Начала некоторых интервью заставляют вспомнить правильность написания слова «одышка». Полуденный центр Питера непоколебимо стоял. Допнаказанием за нарушенное обещание не появляться там на машине днем стал дефицит парковочных мест. Стрелки бежали быстрее обычного, и незапланированный кросс по мокрому тротуару породил учащенное дыхание на ступенях отеля. Легкая ухмылка взглянувшего на часы Козлова означала, что в норматив уложились. Мы посмотрели на цифры и обалдели: аки граф Монте-Кристо.
Виктор с кроссами завязал прошлой зимой. А как выяснилось позже — и с профессиональным хоккеем в целом. 24 февраля сыграл свой последний матч за «Автомобилист» и исчез. Тогда он, правда, надеялся остаться в игре и спустя восемь месяцев оказался в «Магнитке». Но не в качестве нападающего, а на тренерском мостике. Как только тот был доверен Илье Воробьеву, потомственный тренер позвал в помощники видавшего виды форварда. А повидал Козлов за четверть века на льду почти всех лучших в нашем хоккее.
В начале девяностых играл за сверхталантливое «Динамо» с Гончаром, Каспарайтисом и Николишиным. В «Сан-Хосе» вместе с начинающим тафгаем Андреем Назаровым застал частицы «великолепной пятерки» в лице Игоря Ларионова и Сергея Макарова. Во «Флориде» уже сам был главным аккомпаниатором солиста Павла Буре, а затем — и в их братском дуэте с Валерием. Уже в «Айлендерс» у Козлова сложился свой равноценный дуэт с Алексеем Яшиным, а в «Вашингтоне» — пусть и нечасто — доводилось подыгрывать Александру Овечкину.
Телефон Козлова периодически всхлипывает мелодичным звонком. В Питере ему есть кому позвонить. Здесь как минимум живет сестра. А еще недавно свободное от НХЛ время коротал товарищ по динамовской молодости Сергей Гончар, ныне тренер «Питтсбурга» по развитию защитников.
К обращению «Виктор Николаевич» еще не привык
— Виктор, вы сами-то не удивились столь спонтанному старту тренерской карьеры?
— Спасибо Илье Петровичу за сюрприз. После его звонка взял билет в Магнитогорск.
— Общая тольяттинская молодость дала о себе знать?
— Не исключено. У него надо спросить. Но я рад, что принял предложение. Процесс интересный, увлекательный…
— Хоккеисты «Виктор Николаевич» величают?
— «Виктор Николаевич», «Николаич» — кто как…
— Мозякин, например, как?
— «Виктор» или «Николаич». Я сам так прошу. К обращению «Виктор Николаевич» еще не привык.
— И какова, Виктор Николаевич, ваша зона ответственности на «мостике»?
— Делюсь своими наблюдениями, взглядом на игру. Очерченного круга обязанностей у меня нет. Что увидел — подсказал. Пока втягиваюсь в процесс.
— Владимир Юрзинов начинающим тренерам дает жесткий совет: «Перво-наперво убей в себя игрока!» У вас как в плане насилия над собой?
— Пока в процессе. Мысль Владимира Владимировича понимаю. Третий месяц на лавочке, но до сих пор думаю как хоккеист. Многие вещи еще не доходят. Будем работать над собой.
Не хотелось верить, что это все. Спасибо «Автомобилисту», что терпел
— Когда Андрея Назарова спросили, как он коротал первый год после завершения карьеры, тот честно ответил: «Бухал». У вас «отпуск» вышел покороче — восемь месяцев…
— Я, наоборот, посвятил это время здоровью. За последние два года перенес две операции на бедрах. Надо было восстановиться. Понимал, что новый контракт едва ли подпишу. Тем не менее играл в теннис, в хоккей в товарищеских матчах, тренировался… Люблю активный образ жизни.
— У вас ведь после ухода из «Салавата» дела не ахти пошли. Может, не стоило Уфу покидать?
