Как сейчас перед глазами: подтянутый и педантичный, весь в Александра Старкова «Сконто» приезжает в Москву на Кубок Содружества и останавливается каждый раз строго в полуфинале. Кубок уже не тот, Старков не в «Сконто». Но рижане в полуфинале, стиль незыблемый. Забивной когда-то нападающий-малыш Марьян Пахарь, которого именно с Содружества и выцепил как-то «Саутгемптон», вживается в роль тренера. А любой житейский вопрос разруливает, как моменты тогда, на поле: это интервью после тренировки, это в гостинице, надо к руководству — отведет за руку. Обстоятелен и обходителен, обволакивает чем-то домашним. «Мы решили, что незнакомец из Прибалтики. Всех элегантных мужчин у нас считали латышами», — писал Сергей Довлатов в «Чемодане». Почти в точку. Но обо всем по порядку…
Внутренний голос
— К тренерской работе вы приступили чуть больше года назад, став ассистентом Александра Старкова в «Сконто». Теперь Старков перебрался работать в Азербайджан, а вы в «Сконто» уже главный тренер. Насколько стремительным для вас получилось такое развитие событий?
— В принципе, неожиданно все было — и, думаю, не только для меня, для всей футбольной общественности Латвии. Но это выбор президента Гунтиса Индриксонса. Плюс я знаю, что Александр Петрович рекомендовал меня на эту должность, и по большому счету он меня уже готовил заранее. Несколько недель до того, как стало ясно, что он уедет, он со мной заговаривал так, «издалека». Да, сомнения были определенные. Нет опыта — год помощником, на какие-то цельные, главные вещи я не влиял в любом случае. Но стараюсь прислушиваться к сердцу своему, внутреннему голосу и надеюсь, что все получится.
— На данном этапе ставите перед собой максимальные цели, собираетесь брать команду и соперников нахрапом или же намерены делать карьеру step by step?
— Пока даже не успел об этом подумать. Только стал тренером — тут же поехали на крупный представительный турнир. Но, будучи игроком и теперь тренером, осознавал и осознаю, что результат — самое главное. Есть этапы предсезонной подготовки, какие-то матчи товарищеские, где можно что-то наиграть, и не думаешь про результат. Но даже на любой тренировке ребята, играя «междусобойчик», хотят выиграть! Кто проигрывает — у них потом вечер испорчен. Думаю именно о результате.
— Как вам удалось остаться на плаву, настолько быстро найти себя в тренерском деле?
— Так получилось, что Старков вернулся на тренерский мостик «Сконто». А так как он являлся и является тренером сборной Латвии, весь его штаб, что работает в сборной, задействован и в «Сконто»: Шевляков, Кулаков, генменеджер Караваев, доктора, массажисты — все-все. И Старкову нужен был кто-то, кто был бы с клубом, пока он будет в сборной. Поэтому было сделано предложение мне и Виталику Астафьеву — быть ассистентами. Мы согласились.
— Быстро убили в себе футболиста?
— Трудно сказать, убил ли я его до конца (смеется). Да, много сравнений идет «под себя», пытаешься от этого избавляться. «Да я в ваши годы!» — такого, конечно, не говорю, но сам для себя не понимаю, как можно не сделать того, что я вроде бы делал с закрытыми глазами. Но, конечно, стараюсь гнать от себя эти мысли.
Старая школа
— «Сконто» формируется в основном за счет молодежи. Это клубная политика или просто жизнь заставляет?
— Конечно, заставляет жизнь, но это и политика клуба тоже. Мы можем выжить, только если будем растить талантливых игроков и в дальнейшем их трудоустраивать куда-то. Поэтому это и наш бизнес, и концепция, и способ выжить вообще.
— На предсезонный сбор ЦСКА поехал правый полузащитник «Сконто» Александр Цауня. Как бы оценили его перспективы в России?
— В его способностях и таланте у меня сомнений никаких нет. Другое дело — в адаптации в команде и вообще в позиции своей в новой команде, насколько его там видят. Но это уже вопрос к их тренеру. Я же уверен, что, имея данные, которыми располагает Саша, для него — со скидкой на адаптацию — не составит проблем особых влиться и играть в составе, в «первых одиннадцати».
