В эксклюзивном интервью «Спорт День за Днем» бронзовый призер юниорского чемпионата мира по фигурному катанию Петр Гуменник рассказал о сотрудничестве с Рафаэлем Арутюняном, планах на Олимпиаду-2026 и поступлении в университет.
– Начнем с достаточно категоричного вопроса. Что держит тебя сейчас в спорте? Какие глобальные цели ставишь для себя на ближайший период?
– Фигурное катание доставляет мне удовольствие, приносит радость и отчасти придает смысл жизни. Вряд ли в ближайшее время я смогу найти для себя альтернативное дело. Буду в следующем сезоне выступать на внутренних соревнованиях. Надеюсь, что еще будет возможность соревноваться на международных турнирах.
– В условиях введенных санкций можешь предположить смену спортивного гражданства?
– Сейчас предположить сложно. С тренером этот вопрос еще не обсуждали. Нужно понять, на сколько отстранили нашу сборную.
– В этом сезоне была цель попасть на Олимпиаду?
– Конечно, каждому спортсмену хочется поехать на Олимпийские игры, но после чемпионата России не было сожаления, что не удалось отобраться в команду (Гуменник занял 5-е место на чемпионате России-2022 – «Спорт День за Днем»). Я понимал, что даже с идеальным прокатом не смог бы попасть на пьедестал в Пекине. Моя Олимпиада, на которой нужно занимать призовое место, следующая.
– За свою спортивную карьеру ты работал с двумя тренерскими коллективами. Расскажи, чем сотрудничество с Мишиным отличалось от работы с Дайнеко.
– Алексей Николаевич – профессор фигурного катания, важная персона. Когда я катался у него в группе, то со мной больше работали его помощники. Сам же Мишин тренировал Лизу Туктамышеву. Мишин – спокойный, рассудительный, но мне больше подошел подход Вероники Анатольевны Дайнеко. Она занимается со мной индивидуально, хорошо понимает меня как человека и как спортсмена. Тренеры-мужчины более спокойные, чем женщины, но на кого-то нужно, наоборот, накричать, чтобы замотивировать.
– Мишин не пытался тебя удержать, когда ты уходил от него?
– Нет, не пытался удержать. Расстались без конфликтов.
– Вспомни самый ценный совет, который дал тебе Профессор.
– Я часто вспоминаю его слова: «Если процесс доставляет удовольствие, то результат придет сам собой. Нужно наслаждаться не конечным итогом, а дорогой, которая ведет к нему».
– Сейчас стало модно делать некие каминг-ауты и рассказывать о взаимоотношениях с тренерами. Например, Алена Косторная, Соня Шевченко и Лиза Нугуманова недавно дали неоднозначные интервью. Ты как относишься к подобным «разоблачениям»?
– У меня нет никаких скелетов. У нас хорошие отношения с тренером. Я бы не стал кататься там, где меня гнобят и ущемляют мои права. А что касается заявлений девочек, то я бы не стал так делать. Но у них могут быть свои причины, возможно, они обижены на тренеров или хотят создать инфоповод.
– Твоя экс-коллега по команде Лиза Нугуманова рассказывала о проблемах с лишним весом и регулярных диетах. У тебя возникали сложности с формой?
– Я считаю, что проблем с весом у меня никогда не было. Но нужно постоянно следить за своим внешним видом и не нарушать границы. Лет с восьми мне постоянно тренеры говорили худеть, причем это не зависело от моего текущего веса. Мама держала меня на черном хлебе и бульоне. Но терпеть такое питание я не мог и все карманные деньги тратил на шоколадки. Родители давали мне 200 рублей на обед, а я покупал 10 шоколадок. Если дома появлялось что-то сладкое, тоже сметал. Стратегия держать меня на диете была неэффективной.
– Как тренеры говорили о необходимости похудеть и какие санкции применяли в отношении нарушителей режима?
– Тренеры аккуратно подходили к маме и говорили о моих проблемах с весом. У тренеров был колоссальный авторитет, поэтому ослушаться их мы не могли. Если на взвешивании цифра не устраивала тренера, то звонил родителям. Девочек могли на лед не пустить. Думаю, в этом есть здравый смысл. Лишний вес провоцирует лишние травмы.
– А в активную фазу роста возникали трудности?
– Когда начал расти, то возникла проблема раскоординации. Сегодня, например, я умею прыгать аксель и сальхов, а завтра прихожу и получается какая-то ерунда. Надо было заново привыкать к своему телу. Это меня злило, но желания все бросить не возникало. Понимал, что это временные трудности и надо перетерпеть. Сейчас мне кажется, что мой рост мне, наоборот, помогает.
– Ты один из немногих российских фигуристов, кто сотрудничает с Рафаэлем Арутюняном. Расскажи, как возникла идея обратиться к нему за помощью?
