«Ярик», – коротко представился Ракицкий. «Ярик?» – изумился телеведущий Илья Казаков, собиравшийся записывать с новичком «Зенита» интервью. «Ну да. Не Слава же, как некоторые говорят. Слава и Ярослав – какая связь?!»
Ракицкий не любит давать интервью и под конец обязательного истязания уже порыкивал тигром в клетке. Свое главное слово он намерен оставить на поле. По менталитету он шахтер, хотя, по его собственному признанию, никогда, в отличие от отца, не спускался в забой. Таких в «Зените» давно не было. Природных, что ли…
Звонок Семака не удивил
– Вы не любите камеры, интервью. Почему? В современном футболе это большая редкость.
– Я что – блогер какой-нибудь или что? Я – футболист. Первая задача у меня – играть в футбол и приносить пользу своему клубу. Но никак не входит в мои обязанности сидеть и без конца рассказывать, как я живу, куда пойду, что поем. Не люблю это. Мне есть с кем поговорить. Жена, друзья.
– Когда Сергей Семак представлял вас на официальной пресс-конференции, он сказал, что вам не потребуется много времени на адаптацию в «Зените». Не пугает то, что от вас ждут быстрого эффекта?
– Я ж не маленький мальчик, мне 29 лет. Профессионал. Здесь все ребята тоже взрослые, хорошего уровня. Легко с ними. Адаптация действительно не нужна. Требуется выходить в каждом матче и показывать свой уровень. Чтобы побеждать.
– Переговоры по вашему трансферу шли долго и иногда таинственно. То вы «появлялись», то «исчезали». Иногда не всем было понятно, с «Шахтером» вы на сборах, или нет…
– В начале января мне позвонил Сергей Богданович, спросил, как я отношусь к идее поиграть в «Зените». Я сказал: «Хочу». Он спросил: «Не боишься?». Я ему: «Не боюсь». Ну и все.
– Удивил его звонок?
– Меня предупредили, что он просил мой номер. Но я не сильно задумался об этом: позвонит так позвонит. Нет так нет. В итоге поговорили, друг друга поняли, и сейчас я перед вами.
– С кем советовались из футбольных людей?
– Был на связи с Толей Тимощуком, общался с Мирчей Луческу. Он хвалил и город, и стадион, и клуб. Ну и своя же голова имеется! Решение сам принимал.
– Луческу не звал сам, когда работал в «Зените»?
– Когда Мирча уходил из «Шахтера», у него была договоренность с президентом Ахметовым – никого с собой не забирать. Хотя, когда недавно общались, Мистер сказал, что хотел меня взять с собой. Но Ринат Леонидович не отпустил. Разговор сразу сошел на нет.
– На сайте «Шахтера» появилась после вашего перехода письменная благодарность от Ахметова в ваш адрес. Говорили с ним?
– Да, уже когда я был в Питере, прошел медосмотр и подписал контракт. Созвонились, пообщались. Для меня он лучший президент, я его уважаю, люблю. Ахметов много для меня сделал. И для моей семьи. Много раз меня понимал, выручал. За все, что имею сейчас, благодарен ему.
– Вы сейчас едва ли самый опытный игрок «Зенита», если брать выступления в Лиге чемпионов. Чувствуете, что клуб рассчитывает на вас?
– Не. Клуб рассчитывает на всех футболистов. Абсолютно точно. А я только надеюсь ему помочь. Главная задача сейчас – чтобы «Зенит» остался на первом месте и в конце чемпионата. Здесь же никому не надо объяснять, куда бежать и зачем. На фишечках рассказывать: ты туда, ты сюда… Нет. Все опытные футболисты.
– Рядом с вами в матче с «Дюделанжем» играл Юрий Жирков, тоже очень опытный. Как ощущения?
– Мне очень понравилось, комфортно с ним.
– Но его не будет в Лиге Европы…
– Это я, кстати, только после игры узнал, что Жирков не заявлен. Он после травмы просто…
– Как выглядит ваш топ центральных защитников мира?
– Легко: Мальдини, Каннаваро, Неста. Для меня они остались сильнейшими.
«Шахтер» – направо, «Днепр» – налево. С выбором проблем не было
– Как вообще вышло, что вы играете в футбол?
– Футбол у меня в жизни появился, как и у всех детей. Мой дедушка любит спорт, футбол, всю жизнь болеет. Ну и водил меня на спорткомплекс, мячик пинать. Мне так нравилось с ним бегать! Потом в секцию пошел. К Павлу Дулину. Пацанов в шесть лет медом не корми, дай побегать только. Ну и увлекся так, что… Бабушка пугала: «Получишь плохую оценку в школе, не пойдешь в футбол играть». Хуже наказания быть не могло. Ради этого и старался.