— Следующий кандидат на трансфер и повышение в карьере — центральный защитник Дубра?
— Любой игрок нашей команды — это кандидат на трансфер по большому счету. Каспар — не исключение, сильно вырос за последний год, заматерел. Единственное, чего я не люблю и не хочу, — чтобы наши игроки уезжали слишком рано. Надо сначала раскрыться и вырасти в футболиста и в человека у себя, при хорошем правильном подходе и работе, чем поехать куда-то и сесть на «банку». «Там» будет чуть больше денег, но карьера пойдет вниз. И есть проблема, что уезжают футболисты, и тому же Каспару еще полгода-год в Латвии не помешали бы.
У президента — свои дела и свое мнение. И будет правильное предложение по любому из нас — конечно, мы продадим.
— Если сравнивать новое поколение — Цауню, Дубру, Артема Руднева, который забил три гола за польский «Лех» в матче с «Ювентусом», — с вашим…
— Мы были выходцами еще из Союза — старая закалка, старая школа. Потом был большой обрыв — в целое поколение. Ни баз, ни спортшкол, ни тренеров. Был развал Союза, непонятно, что вообще было. В этом плане, считаю, мне плюс дала та старая школа. С другой стороны, попасть в сборную было нереально почти. Кто будет смотреть игроков из Латвии, когда есть Россия, Украина, Белоруссия, Грузия… Сейчас наши ребята могут сразу играть в сборной. И двери информационные открыты: медиа, Интернет, на любую игру человек прилетел — посмотрел: скаутинг идет. Раньше же все по-другому было.
— На каком счету в Латвии те немногочисленные игроки, что приезжали из России: Усанов, Мищенко, Шпаков?
— Я еще не был в Латвии, когда они играли. Слышал, что Иван Шпаков, который играл в «Вентспилсе», — хороший парень, техничный, делал результат и забивал важные голы. Почему российские футболисты не могли бы чаще появляться на слуху в Латвии? Я не против. Но либо это нам не по карману, либо что-то еще. По большому счету мы ориентируемся на игроков, которые не востребованы где-то еще. И сильных футболистов — не важно, из России или Бразилии — все время ищем. В России их много. Посмотрите, что творил «Зенит» на Кубке Содружества! С удовольствием взяли бы одного-двух молодых зенитовцев. Кого? Любого можно брать и быть уверенным, что он усилит нашу команду.
Щуплый Бридж
— Самый яркий период в вашей игровой карьере — это, конечно, выступления за «Саутгемптон». При этом команда в конце концов вылетела из премьер-лиги, а вы получили травму, и Англию пришлось покинуть…
— Я, кстати, не сыграл ни одной минуты в том сезоне, когда мы вылетели. Играл бы, немножечко переживал бы больше. Хотя уже был готов играть в конце и был больше злой, что тренер не выпустил меня в той последней игре с «Ман Юнайтед».
Больше, конечно, хороших воспоминаний. Да, травмы, простои. Были и депрессии, и все было — тяжелое время прошел. Я ведь и деньги получал только за сыгранные матчи, да и просто играть хотелось. Еще и поэтому уезжать пришлось. Но до сих пор бывает: в Интернете на свои голы натолкнусь — сразу как бальзам на душу. Приятно — и история, и болельщики меня любили. У меня страница в «Фейсбуке» — там уже тысяча фанов. Если мне присылают «реквест» дружить, говорю о’кей, не отказываю никому. Люди такие вещи пишут, что если не слезу прошибает, то трогает, так, по сердцу, очень приятно! До сих пор помнят, благодарят, желают дальнейших удач — это дорогого стоит.
— Как вам удалось проявить себя в условиях того типично британского футбола, в который играл «Саутгемптон»?
