Двадцать два года назад в эти дни в Лиллехаммере проходила Белая олимпиада. Впервые в истории, не в високосный год. Россия первенствовала в медальном зачете. Петербург заставил говорить о себе в первую очередь усилиями блистательной лыжницы Любови Егоровой, трехкратной чемпионки Лиллехаммера. Добились золота и другие спортсмены с невских берегов — лыжница Нина Гаврылюк, фигурист Алексей Урманов. Могли ли питерцы рассчитывать на большее? Да, на право проведения Олимпиады! Заявка-то была подана. Еще от Ленинграда и на проведение Игр-1992. МОК позднее внес изменения в регламент. Но не в этом причина того, что столицей зимней Олимпиады Петербург так и не стал.
Энтузиаст из Югославии
Ленинград только формально подавал свою заявку. Решение, как обычно в те годы, принималось в Москве. Успех летних Игр-80 многим вскружил головы. Обсуждались кандидатуры Ленинграда, Бакуриани, Алма-Аты. Но свою роль сыграл югослав Артур Такач — в 1982 году он занимал важнейший пост технического директора МОК. И был неофициальным консультантом НОК СССР. Такач обожал город на Неве. Он не хотел даже осматривать горы Бакуриани и казахстанский Чимбулак, только Ленинград! Который, правда, расположен на равнине, да и вообще возле города на Неве с горами проблема.
Но подлинные энтузиасты не обращают внимание на подобные «мелочи». Такач здраво заявил, что во время летних Игр парусники иногда соревнуются очень далеко от их столицы. Стало быть, и горнолыжники вполне могут провести турнир ленинградской Олимпиады (звучит-то как!) в Хибинах, и в заявку был включен Мурманск. Ткач лично облетал Кольский полуостров на вертолете, и ему особенно понравилась гора с названием, которое и вслух произнести невозможно: Юдычвумчорр. Более, между прочим, 1200 метров над уровнем моря. Для мужского скоростного спуска требуется стартовая площадка на высоте примерно 2500 метров, но оформить заявку это не помешало. Да и не могло помешать. Потому что никто всерьез на получение Белой олимпиады и не рассчитывал.
Руководители ленинградского спорта того времени, опытнейшие наши спортивные журналисты вспоминают, что город никак к приему Игр не готовился, да и не мог при всем желании. Финансирование в советские годы было исключительно федеральное. Москва переводить в колыбель трех революций деньги на подготовку к Олимпиаде как-то не спешила, что лишь доказывало отсутствие у властей реальных намерений добиваться для Питера статуса столицы Игр. А как же заявка? Это скорее эйфория после триумфа Москвы-1980. Вся гигантская страна всплакнула вместе с улетавшим Мишкой, вся страна мечтала повидаться с ним вновь.
Где проводить биатлон?
Мечты, как мы теперь знаем, сбываются, но к этому необходимо готовиться тщательнее, как говорил Жванецкий. Продолжая цитировать классику, замечу, что у нас сложилось впечатление, будто Олимпиаду в Питере не ждали. Судите сами. В заявку среди спортивных сооружений города входили откровенно нуждающийся в серьезнейшем ремонте стадион имени С. М. Кирова (церемонии открытия и закрытия Игр), Дворец спорта «Юбилейный» (хоккей), Спортивно-концертный комплекс им. В. И. Ленина (фигурное катание) — всего три арены, хоть как-то соответствовавшие требованиям. В городе, по сути, не было возможности проводить соревнования конькобежцев, лыжников, биатлонистов (кавголовская база пришла в негодность). Шло время, Москва ни денег, ни команд не подавала, и ленинградское руководство вздохнуло с облегчением.
Олимпиада-80 — некий всплеск продуктового благополучия в столице, в Питере, Таллине, там, где проводились соревнования. Появление пепси вызвало у советских людей шок. В декабре 1979 года я провел в Таллине несколько дней и впервые увидел напиток, казавшийся нам тогда символом западного то ли загнивания, то ли процветания. Я решил, что соберу дома, в Питере, друзей и стану героем разношерстной нашей тогдашней компании, а для этой цели закупил пепси на все имевшиеся деньги. Представьте себе мое разочарование, когда, идучи по перрону Балтийского вокзала, сгибаясь под тяжестью приобретенных бутылок, я увидел аналогичные в каждом киоске. В этих же городах на время появились растворимый кофе и колбаса твердого копчения.
Не время для Игр
Вовсю уже ходили так называемые колбасные электрички. Жители провинциальных городков штурмовали московские гастрономы в поисках любой колбасы, хоть вареной по 2 рубля 20 копеек. Продуктовые талоны в СССР начали появляться в начале 80-х. В ЦК КПСС прекрасно понимали: не до жиру, не до Олимпиады. Ленинград ведь нуждался не только в возведении под Игры спортивных сооружений. Худо обстояло дело и с гостиницами, и с ресторанами, да и просто — не показывать же армаде туристов пустые прилавки магазинов. А чем их наполнить?
Словом, Олимпиаду в городе на Неве спустили на тормозах. В 1986 году был оформлен официальный отказ от борьбы за право проведения Игр. Генеральным секретарем был уже Михаил Горбачев. С ним появились и первые веяния свободы. Вот вам конкретный пример. К футбольному турниру Игр-80 ленинградским таксистам, к примеру, выдали форму синего цвета и убогого кроя. С них же за нее изымали по 30 рублей. По принципу героини Нонны Мордюковой из «Бриллиантовой руки»: не будешь платить, не выпустим на линию. Вот в конце 80-х такое могло уже не пройти, гласность наступала!
В Ленинграде снятие заявки ни у кого не вызвало никакой реакции. И не из-за дефицита патриотизма, отнюдь. Прошло незамеченным. Как и сама заявка.