Сергей Романов знаменит в первую очередь тем, что напрямую причастен к становлению Александра Кержакова как футболиста. Хотя поначалу видел в парне из Кингисеппа игрока средней линии, а не форварда, в которого Кержаков потом вырос. После того как Александр с «Севильей» выиграет Кубок УЕФА, Романова представят к званию заслуженного тренера России за подготовку и воспитание Кержакова.
Но помимо поколения 82-го года, где как раз и был форвард «Зенита» и сборной России, Романов выпестовал поколение 91-го года, которое потом выиграло молодежное первенство России, это, в частности, Максим Канунников, Сергей Петров, Евгений Башкиров.
О том, с чего начиналась их карьера в футболе, с кем дружил Кержаков, почему сомневались в Канунникове и кого в «Зените» должен был заменить Петров, Сергей Романов рассказал в нашей традиционной рубрике «Гость на выходные».
Юрий Палыч на особом счету
— Как начинался ваш путь в футболе?
— Я родился и вырос в Орле. Учился в обычной по советским временам детско-юношеской спортивной школе. После ее окончания футбольной карьеры не получилось, отправился служить. Но футбола в армии не было. Потом хороший друг из Ленинграда посоветовал местный институт физкультуры. Хотя изначально ориентировался на Смоленск. Потому что это было Черноземье, ближе к дому.
— В Орле родился еще один небезызвестный футболист и тренер.
— Юрий Семин! Виделись несколько раз, но, к сожалению, общения с ним не получилось. В 1999 году был финал чемпионата России в Саранске, он был там в этот период. В планах было встретиться, но не удалось. Есть еще Сергей Кирьяков, тоже из Орла. Но Юрий Палыч, конечно, на особом счету.
— Когда вы начинали играть, следили за успехами земляка?
— Мы все за него болели. Не могу сейчас точно вспомнить, в какой столичной команде Семин тогда играл, но за его выступлениями следили. Уже позже постоянно читал его интервью, когда он работал в «Локомотиве», а я был тренером. Было интересно, его высказывания очень любопытны.
— В итоге вы поступили в Лесгафта?
— Да, и успешно окончил его, получил профессию тренера. Мне показалось, что если до двадцати лет как футболист себя не реализовал, то дальше ловить нечего. У меня были хорошие наставники — Герман Семенович Зонин, Юрий Сергеевич Якобсон, Валерий Николаевич Шамардин. Они подходили к футболу с научной точки зрения. Потом распределение сложилось так, что нужно было уезжать. Поступило предложение от «Кировца», что на Нарвской заставе, это был достаточно известный на тот момент клуб в городе.
— Клуб в свое время выступал во второй лиге.
— Была серьезная мужская команда во второй лиге. Начал трудиться в этой школе. Первая моя команда — игроки 1976 года рождения. Из того выпуска «Кировца» известными стали только двое — Владислав Басков (экс полузащитник «Зенита» и питерского «Динамо». — «Спорт День за Днем») и Борис Постнов (бывший вратарь молодежной команды «Зенита», тренер «Динамо» СПб. — «Спорт День за Днем»). В то время я очень гордился, что мы заняли в чемпионате города третье место — это было престижно. Ведь первой шла «Смена» с Радимовым, Киселевым, Чувашовым, вторым — СДЮСШОР «Зенит» с Пановым, Угаровым, Когановым. Там — Марк Рубин, здесь — Вячеслав Булавин, а потом Сергей Иванович с «Кировцем» (смеется). У меня была очень хорошая команда — год очень сильный выдался.
— Потом вас позвали в СДЮСШОР?
— В 1994 году поступило предложение от Евгения Наумовича Шейнина о работе в СДЮСШОР «Зенит». Мне доверили команду 1982 года рождения. Собрался хороший коллектив, многие стали профессиональными футболистами разного уровня. Александр Кержаков — флагман этой компании. Фактически из шестнадцати-восемнадцати футболистов у двенадцати получилась неплохая карьера.
— Потом был 1991 год рождения?
— Да, здесь ребята продолжают успешно играть: это и Максим Канунников, и Сергей Петров, и Евгений Башкиров, и Игорь Чеминава… Затем в школе начались преобразования, меня назначили тренером выпускных возрастов — 15, 16, 17 лет. Работал с командой 1994 года рождения, тот же Дмитрий Чистяков сейчас играет в «молодежке», Андрей Иванов занимался у меня, затем — 1996 год рождения, Рамиль Шейдаев… А сейчас тружусь с командой 1999 года. Летом выиграли Спартакиаду учащихся, обыграв в финале сборную Москвы 4:1, поэтому с хорошим настроением и с творческим подъемом продолжаю работать.
Слуцкий сейчас сидит на скамейке, раньше все время был на ногах!
— Вы долго работали и работаете с детьми. Не было желания возглавить команду мастеров?
— Чтобы возглавить команду мастеров, нужно было учиться. Поступать в школу тренеров, уезжать из города, оторваться от семьи. Желание было огромное. Здесь напрашивается пример Леонида Слуцкого.
— Что имеете в виду?
