Для Игоря Ларионова никогда не было барьеров и пределов. И в хоккее, и в жизни. Вероятно, потому что он всегда был свободным человеком — даже когда находился внутри «советской системы».
Когда Профессор в 1990-х на один год уехал играть в Швейцарию, у него появилось хобби. Он с большим интересом узнавал все, что касалось вина, и это увлечение со временем переросло в работу. Сегодня у него в Калифорнии собственная винодельня, выпускающая такие марки, как «Хет-трик» и «Тройной овертайм».
Параллельно бывший хоккеист развивает бизнес и в России. В Москве открылся его собственный ресторан под названием Larionov Grill@Bar, затем открылся и второй гриль-бар. В подвале одного бара Игорь Николаевич открыл фитнес-клуб, создав новаторское заведение — микс спортбара и спортивного клуба.
А ведь в «промежутках» между гастрономическим бизнесом Игорь еще работает и агентом. Причем очень успешно. Среди его клиентов несколько звезд НХЛ. А еще в ближайшее время он собирается попробовать себя на тренерском поприще.
Короче, поводов поговорить с легендой отечественного и мирового хоккея перед Новым годом было предостаточно.
В бизнес надо идти с чистой душой и чистыми намерениями. Тогда велика вероятность успеха
— Игорь, вы за последний год открыли уже второй ресторан в Москве. А все говорят: «Кризис, кризис»…
— На самом деле любой ход в бизнесе — рискованный. Когда делаешь первый шаг, то должен понимать, насколько ты готов, допустим, преодолевать проблемы и трудности, которые встанут на пути. Но если не сделаешь шаг — не поймешь этого никогда. Сейчас мы его совершили: открыли первый ресторан, второй… А время покажет, насколько это был верный выбор. Но если относиться к делу правильно, высоко держать планку в плане качества — элементах обслуживания, качестве еды, ассортименте продуктов, свежести, атмосфере, — если все элементы будут на уровне, то бизнес пойдет успешно.
— Делать бизнес в России и Америке — есть разница?
— Я как-то уже говорил, что везде свои проблемы, везде свои сложности. Но если ты идешь с чистой душой, с чистыми намерениями и у тебя есть правильная команда, которая слаженно работает, следует заранее установленным принципам и правилам, которые есть в игре, велика вероятность, что тебя ждет успех. Если ты начинаешь какой-то обман, махинации, рано или поздно это все равно скажется на твоем деле.
— Бизнес и хоккей — есть что-то общее?
— Хоккей — немножко другой, если мы говорим именно об игре. Когда ты выходишь на лед, то, если показываешь свой талант, это видно. Если начинаешь сачковать — это тоже видно. Вне хоккея все немножко другое. Встречаются и люди нечистоплотные, которые могут подвести, подставить и так далее. Бывает и так. Это часть жизни.
Профессор Игорь Ларионов (в центре) управлял ведущим звеном «Красной машины»
— Когда настало время вешать коньки на гвоздь, вы сразу держали в уме, чем хотите заняться после завершения карьеры, или это все пришло спонтанно?
— Конечно, когда ты действующий игрок, то должен сосредоточиться на хоккее, если мечтаешь добиться успеха в этом виде спорта. Но все-таки должна быть возможность хотя бы понимать, что происходит в этом мире. И если есть свободная минута, надо чем-то интересоваться! Музыкой, театром, кино, изобразительным искусством… Все эти увлечения мимо тебя не проходят. Создавая, таким образом, какую-то для себя платформу на будущее.
Мое дело только поддержать сына, остальное он умеет сам
— Ваш сын Игорь уже вступает во взрослую жизнь. Готовы ли вы сами вернуться в большой хоккей?
— Сейчас я нахожусь около большого хоккея, занимаясь агентской деятельностью. Но, возможно, действительно пока не вовлечен глубоко. Сейчас внимательно присматриваюсь, возникают определенные вопросы. А дальше — буду решать.
— Как, кстати, у ваших детей складывается жизнь?
— Да ничего вроде. Младшая дочь, Дайана, работает в Лос-Анджелесе, довольно успешно. Старшая, Алена — продюсер, у нее сейчас свой проект. Она помогает девчонкам, которые борются с анорексией. Сын, соответственно, играет за клуб в лиге Онтарио. По большому счету все при деле.
— Вы для своего сына — строгий наставник?
