«Импровизатор, виртуоз… любитель женщин, бражник, остроумец… живой и страстный – как укор рутине. Короче и прозой: безалаберный революционер духа». Эти слова Юрия Роста – прекрасная характеристика Таля. Ему сегодня исполнилось бы 70 – не ахти какой великий возраст. К счастью, шахматисты живут столько лет, сколько другие разбирают их партии, поэтому Таль – бессмертен. Как Моцарт – в музыке, Пушкин – в литературе, Модильяни – в живописи. Гений.
Москва. 1960 год. Матч на первенство мира. Все «заболели»: пожилые и серьезные – за Ботвинника, молодые и бесшабашные – за Таля. Отдавая должное обоим соперникам, маститые обозреватели восхищались научным подходом и спортивным характером ветерана, а молодые – комбинационным талантом его соперника. Разница в возрасте между Ботвинником и Талем была 25 лет, причем второму до полувека, а первому до четверти оставалось прожить два года. За этот короткий срок Михаил-старший успеет вернуть себе чемпионский титул, а Михаил-младший, приобретя массу восторженных прозвищ (Ракета Из Риги, Гипнотизер, Шахматный Эйнштейн, Паганини и даже Чемпион Навсегда), вернулся после проигрыша матча-реванша и сказал маме: «Можешь меня, мамочка, поздравить – я стал экс-чемпионом мира!» Таль был чемпионом один год и пять дней – меньше, чем все другие шахматные чемпионы мира по любой из версий, а почитаем – как никто другой.
Но вернемся в Театр имени А.С. Пушкина, на сцене которого играли соперники. Ажиотаж был невероятный – желающих театр вместить не мог, и рядом с местом действия на бульвар выносили огромную демонстрационную доску. Атмосферу тех лет хорошо передает один эпизод. В Театре имени Пушкина не умолкают телефоны – звонят болельщики из разных городов. Им не терпится узнать, как дела у кумиров. Звонят в кабинет директора, администратора, на вахту, на сцену, где дежурит пожарный. Когда тот отлучился, на звонок ответил прогуливавшийся по сцене Таль. «Как дела?» – спросили в трубке. «Талю плохо», – ответил рижанин. «Как плохо! А вы в позиции хоть разобрались?» – удивился звонивший. «Немножко, хотя не совсем точно». На последний вопрос: «А кто это говорит?», последовал ответ: «Таль».
Победив, в матче со счетом 12,5:8,5, Таль стал восьмым в истории чемпионом мира. Шахматист яркого, комбинационного стиля, смелый, целеустремленный, он продемонстрировал в матче с грозным соперником блестящую фантазию, неистощимую выдумку и спортивную выносливость. Через год состоялся матч-реванш, в котором Ботвинник вернул себе чемпионский титул, чему способствовали и самоуверенность Таля, и его серьезная болезнь. «Загадка Таля», заключавшаяся в том, что он жертвовал фигуры направо и налево, а соперники, словно загипнотизированные совершали одну ошибку за другой, была раскрыта. Талю перестали верить «на слово». И здесь Михаил Нехемьевич еще раз продемонстрировал миру свою исключительность. Пожалуй, никому ни до него, ни после не удавалось полностью трансформировать свой стиль игры. Он стал играть строго по позиции, а свой комбинационный дар использовал как дополнительный ресурс. Это позволило Талю в течение многих лет оставаться в шахматной элите.
Как-то Таль поделился своими представлениями об одаренности в шахматах с бардом и ученым Александром Городницким: «Одни из нас – счетчики, другие – оценщики». Себя Таль отнес к счетчикам, а Ботвинника – к оценщикам. Ум счетчика подсказывает лучший ход логически, на основе расчета вариантов. Ум оценщика тоже подсказывает лучший ход, но делает это другим способом – на основе перебора прецедентов. Прокомментировал эти слова Таля другой бард – Дмитрий Сухарев (он же Сахаров, академик-нейробиолог): «В реальной жизни чистых счетчиков не бывает. Таль идеализировал, и в этом особая красота его мысли – она приобрела фундаментальный характер. На какое-то время Таль обогнал науку о мозге. Его классификация применима к любому виду творчества».
Когда юный шахматист делает яркий ход, проводит неочевидную комбинацию, из уст счастливых родителей и наставников вырываются слова: «Ты сыграл, как Таль!»
Выше похвалы не бывает.