— Команда «Северо-Запада» участвовала в соревновании среди всех регионов России. Вместе с Александром Борисовичем Колодкиным повезли туда ребят: девять футболистов были из «Смены», девять из СДЮСШОР «Зенит», но Саша Кержаков по каким-то причинам в сборную не попадал. В итоге мы заняли первое место. А Леонид Слуцкий возглавлял регион «Поволжье». Тогда мы познакомились. Его команда создавалась на базе волгоградской «Олимпии». Мы встретились и выиграли 1:0. Я был поражен, как же профессионально он смог организовать работу с юношами, 15–16-летними футболистами!
— С тех пор следите за его карьерой?
— Да. И белой завистью завидую. Слуцкому хватило целеустремленности окончить Высшую школу тренеров. Пример для подражания всем молодым специалистам, которые хотят вырасти до команды мастеров! Хотел бы я возглавить мастеров? Хотел бы. Но это из серии: можешь взводом командовать? Могу! А батальоном? Могу. А фронтом? Малость подучиться надо.
— Могли себе представить, что в будущем Слуцкий — тренер сборной?
— Не мог. Но проникся к нему симпатией. Было предчувствие, что из него получится серьезный тренер. Ведь он работал с таким же возрастом, что и мы. Было тяжело спрогнозировать, какая это будет личность. С ним было очень приятно общаться, он говорил правильные вещи.
— По молодости Слуцкий был эмоциональным, известен случай, когда он побил судью. Замечали за ним приступы гнева?
— Он и сейчас эмоционален. Таким его и запомнил. Он в игре! Сейчас, правда, больше сидит на скамейке. А тогда все время был на ногах. Эмоции были, вспомните того же Юрия Павловича Семина — он ведь тоже был эмоционален!
— После этого турнира общались со Слуцким?
— К сожалению, нет. Были на турнире в Волгограде, говорили, что он тоже приедет. Но не совпало.
Был убежден, что Кержаков — атакующий игрок средней линии
— Ваш самый знаменитый воспитанник — Александр Кержаков. Он сразу показывал свою самостоятельность?
— Он был самостоятельным человеком. Первое время с тренировок мы вместе ехали на метро. Мне нужно выходить на «Площади Восстания», ему на «Балтийской». Я уже тогда понял, что проблем никаких нет, тогда Саше было одиннадцать. Я не уверен, что сейчас какая-то мама в одиннадцать лет отправит мальчика на игру из Кингисеппа. Его родители относились с пониманием, доверяли сыну. Они были убеждены: ничего плохого не случится. Сейчас мы говорим — чей-то, дескать, воспитанник, но это ошибка. Воспитанием занимаются родители, а тренер с игроком работает.
— А у кого он тренировался в Кингисеппе?
— Знаю, что в семь лет он пришел на просмотр к Владимиру Ильичу Петрову, и тогда все начиналось. Тогда, как и сейчас, каждое воскресенье смотрели на детей. И вот с десяти утра они сдавали прыжок в длину с места, бег пятнадцать метров, устраивали для них какие-то подвижные игры. Это прекрасно отработанная система, когда нужно в семь лет увидеть что-то в ребенке. Владимир Ильич в этом смысле имеет уникальные глаза. Помню Андрея Васильева, который сейчас в «Зените»-2, смотрели, и Владимир Ильич сказал как отрезал: «Этот рыжий точно заиграет!» Так же и с Кержаковым. Уже находясь в СДЮСШОР, когда были каникулы, он приезжал обратно, тренировался, жил там. Позже стало ясно, что Саше нужно учиться в специализированном классе, тогда и решили вопрос с зимним олимпийским резервом.
— Зимним?
— Это была осень 1994 года. Начало учебного года. И было два учебных заведения, в которых могут обучаться иногородние футболисты, то есть получать питание, проживание. В Школу олимпийского резерва принимали только с восьмого класса. И вот благодаря настойчивости Евгения Наумовича Шейнина, директора СДЮСШОР «Зенит», Кержаков был принят в интернат зимних видов спорта на Ржевке. Я обратился к Шейнину с просьбой: чтобы этот футболист не ездил из Кингисеппа на игры и тренировки, а был здесь. Потому что очень интересный парень. Тогда нельзя было сказать, что талантливый. Невозможно было спрогнозировать.
— Чем именно он «зацепил»?
— Сразу увидел у него определенный потенциал. Понимает футбол, умный, техничный для того возраста игрок. Всегда пытался быть первым, выделялся хорошей двигательной активностью. Нельзя было предсказать, что он станет форвардом № 1 в России. Но с каждым годом он прогрессировал.
— Вы сразу его отправили в нападение?
— Я был убежден, что это атакующий игрок средней линии. Именно на этой позиции видел Кержакова. Он ведь очень тонко чувствовал игровые моменты, был хозяином ситуации, в которой оказывался. Потом уже Владимир Александрович Казаченок увидел в нем бомбардира, нападающего. Казаченок попросил привлечь Сашу к играм на первенство области, и вот там тот много забивал, раскрылся в новом качестве. После этого в среднюю линию не возвращался.
— Правда, что за молодого Кержакова предлагал деньги «Ростов»?
— Я эту сплетню слышал. Но на 101 процент это байка, которую знают несколько людей. Ведь в те времена не было ни агентов, ни селекционеров, все было очень прозрачно. Если человек был нужен, его просто взяли бы, заплатив какую-то сумму. И Кержаков оказался бы, например, в «Ростове».
