Колпинский паренек
Как и большинство мальчишек того времени, начинал во дворе, где гонял и шайбу, и мяч. В футбольной команде «Юность» он играл вратарем, а на чемпионате Европы по хоккею среди юниоров 1975 года выходил защитником в паре с Вячеславом Фетисовым. Однако всемирную известность ему принесла позиция крайнего нападающего.Заметил талантливого юниора, как и большинство других выдающихся ленинградских игроков, Николай Георгиевич Пучков. Любимцем публики Дроздецкий стал сразу, едва надев свитер СКА, хотя ему было только 18. Он отдавался игре без остатка, как говорят, не щадя ни себя, ни партнеров. Такие игроки всегда подкупают, как все искреннее.
Если сейчас ориентиры молодых хоккеистов – играть в НХЛ либо в КХЛ выбить контракт посолиднее, то тогда целью советских игроков было попасть в ЦСКА. В армейском клубе Москвы были собраны лучшие хоккеисты страны, гордость и сливки отечественного хоккея. Попадая туда, игрок становился узнаваем во всем хоккейном мире, получал привилегии в быту и возможность поездок за границу, о которой большинство товарищей Советского Союза могли только мечтать. Да и дорога в сборную страны становилась гораздо короче.
На карандаш скаутам ЦСКА (а такие были уже тогда, только назывались по-другому) Дроздецкий попал после молодежного чемпионата мира – 1976, который выиграла наша сборная. Тогда (как, впрочем, и сейчас) именно этот турнир служил главными смотринами талантов подрастающего поколения.
Оказавшись в 1979 году в звездном ЦСКА, где сверкали такие суперзвезды, как Валерий Харламов, Владимир Петров, Борис Михайлов, Хельмут Балдерис, начинали взлет Сергей Макаров и Владимир Крутов, Николай не растерялся. Более того – в первый же сезон отгрузил в ворота соперников 31 шайбу, отдав вдобавок 18 голевых передач.
Прирожденный бомбардир
Его роман со сборной СССР начался 15 апреля 1980 года матчем против финнов. На последовавшем затем Кубке Швеции Николай с 8 (4+4) очками стал лучшим бомбардиром турнира. Тройка Голиков – Мальцев – Дроздецкий становится самой результативной в сборной на победном чемпионате мира 1981 года. О Дроздецком в хоккейных кулуарах говорили как о новом Михайлове. Такой же неуступчивый характер, мощь, умение видеть партнера… Возможно, именно отсутствие постоянных партнеров по звену не позволило достигнуть тех же высот. В олимпийском и золотом для СССР Сараеве-1984 Николай выходил в гренадерской тройке с Виктором Тюменевым и Александром Кожевниковым, затмившей даже легендарную КЛМ (Крутов – Ларионов – Макаров). В середине 1980-х Виктор Тихонов задумал создать связку Дроздецкий – Немчинов – Вязьмикин, дабы самый старший из представленных, Николай, учил молодежь уму-разуму. Но и в этот раз не вышло. Вязьмикин стал уделять больше времени застольям, чем хоккею, у Дроздецкого началась череда травм…«Коля – огромная личность, – говорит Виктор Жлуктов, поигравший в начале 1980-х в одном звене с Дроздецким. – В какой-то мере он был разгильдяем, как и многие из нас. Хотя с нашими наставниками Виктором Тихоновым и Юрием Моисеевым не забалуешь. Моисеев следил за Дроздецким в оба глаза. Он понимал, что это выдающийся игрок и что непозволительно дать ему расслабиться».
Ленинградская бронза
В 1987 году Николай возвращается домой, в ленинградский СКА. Причин тому несколько. В ЦСКА поджимала амбициозная молодежь. Это по нынешним меркам 30 лет – самый сок хоккеиста. Тогда, особенно под нагрузками ЦСКА, для игрока, перевалившего за третий десяток, каждый новый сезон мог стать последним. Хотелось, пока не поздно, отдать долг клубу, воспитавшему его, поработать с ленинградской молодежью. На первом после долгого перерыва матче зрители устраивают овацию своему любимцу. Дроздецкий доверие оправдал. СКА повторил свое высшее достижение в чемпионатах страны, завоевав в том сезоне бронзу. После вручения медалей защитник Александр Михайлов, вместе с которым Дроздецкий начинал хоккейный путь в дворовой колпинской команде «Смена», потерял свою награду, первую в профессиональной карьере. Поняв, что к чему, Дроздецкий без раздумий снял свою медаль и повесил ее на шею товарищу.Просто уникальный хоккеист
1989 год – время глобальных проблем не только для спорта, но и для всей страны. Его принято считать отправной точкой развала нашего хоккея. Одни рвались в НХЛ, другие разбрелись на заработки по Европе. В России тогда платили копейки. Дроздецкий отправился в шведский «Борос» – клуб, который мечтал заполучить Николая с 1981 года, когда в этой стране прошел чемпионат мира. Он стал не просто звездой команды, а хоккеистом, на которого, как и в Ленинграде, многие ходили персонально. Как и прежде, при первой же возможности Николай приезжает на родину. В 1991 году он вместе со своим первым тренером Владимиром Плуцинским возрождает команду «Смена», которая теперь называется «Хоккейная школа Николая Дроздецкого». После каждого сезона он первым делом приносил в команду хоккейную амуницию, купленную на свои кровные. Беда пришла, откуда не ждали. Летом 1994 года у Дроздецкого обнаружили сахарный диабет. Николай не стал делать из услышанного трагедии. Не стали драматизировать и шведские врачи.– У нас многие спортсмены болеют диабетом, на результатах это не сказывается, – говорили они.
Ему регулярно кололи инсулин, а он регулярно выходил на лед. Просто потому что не мыслил себя вне игры. Как поется в песне, игра, которой жизнь посвящена. Скончался Дроздецкий осенью 1995 года. Он приехал в Петербург погостить у матери. В ночь на 25 ноября у Николая во сне наступила кома. Приехавшие врачи не смогли вывести его из этого состояния.
«Коля Дроздецкий – один из самых ярких игроков Ленинграда. В то время у нас было много хороших хоккеистов, которых привлекали в сборную страны, они выступали на хорошем уровне за другие клубы. Но уникальность Дроздецкого в том, что он стал одним из лидеров звездного ЦСКА того времени и сборной, – вспоминает легендарный футболист «Зенита» Владимир Казаченок. – Мы познакомились в родном Колпино. Поначалу я слышал, что есть такой игрок, который много забивает. И как-то раз на хоккее наши пути пересеклись. Если выражаться современным языком, Николай был продвинутым парнем. Всем интересовался. Общительный, жизнерадостный, веселый. Без игры не мог. Ему во всем нужна была соревновательность. Незадолго до его смерти мы были на похоронах друга. Он как раз из Швеции приехал. Говорит: «Все нормально. Прошел медобследование, буду играть». А я смотрю – под пиджаком пусто… Сегодня в Петербурге нет таких игроков. Ни по голевому чутью, ни по технике. Просто потому что это был уникальный хоккеист».