то придете на стадион в нижнем белье. Легко относитесь к подобным «перформансам»?
– Это было в прошлой жизни (смеется). На самом деле, это же не я придумала. Это написала одна итальянская ведущая. Что-то в духе «Если «Бавария» обыграет «Барселону», то я приду голая на стадион». А я сделала такой а-ля панч, ответ: «окей, а у меня свои кумиры». Оставила пост у себя в Telegram-канале, который читает меньше 10 тысяч человек, и, боже мой, это так растиражировали, что даже зарубежные СМИ вынесли! Причем, про то, что это не я начала, все забыли.
Во-первых, я была уверена в том, что этого не произойдет. Во-вторых, я это написала в своих социальных сетях. Ну, написала и написала. А из этого раздули какой-то нереальный мега инфоповод. Как будто больше обсуждать нечего.
– Наверное, именно поэтому тогда, весной 2023 года, «Локомотив» проиграл «Зениту». Чтоб уж наверняка.
– Да.
Подписывайтесь на Telegram-канал Олеси: «Серёгина on air»