— То есть от Москвы его не прятали?
— Нет.
— Как проявлял себя Кержаков в 15–16 лет?
— Обладал лидерскими качествами. С ним в центре создавался определенный коллектив. Он был заводилой, вокруг Саши образовывался ком энергетики, который в любой момент мог взорваться. Словом, лидер с хорошим характером. Кажется, что я говорю простые вещи…
— Но ведь не могли обращать внимание только на одного него.
— Вы правы. В учебно-тренировочном процессе все были рядышком и все такие хорошенькие. Там ведь не только Саша, там были и другие нападающие. Он тогда говорил, что, мол, Сергей Иванович оставлял меня в запасе, не давал играть. Сильно переживал, думал, как сказать папе, что не вышел в стартовом составе. Но ведь были и другие парни, нужно было давать им шанс! Саша воспринимал это очень болезненно. Тем не менее мы нашли компромисс.
Никакой звездной болезни
— Александр рассказывал, что «заработал» гастрит в юном возрасте. Как такое допустили?
— Может, не совсем правильное питание. Здесь сложно кого-то винить. Я приходил в колледж, говорил с воспитателями, которые за него отвечают. Если были какие-то проблемы, мне звонили. Однако сложно было проконтролировать, как Саша питался. Наверное, не хватало тех продуктов, которые были нужны. Все-таки 1994 год, не самые простые времена. Даже имея какие-то деньги, было непросто.
— А что можете сказать о Михаиле Кержакове?
— Вспоминаю, как родители приезжали на игру Саши. И тут же был Миша, бегал по кругу на Аптекарской набережной (бывший стадион «Зенит». — «Спорт День за Днем») в том, в чем приехал. И папа все это контролировал. Перед глазами был пример Саши, появилась нацеленность на то, чтобы догнать.
— Младший отличался по характеру?
— Не сказал бы. В летнем лагере они были вместе. Относились друг к другу нормально. По-братски, что ли. Были у меня случаи, когда два брата-близнеца не ладили, были какие-то трения. Здесь, может, в силу возраста все складывалось иначе.
— С кем Александр был дружен в те годы?
— Очень хорошо дружил с Антоном Жуковым, который тоже в «Светогорце» играл у Владимира Казаченка, был капитаном «Анжи», парень хороший. А почему дружили? Жуков сам из Тихвина, приезжий, вместе с Кержаковым в интернате жили, чаще общались.
— Кержаков и с Дмитрием Сычевым хорошо общался.
— Дружба была в Колледже олимпийского резерва, тогда еще интернате. Там выстроена очень хорошая схема. Футболисты, которые играли в «Смене» и в СДЮСШОР «Зенит», занимались в тренировочной группе под руководством Станислава Яковлевича Беликова (заслуженный тренер России, экс тренер ленинградского «Динамо». — «Спорт День за Днем») и Николая Васильевича Воробьева (чемпион СССР-84, экс тренер «Зенита». — «Спорт День за Днем»). Настолько было престижно отдать футболиста в интернат. А Кержаков с Сычевым дружили также с Жуковым, потому что учились и жили вместе. Такой же пример Максим Канунников и Сергей Петров, оба — приезжие, стали жить в одной комнате. Сейчас приходишь, показываешь молодым, что тут Канунников с Петровым жили, говорят: «О, значит, мы тоже в премьер-лиге будем!»
— Главный тренер «Фосфорита» Сергей Щедрин рассказывал, что вы «гнобили» Кержакова на скамейке, а играли другие. Дескать, у тех папы были коммерсанты, а у Кержакова — нет.
— После этой публикации кто-то из тренерского штаба «Фосфорита» подошел ко мне и извинился за него — мол, Щедрин просто необычный человек. Кержакова же принимал Владимир Петров.
— К вам он попал позже?
— Фактически я встретился с ним, когда ему было одиннадцать, Сашу нужно было устраивать. Наоборот, настоял на том, чтобы руководство школы оплатило питание и проживание Кержакову в том колледже. Только потом Саша перешел в Школу олимпийского резерва, где уже все было бесплатно. А здесь, оказывается, я его гнобил… Видимо, Щедрин хотел сказать, что я держал Сашу на скамейке. Тогда правильно я делал, если сейчас он лучший в России (смеется).
— Карьера у Александра быстро пошла в гору. Когда весь город стал ходить в майках «Кержаков», почувствовали, что у него что-то изменилось внутри?
— Никакой звездной болезни у Саши не было. В 2003 году я пригласил его и других своих воспитанников в СДЮСШОР — они вручали форму одиннадцатилетним парням. Мы на проспекте Просвещения арендовали зал в «Баскин Роббинс», и вот там 21-летний Кержаков совершенно спокойно, без какой-то надменности выдавал ребятам футболки. Саша вообще парень скромный, сейчас уже можно говорить, что он знает себе цену — с самооценкой у него все в порядке.
«Все умею, но надо в сто раз быстрее»
— Было такое, чтобы Кержаков звонил вам, например, перед чемпионатом мира 2002 года, спрашивал совета?
