Чемпион мира WBA в полутяжелом весе Дмитрий Бивол провел уже пять защит титула. Нет сомнений, что на сегодняшний день он главный русский боксер. Константин Осипов поговорил с Биволом о самых разнообразных аспектах жизни профессионального спортсмена на пике карьеры.
– Как прошла защита против Джо Смита-младшего?
– Бой получился хороший, потому что зритель был доволен. Я это ощутил. Многие мои коллеги-боксеры тоже поздравляли, говорили, что бой получился интересным. Конечно, были свои трудности. В целом все прошло под мою диктовку, можно и так сказать.
– Что произошло в концовке 10-го раунда?
– Произошло то, что часто случается в боксе. Бывает, ты пропускаешь какой-то удар. Во время боя ты всегда должен быть сконцентрирован на сто процентов. Я и был сконцентрирован. Но в конце 10-го раунда услышал такой звоночек, что осталось 10 секунд до конца, и чуть-чуть расслабился. Потерял фокус и пропустил этот тяжеленный удар от Смита. Можно даже сказать, что это сильнейший удар. Правый боковой – это, наверное, самый сильный удар, который только может быть в боксе. С размаха. И я принял его на свою голову. Чего делать никому не рекомендую.
– Не просто в голову, в висок!
– Чуть-чуть не в висок. Если бы это было в висок, мне кажется, я бы не встал.
– Не было бы этого интервью?
– Да. Этот удар был чуть-чуть дальше, над ухом.
– Сейчас сложилась очень интересная ситуация, которая была всего один раз в истории мирового бокса. Когда выходцы из Советского Союза имеют все престижные пояса. Так уже было однажды в супертяжелом весе. Тогда поясами владели Ляхович, Кличко, Валуев. И сегодня вы вместе с Ковалевым, Гвоздиком, Бетербиевым захватили весь полутяжелый вес.
– Это хорошо для нашего постсоветского пространства. Я думаю, наши люди гордятся тем, что российский бокс, бокс бывшего СССР на мировом уровне. Я думаю, это дает заряд для молодежи. Они смотрят и понимают, что тоже могут быть чемпионами. Идут в зал, тренируются. Ну а насчет мировой арены, всем людям интересно болеть за своих. Вот сейчас у меня был бой: россиянин против американца. Конечно, это интересно и нашей публике, и американской. То есть можно больше привлечь зрителей на этот бой. С таким раскладом, как сейчас, много болельщиков не привлечешь. Ну что поделать. Такое тоже бывает.
– Вы сторонник объединительных боев?
– Конечно. А как иначе?
– Вот в знаменитой трилогии Гатти – Уорд, там вообще никакого пояса на кону не было.
– Вы знаете, самая высшая ступень, которая есть в боксе, – абсолютный чемпион мира. И каждый боксер хочет им быть. Так же как и каждый спортсмен-любитель хочет быть олимпийским чемпионом. «Плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом». Так же и здесь. Каждый из нас в этом весе хочет быть абсолютным чемпионом мира. Это просто уже личные амбиции.
– В Интернете уже гуляет афиша «Ковалев – Бивол. Дуэль столетия»!
– Да, я видел такие афиши. Ну что я могу сказать, с Ковалевым бой у нас намечался еще перед его первым поединком с Альваресом. И если бы все карты сложились определенным образом, мы могли бы с ним встретиться после первого боя, когда он боксировал с Альваресом. Я и сейчас готов к таким боям, неважно, кто из чемпионов будет. Я готов.
– Вы общаетесь между собой?
– Мы с Сергеем хорошо относимся друг к другу, уважительно. Уважаю его в первую очередь как спортсмена. У нас есть общие знакомые. Он один из тех людей, глядя на кого, я решил перейти в профессионалы. Раз Сергей Ковалев, парень из сборной России, смог добиться таких высот, почему бы я не смог. И я бы хотел проверить свои боксерские качества против такого бойца, как Сергей.
– Бивол – Бетербиев, два больших «Б», как вам афиша?
– Тоже интересный бой очень. Да вообще любой бой из этих, конечно, интересен. Сейчас можно говорить о них сколько угодно…
– Но это же самое интересное. Все ждут.
– Но с отправной точки, наверное, это не сдвинет нас сейчас. У ребят свои бои. Я сейчас жду подтверждения по поводу моей обязательной защиты. Не хочется сейчас говорить заранее, когда я еще не провел защиту, когда у ребят еще предстоят свои бои. Зачем сейчас на них давить, вызывать на бои? Смысла в этом нет.
– Сегодня многие эксперты предлагают вам опуститься в суперсредний вес и бросить вызов самому Каллуму Смиту. Он суперчемпион, обладатель Кубка Али. Может, правда, есть смысл опуститься ради таких боев в супермидл, в 76 кг?