— А как еще, если я там оказался не нужен? А подписав контракт с «Локомотивом», на старте сезона получил травму. Процесс реабилитации затянулся, понадобилась операция. Уже ходить не мог.
— Статистика соответствующая: сорок девять матчей, две шайбы, девять передач. И все это за три сезона…
— В том-то и дело. Бедра совсем поизносились. А в Ярославле я их окончательно добил. В тот момент не понимал, в чем причина. Думал, само собой пройдет. Что называется, рассосется. Когда в Америке обратился к специалисту, он сказал: «Обязательно оперировать!»
— Профессиональная травма?
— Да. Хрящик надрывается. Его нужно подшить, подточить кости. У нас организм устроен так, что, если в бедре что-то происходит, мышцы отключаются. И даже если бедро приводишь в порядок, необходимо время, чтобы восстановить баланс — привести мышцы в действие.
— Сколько раз за эти три года всплывала мысль о висящих на гвозде коньках?
— Как только начинало болеть. Спасибо «Автомобилисту», что терпел меня, дал возможность поиграть, когда я уже был не на том уровне. Мне не хотелось верить, что это все. Каждый человек надеется, что скоро будет лучше. И я не исключение…
— Самовнушение?..
— Не то чтобы… Просто проведешь одну игру на уровне, думаешь: «О, дело пошло!» А в следующей чувствуешь: с мышцами опять не то что-то, опять ноги болят.
— Из-за денег себя мучили?
— Нет. Мне нравится хоккей. Атмосфера раздевалки, ощущение команды, тренировки… Все это — моя жизнь. Финансы, конечно, важны. И спасибо «Автомобилисту» за то, что платили. Но дело было не в деньгах.
В «Макдоналдс» на «шестерке» Гончара
— Это, наверное, символично, что вы начали карьеру в «Ладе», а завершили ее в «Автомобилисте»…
— Ха, я не думал, кстати, об этом. Да и заядлым автолюбителем никогда не был. Первая машина — «восьмерка». Когда в Северную Америку перебрался, взял BMW 325. Первый автомобильный шок, кстати, тогда испытал: увидел, что в машине может быть кондиционер, — обалдел.
— Рассказывали байку, что ветераны «Лады» в девяностые порой устраивали жесткую отечественную рокки-вечеринку новичкам: заставляли разобрать, а потом собрать карбюратор «Лады». И так, чтобы она потом ездила. Неужели правда?
— Вряд ли. Чтобы собрать карбюратор, надо быть хорошим механиком. При мне по крайней мере ничего такого не было.
— Вам, пятнадцатилетнему мальчишке, на командной парковке чья машина в глаза бросилась?
— А тогда и машин не было. Их могли себе позволить лишь топовые игроки — вроде нынешних Зарипова с Мозякиным. Или те, кто давно в хоккее и за многие годы мог скопить на четыре колеса. «Восьмерка» с «девяткой» считались очень крутыми авто.
— Им даже песни посвящали: «Твоя вишневая “девятка“ меня совсем с ума свела…»
— Вот-вот. Основная часть хоккеистов «Лады» на автобусах ездила. Для тех лет это было нормально.
— Динамовцы рассказывали более романтичную историю: покупали в складчину старую иномарку и на ней пятеркой катались по Москве…
— Я на «шестерке» Гончара чаще ездил. Был «одним из». Когда Серега стал автомобилистом и выезжал в город, нас в нее человек пять набивалось.
— Если представить, что эти пятеро — вы, Гончар, Назаров, Филимонов и Яшин, «жигули» становится жаль…
— Приходилось тесниться. Выезжали покушать и пацанам привозили — тем, кто не мог выехать с базы. Иначе до Новогорска и обратно было не добраться.
— С едой тоже печально было?
— Нормально. Просто как раз появился «Макдоналдс», первый и единственный в России. По тем временам — нечто. «Макдоналдс», «пицца» — слова из другого мира. Еще укусить не успевали, а уже обалдевали от вкуса.