— Такого не было. Ему есть с кем посоветоваться. Отец Саши Анатолий Рафаилович в свое время играл за дзержинский «Химик» — они как раз родом оттуда, из Нижегородской области. Мы с отцом пообщаемся, я что-то скажу, и все. Не было такого, чтобы Саша звонил и спрашивал: «Сергей Иванович, куда мне бежать там-то и там-то?» Кержаков получает много информации, но всегда решает сам. Он из категории футболистов, которые думают и прогнозируют ситуацию на поле и за его пределами.
— После первых матчей за «Зенит» Александр наверняка все-таки делился с вами впечатлениями.
— Я поздравил его, но такого общения, чтобы разбирать игру… Даже сейчас стараюсь в это не лезть. Вот Сергей Петров, например, провел хороший матч на «Петровском». («Зенит» уступил «Краснодару» 0:2. — «Спорт День за Днем».) Я поздравил его с победой, но никогда не стал бы говорить, что он где-то что-то неправильно сделал, отдал пас не туда. При встрече поприкалываться можно, но вообще это лишнее — у них есть тренер, который требует от игроков выполнения технико-тактических действий, влезать туда не стоит. Про Кержакова, кстати, помню историю. После первой же тренировки в «Зените», у Юрия Андреевича Морозова, звонит мне. Я спрашиваю: «Ну как? Какие впечатления?» Он после паузы: «Сергей Иванович, умею все, но надо в сто раз быстрее!»
— На ваш взгляд, лучший Кержаков играл при каком тренере?
— Не буду оригинален — наверное, при Морозове. Сашка очень благодарен, что Юрий Андреевич заметил его и дал шанс. Мне кажется, эта оценка Морозова дорогого стоит — в нужный момент из многих он увидел Кержакова и дал ему все. Какой-то кураж у них с Аршавиным был в то время, юношеский задор, огромное желание доказать всем, что они тоже многое умеют.
— Приходилось слышать, что Кержаков в общении с журналистами часто надевает маску и отвечает обычными фразами…
— Уверен, все публичные люди надевают маски. Это ведь не только футболистов касается, но и актеров, политиков. Художники, поэты, ученые, например, более раскрепощены, потому что они реально знают, что они сделали. Но на них не приходит смотреть целый стадион. Знаменитого конструктора покажут по телевизору, и все, а в футболе, думаю, надевают маску все.
— Первое, что вы подумали, когда Андре Виллаш-Боаш официально заявил, что ему не нужен Кержаков?
— Страшное заявление. Подумал, как жалко, что у человека в таком возрасте начинаются проблемы. Не так часто общаясь с Сашей, понимаю, что он хочет завершить карьеру в «Зените», в родном клубе, и это было бы правильно. Мы убеждаемся, что, если бы не этот конфликт, Кержаков был бы нужен команде сейчас. Все-таки это беспроигрышный вариант, когда футболист такого уровня у тебя в коллективе — не важно, выходит на замену или сидит на скамейке. Но это опять-таки касается характера Саши. Что называется, нашла коса на камень. Сути конфликта не знаю, но, мне кажется, это борьба характеров. Виллаш-Боаш увидел сильный характер у Кержакова и не пошел, что называется, на какую-то индивидуальную беседу. Я встретился бы с игроком, сказал: «Давай забудем все и сосредоточимся на работе». Нельзя бросаться футболистами такого уровня! Не представляю, что такого могло произойти, чтобы тренер не пошел на разговор с игроком. Мне кажется, русскоязычный специалист с этой ситуацией справился бы и такого вообще не допустил.
Уральский пельмень
— Максим Канунников — еще один ваш воспитанник. Как вы его встретили и чем он вам приглянулся?
— Отец привез его с Урала в Петербург. Для просмотра требовалась неделя, и я к Максиму начал приглядываться. До последнего сомневался. Ему 13–14 лет было. Все-таки когда парень из другого города приезжает, нужно быть уверенным, что он будет прогрессировать и окажет достойную конкуренцию тем, кто уже есть. А команда 91-го года рождения у нас действительно сильная была — потом шестнадцать из восемнадцати ребят подписали профессиональные контракты. И вот на последнюю тренировку я пригласил Юрия Геннадьевича Соловьева — нашего завуча и в прошлом известного в городе футболиста. В конце занятия дал очень простое упражнение — на маленьком участке поля поставили ворота, чтобы ребята поиграли три на три. Мне нужно было понять, как Канунников взаимодействовал с ведущими игроками средней линии. Мы стоим, смотрим за ребятами, а Юрий Геннадьевич мне говорит: «Что тут думать? Брать надо!»
— И все?
— Благодаря Юрию Геннадьевичу он и начал играть в СДЮСШОР «Зенит». Для себя тоже сделал выводы, что из Макса будет футболист, но хотел заручиться еще и поддержкой завуча. В общем, угадали с Канунниковым — и как с футболистом, и как с человеком.
— Максиму наверняка тяжело было адаптироваться в команде?
— Было непросто, но его брат Женя поступил в серьезный питерский вуз, поддерживал Максима. Хотя сам Макс — коммуникабельный парень. Отлично поет, во всей художественной самодеятельности принимал участие — все преподаватели с таким теплом к нему относились… Был настоящим заводилой в команде, у меня тогда ребята интеллектуально развитые собрались. На сборах зеленую скатерть достают — и в покер! Канунников, Башкиров Женя, Блынду Андрей… Не просто в карты играли, а в покер — это уже другой уровень.