– А почему «Шахтер», а не «Днепр»? По «приписке» это была ваша областная команда…
– Тренер Дулин много кого знал в «Шахтере». И Носова, и Прокопенко. И потом, у нас как: выезжаешь из города – налево Днепропетровск, направо Донецк. Повелось, что мы всю жизнь только направо ездили. Спасибо тренеру, что я перешел в «Шахтер».
– Но в «Шахтер» вас взяли не сразу…
– Не брали, не брали… На пятый раз добился своего. А потом уже, можно сказать, как по маслу пошло. С каждым годом в интернате приходило взросление, появлялись эмоции, уверенность. Хотя режим трудный: утром подъем, вечером отбой, в школу надо успевать. Чуть что не так, могли вообще выгнать. Не загуляешь. Но чувствовал себя с каждым годом на ступеньку выше. Так и дошел до первой команды «Шахтера». Потом понимаешь, что годы в интернате помогают по жизни. Становишься принципиальным: сказал – сделал. Или договорился прийти в девять – приходишь в девять. Очень помогает!
– Что мешало взять вас с первых четырех попыток?
– Ой, да разное! То дед говорит после тренировки: «Давай квасику холодного попьем!» На следующий день уезжать, а у меня температура… То мороженого поешь точно так же. Отбор-то всегда летом идет, хочется всего этого. Так одно целое лето и мотался в Донецк.
– Как выглядит ДЮСШ в вашем родном Першотравенске, где вы вообще впервые ударили по мячу под чьим-то присмотром?
– Ну как это могло в советское время выглядеть… Есть спорткомплекс, где играют и в баскетбол, и в волейбол, и в футбол. Тренер собирал нас, 10—15 ребят, и тренировались в зале. Только летом на поле… Но если нас приезжали смотреть из «Шахтера», значит, стоили чего-то…
– О каких своих сильных сторонах уже догадывались в детстве?
– Водиться я умел хорошо! (Смеется.) И пас давать. И все.
– В игре с «Дюделанжем» вы пару раз с ногами мяч вырывали. Это откуда?
– Хм, не знаю. Это, может, попозже пришло (смеется).
– Вы еще были в «Шахтере»-3. В первой украинской лиге. Какие впечатления?
– Ох, ну какие… Это ж я когда там играл – 12 лет назад! Совсем молодой, а против меня здоровые дяди, которым за тридцать. Они носятся, чтобы семьи свои накормить. А тебе нужно показать себя тренеру дубля, или второй команды. Мы от них уходили такие маленькие, щупленькие, все побитые… Тоже закалка хорошая. После школы и интерната было лишь два варианта: или «до свидания», или третья команда. Мне повезло, я попал в «Шахтер»-3.
– В главную команду вас стал подтягивать бывший тренер «Зенита» Мирча Луческу. Расскажите об отношениях с ним.
– Луческу – великий человек. По мне – он топ-тренер. Сильно мне помог, сильно в меня поверил. Выпустил меня в Кубке УЕФА сразу – как сейчас помню, в Брюгге. Полный стадион, я – маленький… Но он не побоялся. В итоге не ошибся, я Луческу не подвел!
– Опытные партнеры как на вас реагировали?
– В «Шахтере» меня вообще приняли очень хорошо. Помогали все: и Хюбшманн, и Кучер, и Пятов, и Левандовски. Так легко было с ними играть – с полуслова понимал их! Как не понять?! После той игры в Брюгге все пошло нормально – я заслужил доверие и партнеров, и президента клуба…
– Из более чем 300 матчей за «Шахтер» какой-то один запомнился навсегда?
– Одна из игр на «Донбасс-Арене» с киевским «Динамо». Я тогда гол забил, жена еще меня первый раз налысо постригла. Хе-хе! Мы были лучше их, хорошая игра получилась…
– С тех пор налысо – на фарт?
– Не, я такого слова не знаю! Просто не люблю, когда какой-то полуежик торчит на голове, даже в зеркало на себя смотреть не могу! (Смеется.)
Фонсека отправил подавать угловые
– Что, кроме самого футбола, повлияло положительно на вашу карьеру?
– Да сам город. Донецк – замечательный город с замечательными людьми. Влюбился в них. Мне там настолько легко было… Еще и жена коренная дончанка. Все это вдохновляло играть за «Шахтер».
– Вы играете в футбол левой, хотя в остальном – правша. Как так вышло?
– Та я откуда знаю, как так вышло?! Это у Бога надо спрашивать. Всегда таким было, не сейчас же переучился…
– А почему вы, центральный защитник, подавали в «Шахтере» угловые?
– Я вообще с детства где только не играл: и левого хава, и нападающего. А угловые начал подавать, когда Фонсека пришел. Мне-то что: сказали подавай – я и подаю…
– В «Зените» после ухода Паредеса пока некому подавать…
– Ну это пусть тренер решает.
– У меня есть те, кто меня любит: моя семья. Я хочу, чтобы между нами было уважение. Как его добиться? Только игрой и результатами команды. Если руку пожмут – значит, это уже уважение.