— Сейчас «Макдоналдс» — запретная тема для спортсменов?
— Нет, все едят что хотят. Но пользу той или иной пищи каждый прекрасно понимает.
Я кайфовал от нагрузок
— Вас для «Динамо» кто присмотрел?
— Точно не знаю, но скауты и в ту пору имелись. Назывались только иначе.
— Тренеры-селекционеры.
— Да. Когда обо мне доложили, Петр Ильич Воробьев, в тот момент работавший в «Динамо», вышел на моих родителей. Они подолгу разговаривали о переезде в Москву. Дополнительным аргументом было то, что Алексей Ковалев, мой тольяттинский земляк, к тому времени два года играл за «Динамо».
— И играл неплохо.
— В итоге мы решились. В «Динамо» я сразу оказался во второй тройке — с Равилем Якубовым и Романом Ильиным. А мне всего-то семнадцать лет… Два года так с ними и отыграл, пока в НХЛ не перебрался.
— О нагрузках Петра Ильича ходят легенды. Вы как их переносили?
— Я кайфовал от нагрузок. Честно. Согласен, что у Воробьева и Цыгурова было непросто. Но глаза из орбит не вылезали. Чтобы стать хорошим хоккеистом, нужна добротная база — хороший тренировочный процесс.
— «Отработать в обороне» после школы Воробьева — святое?
— Скорее — само собой разумеющееся. Для нас, молодых ребят, работа с ним стала отличным фундаментом. В современном хоккее без обороны никак. Игрок и впереди должен хорошо действовать, и сзади. Не успел — с твоего места будут забивать, и команда из-за тебя проиграет. К бабке не ходи.
Удивило, что в НХЛ после тренировки специальные люди стирают твое нижнее белье
— После первого контракта в НХЛ царем себя не почувствовали? В России ведь гроши тогда платили. Если платили вообще.
— Короны не почувствовал, но голова закружилась. Купил машину, деньги появились, другой быт. Но там быстро на место ставят.
— Кто?
— И тренеры, и сама жизнь. Отправляют в фарм, где быстро доходит, в какой лиге хочешь играть, а в какой нет.
— Вас на протяжении двух сезонов отправляли в «Канзас-Сити». История из этой оперы?
— Да. Там все четко: если ты молодой игрок и не подходишь команде на данный момент — отправляют в фарм-клуб. Если состоявшийся ветеран — меняют.
— Что из американского быта шокировало сильнее всего?
— Магазины. Заходи — и бери что хочешь. Представляете мои ощущения после пустых прилавков России?
— С испугу хватали все подряд — вдруг завтра путч?
— Я даже не знал, что купить. В НХЛ все в костюмах ходили, пиджаках. А я и галстук завязать не умел… Для меня все это было другой планетой.
— Когда человек после игры брал ваш баул, не кричали ему вслед: «Э, куда понес, сволочь?! Отдай!»?
— То, что за хоккеистами НХЛ носят баулы, а их вещи разложены по полочкам, я знал. Удивился другому. Что после тренировки специальные люди стирают твое нижнее белье. Мы-то в Союзе его сами всегда стирали.
— «Нижнее белье на мне твое» — невольно вспоминается строчка одного неизвестного автора.
— Ужас.
— Согласны.
Назаров не хотел быть тафгаем. Но ему сказали: «Выходи — дерись»
— Тафгайская карьера Андрея Назарова стартовала у вас на глазах, в «Сан-Хосе». Откройте тайну: его тренеры подтолкнули на лицоразбивочный путь или это личный выбор?
— Из «Динамо» Андрей приехал хорошим силовым форвардом. Не боялся идти в единоборства, проводил хорошие силовые приемы. Думаю, Назаров не хотел быть тафгаем. Но Дин Ломбарди, генеральный менеджер «Шаркс» в ту пору, вместе с главным тренером Кевином Константином предложили ему попробовать себя в этой роли. Сказали: «Выходи — дерись».