— Максим ростом выделялся?
— Он был хорошо сложен, по юношам в четырнадцать лет выделялся, но все гармонично было: высокий, крепкий, атлетичный. И, нужно заметить, всегда прогрессировал — такой уральский пельмень!
— Рослых обычно ставят в центр нападения, а Канунников и сейчас в «Рубине» играет на фланге, и у вас так же начинал.
— Антропометрические данные — рост и вес — для меня никогда особой роли в этом плане не играли. Важно, насколько человек понимает футбол. Не было такого, чтобы высокого Канунникова я отправил в атаку. Наоборот, увидел в нем интеллект для средней линии, к тому же он очень выносливый и работоспособный.
— С тех пор как он ушел из «Зенита», постоянно ходили разговоры, что он вернется в Петербург, особенно после чемпионата мира 2014 года. Верите в это?
— Честно говоря, не верю. Хотя мы общались — желание и у него есть, и у Сергея Петрова. А как иначе? Кто не хочет домой? Но тут такой момент — нужен тренер, который бы позвал. А сейчас они в той ситуации, когда одного желания играть за «Зенит» мало. Если в них не заинтересованы… К тому же у Максима контакт с «Рубином» до 2018 года, а Сережа летом с «Краснодаром» переподписал соглашение до 2019-го. То есть их придется покупать за деньги. Желание у обоих есть, но нельзя спрогнозировать, будут ли они в «Зените».
— Что Канунников рассказывал, побывав на чемпионате мира?
— Он приехал к нам летом 2014-го, когда мы были в спортивном оздоровительном лагере в Тарасово. Это недалеко от Финского залива. Все молодые парни были счастливы его видеть, с ним они и в футбол поиграли, и фотографировались. Он молодец в этом плане, никому не отказал. Там я его спросил: «Что игроки пьют в перерыве матчей на чемпионате мира, может, какие-то энергетики?» Он говорит: «Колу». Причем делали это игроки других команд, наши — нет. Я был удивлен. Мы своим ребятам вообще запрещаем пить колу. Соки — пожалуйста. А там это в порядке вещей.
— Он делился впечатлениями от работы с Фабио Капелло?
— Там был момент, когда он выходил на замену (в последней игре группового турнира с «Алжиром» (1:1) Канунников вышел на поле на 81-й минуте. — «Спорт День за Днем»). Ему помог Сергей Овчинников, тренер вратарей. Казалось, сказал банальные вещи, но это помогло. Овчинников заявил, что Макс должен выйти и сыграть раскрепощенно, потому что все, что происходит сейчас на фланге — скоростное ведение, мяч под себя и пас назад, — это умеют все. А тут нужно было что-то необычное. От него ждали обострения. Он сказал потом: «Я понял, что ничего не мешает это делать». Помимо этого ему запомнилась отличная организация, атмосфера турнира. Фабио Капелло? Макс — из категории тех людей, которые всегда «смотрят в рот». Поэтому о Капелло ничего плохого не говорил.
— Все же после отставки итальянца большинство игроков сборной признали, что работать с ним было очень сложно из-за напряженной атмосферы в команде.
— Может, в силу возраста он что-то и стеснялся мне сказать, а ребятам говорил. Но в разговорах со мной никакого негатива не было. В Бразилии Канунникова удивили больше бытовые моменты. Например, в отелях не было сейфов, где можно было оставить личные вещи, когда уходишь на тренировку.
Уникальная личность
— Как вы приметили Сергея Петрова?
— Парень из Никольского, играл за «Ижорец», но там сложная ситуация. То ли он был заявлен за команду, то ли нет. У него спортивная семья. Мама работает преподавателем физкультуры в Никольском, бабушка — в Колпино. И мы встретились на «Петровском» по звонку. Это была осень, мы не могли его заявить в чемпионат города, но все равно согласились просмотреть. Он пришел на тренировку, и я ему сразу сказал, что он принят.
— Сразу?
— Сразу же! С ним были мама, бабушка, они переживали. Решили, что Сережа будет жить у бабушки в Колпино. Я им предложил перевести его в интернат, чтобы он был ближе к ребятам. Они сказали: нет, пусть живет у бабушки. Сами понимаете, в интернате уже был Канунников, еще ребята, они переманили Сережу туда. С ним, как и с Максом, было понятно, что это футболисты. Сережа сразу вжился в коллектив, ребята поняли, что это боец.
— «Зенит» совершил ошибку, отпустив его?
— Да, и я уже говорил об этом. Ему нужно было поиграть с Денисовым, поучиться у него. Необходимо было заинтересовать Петрова, не знаю как: материально или как-то еще. Но это была бы идеальная замена Денисову.
— Видите его в средней линии?
— Он не левый защитник. Я с ним общался, слышал: «Да, я сейчас играю на фланге, но хотелось бы попробовать себя и в центре поля, там я лучший». Он видит себя именно там. Хотя осенний отрезок проводит очень хорошо.
— Петров не общался с Олегом Кононовым насчет того, чтобы ему сменили позицию?