— Без скорости там нечего делать. Если бы я не был скоростной игрок, у меня бы не было шансов. Никаких! Можно быть супертехничным, но игра «на месте» там не катит. Нужны игроки мобильные, быстрые, выносливые. У меня эти качества как-то совпали. Вообще, основное оружие, за счет которого я там продержался долго и результат делал, это скорость — и скорость мышления, и физическая.
Команда была дружная. Так и на Кипре потом было. Не то чтобы сразу все к тебе: «Давай дружить». Но сразу дают понять: ты в команде, ты свой. Языковой барьер мешал, но через пару месяцев я заговорил.
— Личностей в «Саутгемптоне» хватало…
— Мэттью Ле Тиссье был легендой! Болельщики его на руках носили — и не только как замечательного футболиста. Символ открытости и честности. Приятный собеседник, мог шуткой сгладить любое напряжение. Великие — они во всем великие.
Бриджа помню совсем юного, он в академии играл. Феномен! Был маленький, щупленький, не бежал и ничего с мячом не мог сделать. Я бы никогда не сказал, что он взлетит до высот сборной и «Челси». И за год Уэйн возмужал, окреп, самый быстрый в команде стал, самый выносливый, стал по левому флангу рвать всех!
Марка Хьюза застал буквально на год. Он уже заканчивал карьеру. Не очень разговорчивый был, задумчивый, в себе. И не увидеть было, чтобы он смеялся, улыбался. Но профессионал с большой буквы. Сколько на тренировках выкладывался, сколько в играх! В свои годы стелился в подкатах. Такие люди достойны подражания. Отношений особо не было — разный возраст, статус. Так, «привет — привет». До сих пор через общих знакомых друг другу приветы передаем.
— Вас буквально прорывало в матчах с МЮ. Какой-то особый настрой был на них?
— Не знаю. «Ньюкаслу» я еще больше забивал.
— А тот знаменитый гол, когда вы играючи ушли от Япа Стама? Вам голландец ничего обидного потом не шипел?
— Он не шипел, он «резал» просто (смеется). Я к нему больше и не подходил — он сразу летел в подкате.
— Вас сейчас что-то связывает с Англией?
— Конечно! Я там сложился как человек, как игрок. Имя себе сделал там, и мой ребенок там родился. Я давно там не был уже, несколько лет, но все собираюсь. Не знаю, как еще не съездил. Добираться-то — прямой самолет, два с половиной часа, не надо ни визы, ничего.
— Что-то из английского опыта собираетесь использовать в тренерском деле?
— Хотелось бы, чтобы и тренировки, и матчи проходили в той же атмосфере.
Раскованный Старков
— Киевское «Динамо» в свое время регулярно возглавляли «ученики Лобановского». Вы, получается, открываете плеяду учеников Старкова?
— Понятно, что я учился у Старкова весь этот год. Я был в его штабе, и все те вещи, которые он давал, они правильные. Из того минимума, который у него был, он всегда умел выжимать максимум. И его послужной список говорит сам за себя. Очень легко все развалить. Прийти, придумать что-то свое, и все пойдет прахом. Я в этом смысле приверженец абсолютно консервативного прагматичного футбола. Мы ведь не располагаем звездами уровня «Барселоны». Поэтому стиль, концепция Старкова мне импонируют. Только так и можно в нашем футболе достичь какого-то результата. А нравится кому-то говорить, что я ученик Старкова — пусть говорят. Не нравится — пусть не говорят (смеется).
— Если говорить об авторитете Старкова в Латвии, можете ли представить его на каком-то руководящем посту — в футболе или даже вне футбола?
— Авторитет огромный на самом деле. Не только в Латвии, на всем постсоветском пространстве и в Европе. Не знаю, мне просто кажется, он без футбола не может. И да, он интеллигентный, образованный человек и в любой роли, я уверен, сможет проявить себя успешно.
— Вы поработали со Старковым и до, и после его эпопеи в «Спартаке». Он как-то изменился с тех пор?
— Как мне показалось — это только мое мнение, — он стал спокойнее и рассудительнее. Стал более, что ли, раскован. В «Спартаке» он приобрел бесценный опыт, который только команда такого уровня и может дать. Надо поработать в суперклубе, чтобы переоценить какие-то вещи, взгляды. Так что изменения, конечно, были.