— Но он же из России — ничего не умел…
— Естественно. Только со временем стал народ вязать. Мы тоже не умели на коньках стоять. Но если хочешь — научиться можно.
— Сами-то не брали уроки кулачных единоборств, как многие соотечественники?
— Нет. Мне-то зачем?
— На «пятаке» часто заварухи возникают.
— Но не сразу с кулаков. Противника можно и клюшкой толкнуть. Нас в «Динамо» так учили: «Тебя бьют — терпи и наказывай голами». «Не пускают в дверь — лезь в окно» — любимая поговорка Петра Ильича.
— Василий Тихонов, первый российский тренер в НХЛ, за что в «Сан-Хосе» был в ответе?
— Точно не помню, но нам, ребятам из СССР, он в первые заокеанские годы очень помог. В частности, всей нашей диаспоре клуб поставил условие: выучить язык. Так вот его супруга взялась преподавать мне английский, за что ей большое спасибо. Когда шли предматчевые установки, Василий Викторович садился рядом с нами и все разъяснял. Очень отзывчивый был человек.
— Могли, например, у него дома вечером собраться? Или субординация не позволяла?
— Такого не помню. И, наверное, правильно. Субординация должна присутствовать. Общались мы на совместных командных вечеринках, ужинах. Там это больше принято.
— За «Шаркс» в те годы десяток выходцев из СССР выступали. Было ощущение родного чемпионата?
— Когда в команде такие люди, как Ларионов, Макаров, Озолиньш, Буцаев — со своим стилем и подчерком, зачем их переделывать? Тем более у них хорошо получалось.
— То есть установки из серии «вбросил в зону, вбил соперника в борт, отобрал шайбу» на вас не распространялись?
— Почему же? Если тренер считает, что так будет лучше, ты должен это выполнить. Просто одно дело, когда опытные мастера знают, что делать, и добывают результат. Другое, когда мы с Назаровым — молодые ребята, которые играли, опираясь на тренерские подсказки.
— Выходит, одни играют как могут, другие — как нужно…
— Хороший тренер понимает: влезать в игру великих — только портить. А Константин был грамотный мужик. Видел, что ребята играют правильно и этот хоккей приносит результат. Вот и не трогал их.
Отдавал себе отчет, что вторым Лемье не стану
— В НХЛ вы ехали под пиар-вывеской «второй Лемье». Давила она на вас?
— Я трезво относился к себе и понимал, кто такой Марио. Это легендарный хоккеист, каких больше не будет. Сравнения приятны, но я отдавал себе отчет, что таким, как он, не стану. Лемье — это Лемье, Козлов — это Козлов. Каждый из нас индивидуален.
— Хотя болельщики, бывало, путали: Марио Лемье — с Клодом, Виктора Козлова с Вячеславом…
— С журналистами тоже случалось. Просят об интервью, поговорил, а тебе под конец: «Спасибо, Вячеслав».
— Раздражались?
— С юмором относился. Бывало, Славины карточки подписывал. Он с моими так же поступал. Потом смеялись, считали, кто больше чужих фоток подписал.
— Вы часто находились в тени звезд, рядом с которыми играли: Нолан, Фризен, Буре, Овечкин, Федоров, Яшин. Не обидно было?
— Наоборот. Благодарен судьбе, что поиграл с такими великими ребятами. В сборной еще с Женей Малкиным и Пашей Дацюком пересекался. Отличные хоккеисты, классные ребята. У каждого из них было чему поучиться.
— Еще один ваш знаменитый одноклубник по «Вашингтону» — Александр Семин — теперь ваш подопечный. Вы ведь наверняка приложили руку к его переходу в «Магнитку»…
— Решение принималось совместно. При моем в том числе участии. Думаю, Александр станет прибавлять от матча к матчу. Разумеется, от него будут требовать игры в обороне — у Ильи Петровича к ней серьезное отношение. Со временем Семин сам во всем разберется. Это игрок высокого уровня, профессионал и требовательный к себе человек.