— Насколько я знаю, такого не было. При встрече я ему сказал: «Просто выходи и, главное, играй». У него хорошее понимание игры, он может действовать на любой позиции, кроме вратарской. Но его место не в обороне. Он разрушитель и созидатель в одном лице. У меня Петров играл опорного полузащитника, забивал такие мячи!.. Парень обладает всеми талантами, чтобы еще расти и прогрессировать. И человек приятный. Кстати, и Петров, Канунников и другие обычно в отпуске приходят к нам тренироваться.
— Это когда?
— После январских каникул в основном. В этом году неделю отходил на Бутлерова Серега. Им нужно поддерживать форму, при этом они показывают мастер-класс нашим ребятам. Петров мне показывал свою индивидуальную программу, которую ему прислали, там все по дням расписано: тренажерный зал, беговая работа. У Канунникова я спрашивал про упражнения Лучано Спаллетти. Ведь я не могу каждый раз приезжать на базу и записывать тренировки, а он мне все рассказывал — я помечал, анализировал потом.
— Мама Евгения Башкирова занималась с ребятами из СДЮСШОР «Зенит» аэробикой. Правда, что потом Властимил Петржела позаимствовал какие-то упражнения?
— Не уверен, что он присмотрелся к этим методикам. А у нас был период в школе, когда мы занимались акробатикой и аэробикой. Один тренер брал группу футболистов на батут. А в это время Надежда забирала другую половину группы и занималась с ними. Это был период с декабря по март. Каждую неделю в утренние часы. Ребятам было по двенадцать-тринадцать лет, это было полезно.
— Что можете сказать о Евгении Башкирове?
— Уникальная личность! Учился в обычной школе, а не в специализированном классе. Родители убедили меня в том, что у него не будет пропусков тренировочного процесса. Два раза в неделю у нас были утренние занятия, и в школе все знали, что никаких проблем: Женя на тренировке. Наверное, мне не привести в пример человека, который окончил бы факультет журналистики нашего университета и играл бы в молодежной команде «Зенит». Как он мог убедить всех преподавателей, что, даже пропуская занятия, все успеет наверстать, я не знаю! Пишет стихи — у меня дома лежит его сборник с автографом, играет на гитаре.
— Часто ли ваши воспитанники в качестве благодарности дарят вам подарки?
— Во-первых, постоянно поздравляют с днем рождения. Звонят, помнят, хотя число у меня запоминающееся — 2 мая. Первого мая на демонстрацию, а второго — у Сергея Ивановича (смеется)! Мы каждый год встречаемся в декабре — 82-й год собирается вместе с Кержом. А выпуск 91-го у меня вообще такой получился, что я с ними десять лет работал — целое поколение! Потом, начиная с 96-го рождения, мы в школе уже передавали ребят через два года следующему тренеру — бригадный метод. Те ребята тоже собираются, приходят, но не так, как 82-й и 91-й. Они звонят на Бутлерова, 9 (там находится ДСИ «Зенит». — «Спорт День за Днем»), чтобы поиграть, подвигаться немного, а потом мы в кафе все сидим — ребята дарят друг другу подарки. Такая традиция есть.
На месте Шейдаева остался бы в «Зените»
— Вы говорили, что молодому игроку лучше тренироваться с большими игроками. Но при этом Павел Могилевец и Рамиль Шейдаев выбрали другой путь — уехали за игровой практикой.
— Что касается Шейдаева, даже с учетом того, что он стал чемпионом Европы среди юношей, привлекается в молодежную сборную, я повременил бы с его уходом из «Зенита». На мой взгляд, здесь работа все равно строится более профессионально. Ему можно было поучиться — посмотреть за тем, как тренируются, играют Халк, Данни…
— И сколько нужно ждать?
— Смотрите, Рамиль играл в «Зените»-2. И проводил тренировки в главной команде. Сидел на скамейке, периодически Виллаш-Боаш выпускал его на поле. Пусть мое рассуждение и примитивно, но это было бы правильно. Дай бог, чтобы Рамиль заиграл в «Рубине». Он отдан в аренду. Задача — попасть в состав, обойму футболистов, выходить и играть. Пока не попадает. А дочерней команды там нет. Есть молодежный состав, который он перерос. В этом и парадокс. Я на месте Рамиля остался бы в «Зените». Если здесь ему было гарантировано место в «Зените»-2, то там нет такой команды в ФНЛ.
— Чтобы сейчас из «Зенита»-2 попасть в главную команду, нужно быть Лионелем Месси?
— Не думаю, что Месси или Роналду. Но если брать персонально футболистов… Есть тот же Алексей Евсеев. Он может безболезненно уйти в главный «Зенит». Я с ним тщательно не работал, но знаю его возможности. Плюс есть еще ряд футболистов, которые способны попасть в основную команду. Верю, что рано или поздно «Зенит»-2 наладит поставку кадров в главную команду.
— Один из тренеров юношеских сборных говорил, что в России нет молодежи уровня премьер-лиги и не просматривается даже на несколько поколений вперед. И в то же время финансирование детских школ идет по остаточному принципу — тренерам платят мало.
— Не согласен полностью. Наоборот. Что значит привлечь тренера деньгами? У каждого юного игрока с двенадцати лет есть «паспорт футболиста». Если он на каком-то этапе, условно после шестнадцати приезжает в СДЮСШОР или Академию ФК «Зенит», то в Российском футбольном союзе фиксируется его переход. Поэтому когда этот футболист подписывает свой первый профессиональный контракт, средства будут распределены между всеми школами, в которых он воспитывался, как того требует регламент. И это не копейки. Регламент чемпионата России предусматривает за игрока премьер-лиги 300 тысяч рублей, за игрока ФНЛ 150 тысяч, за вторую лигу 100 тысяч. Может, это разовая премия и с налогами, но тогда нужно стремиться, чтобы это был не один футболист, а несколько.