— Вы с Виталием Астафьевым тренируете «Сконто». Михаил Землинский — латвийскую «молодежку». Как там остальные представители вашего поколения?
— В основном все пытаются себя в футболе найти. Андрей Штолцерс работал какое-то время с «Олимпом» — нашей второй командой. Сейчас в Англии, в «Фулэме». По-моему, детским тренером, но не поручусь. Михаил Михолап — тренер в «Олимпе». Кто-то доигрывает. Виталик вот еще в прошлом сезоне играл.
— Правда, что вы в свое время могли перейти в московское «Динамо»?
— Да, была вероятность, и я очень хотел. Мы играли в Кубке УЕФА с ними, я забил три гола в двух играх. Пошел большой интерес, звонки частые от их гендиректора или что-то такое. Общались регулярно. Я считал, что уровень латвийского чемпионата я перерос, финансовые условия хотелось лучше. А что предлагало «Динамо»!.. Я ходил и к Старкову, и к президенту клуба: «Пустите, все, хочу ехать, не могу больше». Они: «Жди-жди, жди-жди». Так ждал, пока там чего-то не получилось. Потом появился вариант с «Саутгемптоном», и я уехал.
— Говорят еще, Землинский не попал в «Зенит» из-за… прически.
— Что-то такое припоминается, что, когда он только в расположении базы появился, Бышовец сразу подошел (характерным жестом изображает ножницы), сказал: «С такими длинными волосами ты у меня играть не будешь. Или стрижешься, или езжай домой». Ну все, Миша решил уехать.
Домашний очаг
— Нынешняя Латвия. Насколько комфортно вам там работается. Насколько отдыхается душой?
— Это моя родина. Родился я на Украине, но вырос-то в Латвии и в школу ходил в Латвии. Это мой дом, и мне очень комфортно там работается и дышится. Где бы я ни был — и в Англии, и на Кипре, — меня всегда тянуло домой. Там мне знаком каждый уголок, там родители. Я такой — люблю очаг, дом. И где, как не в Латвии, все это иметь? Плюс мне очень нравится природа. У нас Юрмала, море. И в то же время: Питер, Москва — огромные города, много суеты, люди тратят время свое на вещи… не совсем, что ли, нужные. Простой в пробках бесконечный, куда-то спешат. Конечно, бурная жизнь мегаполиса по-своему привлекательна, но мне по душе более компактные города, и Рига в этом плане идеальный город. И с большой историей.
— Завод ВЭФ, радиоприемники «Спидола» — теперь ностальгическое прошлое?
— Это все развалено давным-давно, к сожалению. Вот сейчас вроде бы РАФ восстанавливают после стольких лет. А вообще в Латвии серьезный кризис грянул внезапно, очень много людей «погорело». Думаю, из стран Европы мы больше всех пострадали от него. Тяжелая ситуация: люди уезжают повально, большая безработица, но надо оставаться патриотом.
— Вы наблюдаете притеснения русскоязычного населения в Латвии или же все, о чем сообщают по российскому ТВ, это политика и чушь собачья?
— Скажу так: у меня есть друзья и русские, и латыши. Абсолютно адекватные люди, и абсолютно мы нормально общаемся, дружим семьями. Да, бывает, у продавца в магазине спрашиваешь что-то на русском, она не ответит, хотя язык знает. В государственных учреждениях по-русски говорить не будут. Есть естественная мотивация этого всего. Если живешь в этой стране, обязан знать язык. И я с этим согласен, стараюсь, хотя сам не говорю по-латышски. Я в Англии выучил язык, потому что меня бросили в эту среду. Не было ни русскоговорящих, никого. Здесь же мое окружение в основном все русскоязычное. И те латыши, с кем я общаюсь, идеально говорят по-русски. И как же выучить язык? А то, что мы видим в тех же учреждениях, да, это политика: муссируют эти темы, настраивают людей друг против друга.