Для этого главный стадион страны специально «переодевался» по ходу трудных 90-х, сдирая деревянные лавки и наращивая козырек. Россияне, впрочем, открыли для себя эту арену значительно раньше, чем на нем 12 мая 1999 года сыграли «Парма» и «Марсель» – ведь здесь принимал Лигу чемпионов «Спартак». Да, мы пишем «россияне», а не «москвичи» – на матчи красно-белых с «Интером» и «Реалом» в столицу приезжали из разных городов, включая Санкт-Петербург. Да, в стране было мрачно, плохо и страшновато, но набивалось по 80 тысяч, и все это ревело, кричало, страдало вместе с полем не самого лучшего качества.
Так что к финалу Кубка УЕФА Москва была более или менее морально готова. Хотя по традиции сильно переживала за безопасность. Мэр Юрий Лужков припомнил, что фанаты «Аякса» выломали полторы тысячи кресел на «Динамо» и распорядился усилить меры безопасности, тем более, что на матч собралось аж три с половиной тысячи фанатов «Марселя». А они те еще приятные ребята. При этом Лужков не запретил продавать пиво в местах скопления – только крепкие напитки. Культ здорового образа жизни до Москвы еще не добрался, или дело в чем-то другом?
Состав участников финала получился неплохим: «Парма» в 90-е проживала свои лучшие годы, победив в Кубке Кубков 1992/93 и едва не выиграв чемпионат Италии в 94-м победив в Кубке Кубков в 93-м. В ее составе расцветали Буффон, Верон, а Тюрам успел стать чемпионом мира.
«Марсель» уже, скорее, отбрасывал тень по сравнению с периодом мутных побед имени Бернара Тапи, но по дороге в Москву прошел «Вердер», «Монако», «Сельту» и «Болонью». Тренер Ролан Курбис нервничал из-за сложной политической обстановки в России (она называлась «кризис 1998-го и «вторая чеченская», которая развязалась в августе 99-го), но впоследствии француз подобрел и даже согласился возглавить «Аланию» из Владикавказа в 2004-м. Ассоциативный ряд история подает сама по себе – в 2009-м Курбис присел в тюрьму за трансферные махинации, но, как у Хармса это не мешало ему оставаться хорошим человеком.
Как честный самозанятый журналист (в 90-е я все деньги, которые зарабатывал, тратил на поездки на матчи в Москву), решил сделать репортаж, как участники финала гуляют по Красной площади (тогда это делали все издания). Охрана не разрешала общаться с игроками, но прохожие старались все делать за прессу. «Do you like Moscow?!», – с восторгом спросил мужчина средних лет, добравшись до третьего вратаря «Пармы» Маттео Гуардальбена. «Ду ю лайк?», – с ужасом переспросил итальянец – «Но, грацие!». А ведь человек совсем не был похож на дилера…
«Парма» словно выиграла у «Марселя» заранее, заселившись на Тверской, тогда как французы забрались на Коровинское шоссе, которое выглядело, согласно названию. К тому же им не мог помочь стареющий волк Фабрицио Раванелли, который хоть и приехал в Москву, играть из-за травмы вряд ли мог. Согласно визитной карточке, все пошло и в самой игре. Французы начали дисциплинированно, а итальянцы притворились, что поверили. «Марсель» не знал, что делать с отбираемыми мячами, почти не бежал, а «Парма» ждала, что будет дальше. И случилось следующее: сам Лоран Блан завозился с откидкой мяча назад Порато, не заметив Креспо. Когда аргентинец уже вторым касанием отправлял мяч в сетку, чемпион мира-98, судя по телеповторам, говорил слово «мерд».
«Марсель» как-то задрожал – его план тянуть до пенальти пал, а «Парма» уже разворачивала атаки сквозь вскрывшиеся зоны. Когда Ваноли (прекрасный, кстати, был полузащитник, отчего-то не развивший себя в нечто большее) превратил передачу Фузера во второй гол, циники сплюнули, назвав финал «паршивым», а те, кто планировал его для себя за полгода все равно балдели. И таких было большинство.
После перерыва Верон организовал шикарный гол Кьезе, в котором уже чувствовался шик с предвкушением праздничного ресторана. «Лужники» болели за «Парму»: в России не любили «Олимпик» ни за коррупцию, ни за победы над «Спартаком» в полуфинале Кубка чемпионов 1991-го.
Тот финал – это воспоминание об одном из лучших поступков, которые я совершил в жизни. Я попросил сразу двух московских друзей купить мне билеты, и тем и другим удалось это сделать без особых очередей. Естественно, перед игрой усиленно рассказывали, что все билеты куплены, так что ажиотаж возник непосредственно перед матчем – когда в дело пошли спекулянты. Спрос, впрочем, был – вокруг «Лужников» бегали люди с угасающей мечтой увидеть матч. Ведь цены им называли по стоимости квартиры в районе Домодедово. У меня же было билетов больше, чем нужно, и когда передо мной возник мальчик с влажными глазами, что-то лепечущий про лишний билет, я просто отдал ему избыток. Парень смотрел на меня, как с картины Иванова, а я просто ушел. В том числе и от собственных сомнений в необходимости существования внутренней интеллигентности. Денег, которые бы сделали меня богатым, у этого мальчонки все равно не было…
Воздалось уже после матча, когда меня потянуло в отель «Пармы» на Тверской – смотреть, как празднуют настоящие крутые звезды. Удивительно, но прессу, не особо проверяя на подлинность документов, щедро пустили в лобби. А там вершилась сказка. 21-летний Буффон дымил сигарой и скалил белющие зубы. Креспо с глуповатым лицом держал лифт руками, но был мил и трезв. Каннаваро вживался в роль солнца Неаполя, а тренер Малезани ходил с видом человека, которого только что похвалила каморра.
Было так классно, что черная Тверская в районе Пушкинской с ларьками, где продавали банки с отравляющими коктейлями и газету «Не скучай», казалась центром мира.
До сих пор рад, что тот парень с билетами тоже все это видел.
«Парма» (Италия) – «Марсель» (Франция) – 3:0 (2:0)
«Парма»: Буффон, Ф. Каннаваро, Тюрам, Сенсини, Богоссян, Ваноли, Фузер, Д. Баджо, Креспо (Асприлья, 83), Верон (Фьоре, 77), Кьеза (Бальбо, 72).
«Марсель»: Порато, Блондо, Доморо, Исса, Блан, Эдсон (А. Камара, 46), Пирес, Брандо, Морис, Гурвеннек, Браво.
Голы: Креспо, 26; Ваноли, 35; Кьеза, 55.
Судья: Хью Даллас (Шотландия).
Предупреждения: Блондо, 50; Асприлья, 90.
12 мая 1999. Москва. Стадион «Лужники». 61000 зрителей.