— Так все-таки молодежь уровня премьер-лиги…
— Такие футболисты есть. Сейчас сборная города выигрывает практически все соревнования внутри России, ее нужно взять за основу и смело отправлять в молодежную команду. Так сделал Анатолий Давыдов, привлек молодых игроков 1991 года рождения из сборной города, и на следующий год они выиграли молодежное первенство с «Зенитом». Сейчас почему-то этого нет. Молодые игроки участвуют в Мемориале Гранаткина, который проходит январе. Возьмите их и отправьте на сбор с молодежной командой «Зенита» или другой.
Люблю покричать
— Вы разделяете точку зрения, что после развала СССР российские тренеры отстали от зарубежных с точки зрения методики?
— Тоже не согласен. Может, я, рожденный в СССР, и за державу обидно (смеется). В вашей газете читал интервью с тренером «Зенита»-2 по ОФП Дани Пастором, он говорил, что сейчас в Испании все хорошо методически выстроено, все здорово. Да, согласен. Многие хотят учиться у испанцев, потому что все их сборные чемпионы, а испанский чемпионат самый зрелищный. Но методики, разработанные в Союзе, используются в Высшей школе тренеров… Все новое — хорошо забытое старое. Все упражнения и по ОФП, разные игры, все, что дается в детско-юношеском футболе, мы придумали сами.
— Тренер должен быть не только человеком, который учит футболу, но и педагогом, нравственным наставником?
— Есть неписаный закон для любого тренера. Я отношусь к тренерам-горлопанам, люблю покричать, особенно в тренировочном процессе. Это потому что специфика работы заставляет иногда быть жестким. Но нужно всегда признавать, когда ты не прав. Я не могу сказать, что условно в 25 лет всегда это делал. Но сейчас мне не 25, и невозможно работать с юношами и не быть для них наставником. Нужно быть в курсе того, чем они дышат, им должно быть интересно с тренером. Если этого нет, то нужно просто заканчивать работать и уходить на другой возраст.
— То есть европейский подход, когда тренер разделяет работу и личные отношения, вам чужд?
— Знаете, банальные моменты: мой телефон есть у классного руководителя, у воспитателей колледжа. За жизнь и здоровье несут они ответственность, но я не могу оставаться безучастным. Со всеми тренерами мы говорим только об игроках. Допустим, позвонил классный руководитель и сказал, что кто-то «закосил» химию. Перед тренировкой я у всех спрашиваю: «Что произошло?» Мы постоянно их держим в напряжении. Ведь никто не гарантирует, что юный футболист станет профессионалом. А единый государственный экзамен сдавать всем. Еще маленькая ремарка про иностранных тренеров.
— Какая?
— Юные футболисты их воспринимают по-особому. Для них необычно уже то, что он иностранец. Это дает им адреналин. Это не Сергей Иванович, Владимир Павлович. Это Рикардо какой-нибудь там. И все. Они уже «заточены» на то, что сейчас будет та-а-а-а-кое… В итоге банальная «пятнашка» с «присядашками». Я не иронизирую. Мы у них учимся, они учатся у нас. Нормальный процесс. Но игрокам вдвойне интересно, что с ними работает иностранец. Я к этому нормально отношусь.
Лучше я вам дам денег — только уйдите
— Вы почувствовали, что с приходом голландских специалистов в петербургский футбол что-то кардинально изменилось? Их методика — революционная?
— Как раз когда голландцы приехали, мы почувствовали только одну разницу — команда Академии ФК «Зенит» стала часто кататься по турнирам. Пришлось переносить игру, чемпионат Санкт-Петербурга получался скомканным. Мы шли навстречу, потому что сами ездили на турниры. Но с голландцами академия стала чаще выезжать, стали заметны изменения — иностранцы создавали антураж перед игрой, настраивали ребят. При общении с коллегами мы поняли, что на самом деле наши специалисты многому у них научились.
— В университетах через полгода после окончания обучения могут позвонить и узнать, нашел ли ты работу, и если нет — предложат варианты. В футбольных школах такое принято или выпускник отправляется на все четыре стороны?
— Школы помогают воспитанникам. Выстроена специальная система — если парень закончил первую юношескую команду, в СДЮСШОР «Зенит» есть молодежная команда под руководством Бориса Рапопорта, которая выступает в чемпионате Санкт-Петербурга. То есть ребята-выпускники знают, что после окончания обучения они попадут в руки к отличному специалисту. Дальше, если есть предложения, Борис Завельевич обращается в школу, и мы их рассматриваем — просмотры никогда не запрещаем.
— Папа Сычева во многом изменил карьеру Дмитрия. Были ли у вас такие случаи, когда родители выступали как агенты, мешали развиваться игроку или наоборот?
