Десять лет назад «Зенит» провел свой последний матч на стадионе имени «мальчика из Уржума», убитого в 1934-м большевика-ленинца Сергея Мироновича Кирова. В любви к спорту тот никогда замечен не был, просто стал, наверное, рекордсменом страны по количеству организаций, предприятий, городов, районов, населенных пунктов, пароходов, самолетов, названных его именем. Посмертно, как водится. В Питере имя Мироныча носили Мариинка и мясокомбинат, завод-гигант и прядильно-ниточный комбинат... ну и стадион до кучи.
Всего одна уборная
Стадион тот в эпоху, когда от слова «комфорт» подозрительно несло контрреволюцией, был очень любим поклонниками футбола, невзирая на свое ужасающе неудобное расположение в сочетании с отсутствием транспортной развязки. Капитан «Зенита» Владимир Голубев как-то предложил памятник питерским болельщикам поставить за то, что они непостижимым образом добирались до арены.
А ведь добирались! И аншлаги приключались на гигантской чаше, вместимость которой в разные годы колебалась от 70 до 100 тысяч! Заботились о них в духе времени: пиво проноси — не хочу, один туалет на всю чашу стадиона. Добежать до него в перерыве теоретически можно, но... Очередь в стране очередей бывала рекордной! В стране победившего дефицита 6 мужских «точек» — слишком большой дефицит. Мужики, естественно, занимали и шесть женских, не по-джентльменски предлагая немногочисленным тогда дамам реденький кустарник. Но и это не спасало!
Но народ-то был неизбалованный и стадион свой обожал! Это теперь всех волнует пристадионная парковка, а тогда на вопрос, где вы оставили машину, ответили бы: «В мечтах». Вот на этой арене «Зенит» и сыграл свой последний матч в 2006-м. С московским «Динамо». Предпоследний — в 1996-м, причем в качестве... гостя! Хозяином поля был питерский «Локомотив». А «Зенит» проводил свои встречи на «Петровском». Болельщики же с тоской вспоминали стадион им. С. М. Кирова, ветераны и теперь вспоминают.
Порядок без милиции
Главное было — добраться. Висели на дверях автобуса-подкидыша, шедшего с Петроградки. Висящие шутили, требуя от тех, кто внутри, чтоб выдохнули максимально. Ну и — выбраться. Перли в питерскую непогоду минут по сорок до трамвая, который брали с боем. Но мирно брали, дружелюбно, не как колбасу в гастрономе, все ж свои, «зенитчики», непередаваемая атмосфера!
Она царила и на трибунах. Стадион — красавец. Если повезло с погодой. Хороший обзор. Дружба и всеобщее братание. «Маленькие» у мужиков в карманах. И маленькие дети рядом. Ни милиции, ни, простите, стюардов. То есть была, конечно, и милиция, но ненавязчивая такая. Да и не было поводов для беспокойства.
Болели за своих. Эмоционально и как-то трепетно. Никому и в голову не могло прийти оскорбить игроков команды гостей. Если кто-то из мужичков позволял себе иногда речевые вольности, соседи ему сурово говорили: «Выпил, так или держи себя в руках, или уходи, тут могут быть женщины и дети». Действовало мгновенно, на стадион работяги приходили бригадами, желаете поконфликтовать?
После матча, невзирая подчас на непогоду, долго обсуждали увиденное. «Зенит» в те годы частенько проигрывал, но злости у болельщиков не было, свои же, питерские ребята, в Монте-Карло шампанским не гусарят.
Южный дворик
Футболисты выходили на поле из легендарного Южного дворика. «Место встречи изменить нельзя» — по крайней мере тогда это было невозможно.
Часа за полтора до матча в Южный дворик приезжали команды, журналисты подтягивались сюда еще раньше. Неторопливо обменивались новостями из зенитовского лагеря (слово «инсайд» появится спустя пару десятилетий), узнавали у рефери ФИФА Анатолия Ивановича Иванова, как он встретил судейскую бригаду и чего от нее ожидать, затем встречали футболистов и тренеров, приветствовали друг друга, выясняли, кто сегодня в составе, кто в запасе и почему. То ли потому, что журналистов тогда было мало, то ли игроки были другого нрава и воспитания, но общались они с представителями прессы охотно и дружелюбно. Да мы, собственно говоря, и были тогда с зенитовцами одной семьей.
Перед матчем общение в Южном дворике занимало пять-шесть минут, не больше. Затем дороги расходились. Журналисты направлялись в пресс-бар, футболисты — в раздевалку. В секретариат шли арбитры и диктор Управления спортсооружений, легенда питерского спорта, женщина потрясающей красоты и обаяния Генриэтта Петровна Покровская. Там вторые тренеры команд заполняли стартовый протокол.
Из Южного дворика команды тоннелем выходили на поле под аплодисменты стадиона, нередко в те годы переполненного. Ребята говорили, что овации болельщиков придавали им мощный энергетический импульс.
Журналистский рай
Советская власть умела работать со своей свободной прессой. Пресс-бар стадиона имени Кирова — образчик советского распределителя. Там был дефицит, к тому же по символической цене. Там было все… кроме окон и телевизора.
Впрочем, это не мешало некоторым завсегдатаям проводить «на блаженном острове коммунизма» часть игрового времени, а то и все 90 минут. В пресс-бар хаживали и ветераны «Зенита», что делало пребывание за столиками еще более интересным. Перед могущественным, хоть и тщательно закамуфлированным учреждением спасовал даже Егор Кузьмич Лигачев. На стадионе имени Кирова его антиалкогольная кампания (в пресс-баре) с треском провалилась. Согласно знаменитому указу на объектах Управления спортсооружений в разряд категорически запрещенных напитков угодило даже пиво. Испуг завсегдатаев длился недолго. Вскоре выяснилось, что бармен Леша подает в кофейных чашечках все те же столь любимые журналистами и ветеранами футбола напитки.
Абсолютно убежден в том, что новый стадион в последний момент все же достроят. И будет он в тысячи раз комфортнее арены моей молодости. А уж добраться до него будет легко и быстро.
Но вот атмосфера...