– Я всегда считал Рафаэля Владимировича лучшим тренером в мире, плюс мне очень нравился его ученик Нэтан Чен. Когда я ушел от Мишина, то мы позвонили Рафаэлю Владимировичу и договорились о встрече. Приехали в Лос-Анджелес, покатались там две недели. Тогда я был в очень плохой форме, но Арутюнян хвалил меня, он увидел во мне потенциал, говорил, что я будущий чемпион. Сказал, что я отстаю в физическом развитии, но нужно подождать пару лет, тогда все будет. И действительно, через год я распрыгался, начал побеждать на соревнованиях. Потом я узнал, что Рафаэль с Нэтаном занимаются из разных городов по видеосвязи. Мы договорились о такой же схеме работы.
– Из чего сейчас складывается ваше сотрудничество?
– Разница во времени не позволяет нам тренироваться в режиме онлайн. Если у меня возникают проблемы с элементами или меня интересуют аспекты техники, я записываю видео и отправляю Рафаэлю. Мы созваниваемся, он дает мне советы, присылает ответные видео с упражнениями.
– Как относится Дайнеко к вашему тандему с Арутюняном?
– Хорошо. Во-первых, мои результаты, непосредственно, отражаются на ней. Во-вторых, она может перенять у него опыт. Мы работает сейчас сообща.
– Не было идеи пойти по пути твоего коллеги по группе Мишина Алексея Красножона: сменить гражданство и выступать за Америку с Арутюняном?
– Красножон говорил, что сменил гражданство из-за нехватки международных соревнований и плохого отношения к себе федерации. Я же постоянно попадаю в сборную и выступаю на соревнованиях.
– Арутюнян берет с тебя деньги?
– Нет, тренирует совершенно бесплатно. Рафаэль говорит, что ему приятно со мной заниматься и деньги ему не нужны. Меня это, конечно, вдохновляет.
– Ты знаком с Нэтаном Ченом?
– Мы не друганы, но виделись на соревнованиях пару раз, немного общались.
– Недавно вы с Николаем Морозовым поставили новые программы на следующий сезон. Раскроешь карты?
– Ну ладно, немного расскажу. Короткая – неоклассика, скрипка. Произвольная – испанские мотивы. Морозов – мой любимый постановщик. Мы с ним работали в том году. Когда у него есть время на постановку программы для меня, то всегда получается хороший результат.
– Как работает Морозов?
– Он любит ставить шаги, которые внешне кажутся сложными, но на самом деле спортсмен на их исполнение не тратит силы. У Николая есть свой стиль интерпретации музыки. Он мне приводил в пример Алексея Ягудина и показывал, как тот нелепо смотрелся на льду до работы с ним, и преобразился после. Во время работы Морозов входит в кураж, может работать без остановки несколько часов. На этих сборах был момент, когда он весь покраснел, вспотел, но продолжал придумывать, пока у него не потемнело в глазах. Программы получились хорошие.
– Большинство спортсменов после окончания карьеры становятся тренерами. У тебя, как я понимаю, такой идеи нет?
– Мне кажется, многие фигуристы не задумываются об успешной сдаче экзаменов, потому что в дальнейшем видят себя причастными к спорту. Я же хочу диверсифицировать риск: если не получится с фигурным катанием, то у меня будет другая возможность реализации. Тренером быть точно не хочу.
– Твои высокие результаты ЕГЭ потрясли общественность и активно обсуждались в мире фигурного катания. Как удалось совмещать спорт и учебу?
– Думаю, я одарен умственно, но и спорт не мешал мне заниматься учебой. В сутках 15 часов бодрствования, кататься я могу часов 6 максимум, остальное время может занимать умственная деятельность.
– В какой институт планируешь поступать?
– Буду поступать в этом году. Сначала думал в медицинский, потом на биоинформатику, сейчас решил на информатику, в ИТМО. Ни один предмет, как информатика, не доставляет мне столько удовольствия, но ЕГЭ я еще не сдавал. Чтобы поступить на бюджет, нужно получить 94 балла за экзамен. Буду поступать на очное отделение. Договорились, что буду кататься вечером, а утром ходить в институт.
– Проводил параллель между собой и Нэтаном Ченом, который совмещает учебу в университете с карьерой фигуриста?
– Я смотрю на Чена и думаю: он таких результатов добился в спорте, учится в лучшем университете, значит это возможно. В России практически никто из фигуристов не решается освоить другую профессию. Если бы ориентировался на них, то у меня бы закралась мысль, что между спортом и учебой нужно выбирать что-то одно.
– Чем увлекаешься помимо фигурного катания и учебы?
– В детстве я учился в музыкальной школе, но ее так и не закончил, занимался для себя. Сейчас иногда сажусь за пианино, учу какие-то композиции и исполняю их для души. Люблю читать, изучаю инвестирование и французский. Нравится гулять и рассуждать на какие-то темы. Выбираю, например, какой-то вопрос и разбираю его для себя, анализирую. Люблю кататься на велосипеде.
– Круг твоего общения в основном составляют фигуристы?
– Все мои друзья – фигуристы, потому что в других кругах я не обитаю. Но о фигурном катании мы не практически не разговариваем, его в нашей жизни и так много.
– А как обстоят дела в отношениях с противоположным полом?
– У меня девушки нет. Кому-то отношения могут помочь в карьере, вдохновить, придать сил, а кому-то, наоборот, помешают. Моя девушка не обязательно должна быть фигуристкой.
– Ты в активном поиске?
– В пассивном.