– Конечно, есть смысл. Тем более что мои физические данные позволяют спуститься на вес ниже. И я бы с радостью принял бой за титул чемпиона мира, либо просто какой-то большой, громкий бой.
– Вам приходится подолгу жить на сборах. И не так давно у вашего тренера был день рождения, а вы вдалеке от дома. Вы как-то стараетесь что-то подарить, как-то порадовать в честь праздника?
– Конечно. Это как моя спортивная семья. А на сборах я нахожусь почти шесть месяцев в году. Мы тоже отмечаем какие-то праздники. И после тренировки мы где-то и нарушаем режим, приготовив салат с майонезом или поев что-нибудь жареное. И, конечно, стараемся друг другу всегда что-то подарить. Геннадию Юрьевичу Машьянову вот подарили AirPods. Потому что у меня, у Сергея Кузьмина такие есть, без проводов, удобно, и его это заинтересовало. А мы взяли это на заметку и подарили ему. Теперь он тоже без проводов.
– То есть нарушить режим для боксера Бивола – это жареное и майонез.
– Ну конечно. Мы в лагере с утра проснулись, поели каши с минимумом сахара, днем отварное мясо с бурым рисом и т. д. То есть для нас такие вещи, как просто белый хлеб, – это уже нарушение режима. Или тортик. Потому что наш организм – это как часы. Когда ты ешь полезную пищу, у тебя все работает, и тренировки лучше, и энергии больше на тренировках. Стоит что-то съесть не то, и на пару дней сбивается организм с режима. И требуется еще несколько дней, чтобы войти опять в режим, чтобы просыпаться с легкостью, быть всегда сытым, полным энергии.
Это все и от питания тоже зависит. Если ты ешь что-то неправильное, у тебя будет тяжесть, у тебя, может, будет апатия. Это все может казаться мелочами, но на большом уровне, на чемпионских боях мелочей не бывает. Это я понял для себя и слышал об этом много раз.
– Однажды вы пошли на один эксперимент. Не каждому тренеру он был бы по душе. Вы в тренировочный лагерь привезли супругу и двоих сыновей.
– В следующий раз я снова их привезу. Бокс боксом, но личную жизнь тоже надо как-то подпитывать. Было много отъездов, приездов. А мне просто нужно такое семейное спокойствие. Мне нужно знать, что семья рядом. Сейчас мне было очень тяжело уезжать. Потому что после боя был Паскаль, после Паскаля сразу был Смит. Без семьи это очень тяжело, на самом деле. Тяжело постоянно общаться по телефону. Вроде я их и вижу по видео, вроде это и хорошо, но я не рядом. Хочется ощущения, что семья рядом.
– Но с другой стороны, вам же надо тренироваться, а дети просят поиграть. И тренер ворчит… Как совместить все?
– Да, это тяжело. Потому что у нас такой режим: мы с утра проснулись, сделали зарядку, помылись, позавтракали, опять спать; потом проснулись, пошли на тренировку, помылись, пообедали – спать; вечером опять на тренировку, помылись, поужинали и спать. А здесь где-то приходилось прерывать свой сон, где-то супруга уходила пораньше из дома… В общем, были сложности, но плюсов больше. На тот момент, когда я взял семью с собой, плюсов было больше.
– Всегда интересно наблюдать, как вы проводите тренировочный лагерь, потом приезжаете в большой город и идете, например, в музей гитар.
– Нет, в музей гитар я не ходил, а такой есть? Есть фото со мной, где много гитар, это было в «Хард Рок Кафе» в Атлантик-Сити. Я ходил в Музей славы бокса, когда мы ехали из Нью-Йорка в Верону. Мы ехали около четырех часов. Это очень небольшой городишко, там, наверное, главная достопримечательность – казино Turning Stone, где мы боксировали. И от этого казино мы ехали минут тридцать до Музея славы бокса. Он очень маленький. Мы ехали по трассе, и сложилось впечатление, что на этом месте должна быть заправка. А там музей небольшой. Ангарчик просто. Это, конечно, удивило.
Было очень приятно видеть все эти экспонаты, форму Шугара Рэя Леонарда, в которой он боксировал, кулаки бойцов всяких, капа Майка Тайсона, ринг с боя Мухаммеда Али и Джо Фрейзера. Каждый боксер поймет, что это за экспонаты. Ты на них смотришь и понимаешь: вот она история.
– Не просили вас что-то подарить музею?
– Нет, что-то подарить не просили. Но когда ты смотришь на такие вещи, ты хочешь, чтобы у тебя в жизни были такие большие события, и чтобы вещи с этих событий были также в музее.
Беседовал Константин Осипов