— В «Монреале» с вами наверняка не согласились бы. Да и в «Каролине» тоже. Только в «Вашингтоне», рядом с Овечкиным, была другая история. Но рядом с Ови и мы, пожалуй, заиграем…
— Тренер «Вашингтона» редко выпускал Овечкина и Семина в одной тройке. Это в сборной они зачастую были спаяны. Другое дело, что в «Вашингтоне» Сашу любили. И в этой атмосфере — с правом на ошибку и чувством комфорта — он давал результат.
— Мы о другом немножко. Вот Кузнецов в «Тракторе» начал было угасать, а рядом с Овечкиным выбился нынче в топ-5 бомбардиров НХЛ. Может, есть у Александра особый дар — дать вдохновляющего пенделя тому, кто в нем нуждается?
— У Овечкина действительно сильно развиты лидерские качества. И на партнеров они, безусловно, влияют. Семин, наверное, не исключение. Овечкин в целом феноменальный хоккеист. Это ни для кого не секрет. К таким тянутся, за такими идут…
— А из таких получаются хорошие тренеры?
— Тяжело сказать. Многим ребятам по окончании карьеры тренерская деятельность в принципе не интересна. И они уходят в другие сферы. А Саша, если захочет, думаю, своего добьется. Он умный, целеустремленный, с чувством юмора…
— Знаменитая истерика в эфире американского телевидения с участием двух Александров, Семина и Овечкина, и вас с Сергеем Федоровым чего только стоит…
— Истерика у двух Александров случилась…
— Вы подхватили…
— Уж очень заразительно они хохотали. Причем началось-то с безобидного. Просто смеялись, прикалывались. Но в итоге зацепились за какую-то фразу — и понеслось. Даже ведущая не удержалась. Такие вот были они — молодые озорники…
Быков и Захаркин берут тех, кого знают
— Из российских тренеров, с кем довелось работать, Быков — самый демократичный?
— Вячеслав Аркадьевич с Игорем Владимировичем — отличные специалисты. В Уфе собрали замечательную команду. Со второй попытки мы завоевали Кубок Гагарина. Минувшей весной они привели к победе СКА. Их команды выигрывают — результат говорит за себя.
— Вас не удивляет, что их выстроенная на доверии система работает? Ведь российские игроки, мягко говоря, не славятся профессионализмом.
— Просто они делают правильные вещи. Заранее понимают, кто им нужен в команде. Подбирают хоккеистов под свою систему. Берут в основном тех, кого знают. Отсюда и результат.
— Только в Ванкувере его не было. Хотя взяли, надо полагать, тех, кого знали…
— Мы тогда получили отрезвляющий душ. Канадцы очень хорошую команду привезли. Как сейчас помню: их первая шайба в начале матча на нашу смену пришлась. Игра у нас в принципе не пошла. Все из рук валилось. Такие матчи случаются. К сожалению, у нас он случился в плей-офф. И это огромная досада.
— Наверное, симптоматично, что такие досады который год случаются на Олимпиадах, хотя некоторые хоккейные чиновники пытаются убедить народные массы, что чемпионат мира ничуть не хуже. Вот нам, наивным, например, кажется, что такие результаты — закономерный итог развития хоккея в двух странах: Канаде и России. А вам?
— Простой пример в ответ. Не знаю, сколько точно в России крытых катков…
— Четыреста пятьдесят, если верить сайту ИИХФ…
— Так вот, в одном только Торонто их пятьсот. А есть еще другие города, деревушки… У меня племянник играет в хоккей. Брат разводит руки в стороны: «Со льдом напряженка…»
— Известная тема.
— При том что раньше после основной тренировки мы собирались с пацанами и продолжали играть в коробке. Теперь нормальную коробку во дворах днем с огнем не сыщешь. В итоге маленький хоккеист на льду проводит час-полтора. И то не каждый день. За это время он не многому научится.
— Спорить сложно.
— Вот и вся разница…