— Знаете, нет. В принципе, для него я отдаю часть себя. Моменты, которые сам как игрок прошел. Многие вещи в хоккее идут от Бога. Мое дело его только поддержать, а все остальное он умеет сам. В принципе, Игорь довольно одаренный, умный, хороший хоккеист.
— Что вообще вы считаете главным в воспитании детей?
— Внимание, главное, чтобы было внимание. Ты должен обязательно участвовать в жизни детей. И очень важно, когда можешь принимать участие в повседневных мелочах — отвести ребенка в школу, в садик, поиграть с ним в теннис, сходить в кино, сопроводить на первый танец. Важно, чтобы в эти моменты ты был рядом, принимал участие в жизни ребенка. Безусловно, это любовь и забота. Многие хоккеисты, знаю, жалеют, что, пока играли, видели детей пару раз за сезон и не заметили, как они выросли. У меня немного другая ситуация. Я чуть позже женился, чем все остальные ребята (супруга Игоря в прошлом известная советская фигуристка Елена Батанова. — «Спорт День за Днем»). Когда переезжал в НХЛ, моей старшей дочке было два года. А выступая в Национальной лиге, я практически получил свободу, хотя, конечно, тоже были отъезды, игры. Но я мог проводить время дома. Потренируешься — и дальше у тебя свободное время. Жил дома, а не на сборах. Поэтому, конечно, у меня была возможность проводить время с семьей.
Мне интересна тренерская работа
— Ваши дети более свободные люди, чем вы?
— Думаю, да. Они выросли в Америке. Впрочем, сейчас даже в России люди более раскрепощенные, чем, допустим, наше поколение.
— У вас самого трудным был переход из одной системы в другую — после переезда в НХЛ?
— Конечно, ведь попадаешь в другую среду. Ту, где ты сам себе предоставлен. Нужно было адаптироваться и к языку, и к людям, и к игре, и к раздевалке, и к жизни, и к питанию. И требовалось это сделать очень быстро. Думаю, мне это удалось. Где-то через полгода-год я уже понимал, что происходит. А если ты понимаешь условия и среду, тебе легче и на льду адаптироваться к партнерам, команде, и к прессе, и так далее.
Сергей Макаров, Игорь Ларионов, Владимир Крутов
— Какой барьер в новой лиге было сложнее всего переходить?
— Наверное, языковой. Многие вещи не понимал поначалу. Ну и, конечно, стиль игры. Выступая в одной пятерке много лет в ЦСКА и сборной СССР, затем должен был адаптировать свой стиль под тех ребят, с кем играл в НХЛ. Не поменять, а именно адаптировать. А в жизни? Нет, особых сложностей не возникало. Я ведь всегда стремился стать свободным человеком. Мог выбирать, что дальше делать. В НХЛ не было строгого контроля, как в Советском Союзе: вот тогда-то ты должен быть на базе, тогда-то — на сборах в течение 11 месяцев в году. За океаном я выбирал сам. У меня есть работа, которую я исполнил. Пришел домой — и свободный человек.
— Вы столько лет проработали вместе с великими тренерами: Тихоновым, Боумэном. Наверное, что-то пытались у них почерпнуть, зная, что потом пригодится…
— Безусловно, это школа. Восемь лет отработал с Тихоновым, восемь — с Боумэном. Я говорил на днях на тренерской конференции в Праге, что это колоссальнейший опыт. Он может быть негативным, может — позитивным. Но и оттуда, и оттуда можно что-то взять. Потому что это два легендарных тренера разных систем. И, безусловно, какие-то вещи остаются в тебе, чтобы двигаться дальше. Как, например, работа с молодежью.
— Но почему вы сразу не захотели себя попробовать на тренерском поприще? Все склонялись к тому, что с вашим аналитическим взглядом на вещи вы должны быть успешны в этой профессии.
— Посмотрите: игроков, которые выступали на приличном уровне, а потом стали хорошими тренерами, не так много. Согласитесь, мало кому удалось добиться успеха… Да, мне это интересно — тренерская работа. Я работаю с мальчишками, все лето на льду. Собираю команду у себя в Детройте в конце апреля, проводим турнир, шесть матчей, в которых всех обыгрываем. Мне не нужно много времени, чтобы понять, кого с кем поставить, от кого что ожидать. Да, у меня есть мысли о тренерской работе и на высоком уровне. Посмотрим!
Использованы фото: РИА «Новости»