— Такие родители были, есть и будут. Папа Максима Канунникова, например, привез парня на просмотр, а дальше не вмешивался в тренировочный процесс. Но это приезжие, а в основном те папы, которые живут в Петербурге, уже когда сыну двенадцать лет, могут думать: мой лучше всех играет, он должен быть в стартовом составе. Можно даже взять статистику. Говорю одному: даю шанс вашему сыну, он выходит на замену, проводит не так много времени на поле, но забивает — для вас так принципиально, чтобы он выходил в основе? Это же командная игра, тренер заинтересован в том, чтобы выставить всех сильнейших. Родители иногда все-таки портят карьеру сына. Некоторые, вместо того чтобы поддержать сына, порадоваться за него, говорят: дескать, зря тебя Сергей Иванович за тот проход по флангу отругал, не прав он. Такого быть не должно.
— Вам родители деньги не предлагали, лишь бы сын играл в «основе»?
— Такого не было. Обычно говорю: «Давайте я вам дам денег, лишь бы вы только ушли!» (Смеется.)
Парадокс девяностых
— Хотелось бы спросить про соперничество Академии ФК «Зенит» и СДЮСШОР «Зенит». Насколько разные условия и возможности у этих школ? Нет ли противоречия в том, что Владимир Казаченок, долго время работавший в СДЮСШОР, сейчас возглавил академию?
— Как бы помягче сказать… это такое государство в государстве. Это две мощные структуры — здесь Евгений Наумович Шейнин столько лет стоит у руля СДЮСШОР «Зенит», там Владимир Казаченок. Не может быть, чтобы при таких больших тратах на обучение футболистов, разъездах, турнирах в результате мы не получали игроков высокого уровня. Другое дело, что на каком-то этапе было престижней учиться в академии, особенно когда они стали чаще ездить по турнирам. Сейчас такого нет — началось, наверное, разумное расходование средств. Кстати, мне не совсем понятна организация филиалов академии.
— А в чем дело?
— Раньше при Дмитрии Николаевиче Бесове (основатель и руководитель «Смены». — «Спорт День за Днем») было все то же самое. Общеобразовательные школы приглашали на соревнования в «Смену», проводились сначала районные соревнования, потом городские. В итоге все лучшие ребята собирались в одном месте и коллектив тренеров их просматривал. Вот таким образом происходит и в филиалах, только там нужно организовать еще аренды полей, зарплаты тренерскому персоналу, привлечь большое количество людей. Может быть, это хорошо, но мы сейчас видим, что есть тенденция, когда занимавшийся в таком филиале до определенного возраста футболист приходит на просмотр в СДЮСШОР «Зенит». При финансовых возможностях могли бы развиваться и «Коломяги», и «Локомотив», и «Динамо» — традиционные сильные ДЮСШ. Если так уж хочет «Зенит» помочь детско-юношескому футболу, может, стоит направить средства на развитие именно этих коллективов?
— И все-таки соперничество между СДЮСШОР и академией присутствует.
— Да, но мы, часто встречаясь на чемпионате города, по-дружески относимся к командам, контактируем и играем на равных. В этом плане не антагонисты, все люди футбольные, а футбол людей объединяет. Финансирует нас спорткомитет, и, уверен, нет таких родителей, которые бы могли сказать, что их дети чем-то обделены в нашей школе. Есть поля, комплексы, специалисты очень хорошего уровня, загородная база. И большой плюс, что мы находим средства вывезти детей летом на воздух.
— Академия ФК «Зенит» с этого сезона создала команду в молодежном первенстве Санкт-Петербурга. Насколько это увеличило соперничество уже на новом уровне между вашими школами?
— Академия так сделала, потому что они решили играть везде на год младшими командами, поэтому у них освободился 98-й год рождения. Только из-за этого появилась команда в молодежном первенстве. Идея не перспективная — всему свое время. Не случайно в западных странах совершеннолетие наступает в 21 год — тогда разрешают алкоголь и табачные изделия им продавать. Мы же изучали физиологию: до 21 года идет рост организма, потом организм костенеет, внутренние органы прекращают развиваться, увеличиваться в объеме. И когда на поле парень играет против старшего на год игрока, да еще и в физическом плане более крепкого, у которого объем легких чуть ли не в два раза больше, мне кажется, это неправильно.
— В 1990-е у СДЮСШОР «Зенит» все в порядке было с финансами?
— Конечно, были и плохие ситуации. Тогда было крупное предприятие, и все школы финансировались за счет профсоюзной организации. Я «Кировец» тренировал, на Кировском заводе были организованы большие клубы по разным видам спорта. Условия просто идеальные — загородная база прекрасная, яхт-клуб на берегу Финского залива, гаревое поле. Потом в одночасье все разрушилось — при профсоюзах школы сократили, зарплат не было. Так что крутились как могли.
— Таксистом не подрабатывали, как другие тренеры?
— Занимались чем угодно, искали работу — нужно было все-таки кормить семью, потому что период был непростой в работе любого тренера. Это такая интересная работа, ты бежишь на тренировки, получаешь колоссальное удовольствие, но в то же время не можешь реализовать свои планы в семье, когда ни денег, ничего. Тогда и зародился этот стереотип — дескать, тренер бросит мяч детям, чтобы они играли, и уйдет гулять. Конечно, этого нигде не было. Напротив, некоторые тренеры только упорнее начали работать, так что Кержаковы и Аршавины и «всплыли» как раз в это время.