Бразилия хаотична, как и история о ее трех стадионах, на которые я попал за время ЧМ-2014. Поэтому если не хватит, не стесняйтесь бить по гиперссылкам – может тогда картина и соберется. И вот уже второй раз – только личные фото!
«Маракана», Рио-де-Жанейро (Estadio do Marakana)
«Арена да Байшада», Куритиба (Arena da Baixada)
Эти стадионы пойдут в связке. Впервые. Просто потому, что в Бразилии я поставил собственный рекорд вынужденного бодрствования. И первые сумасшедшие двое суток нужно выразить в хронологическом порядке.
Я прилетел в Рио в половине шестого утра. И этого было достаточно, чтобы начать раздражаться на все. Я прощался с Франкфуртом, как матрос Колумба, уходивший в море мрака без малейшей идеи, что его ждет. Рассказов о том, как все в Бразилии непросто, валилось достаточно, чтобы даже человеку, прошедшему Йоханнесбург (до последней буквы обзора мы доберемся, но очень нескоро), начать чувствовать себя, выдернутым из грибницы. И это ощущение достигло пика, когда я оставил самолет «Люфтганзы» ради десяти дней в Рио. Который действительно раздражал с первых минут.
Часовая очередь на паспортный. Хаос на остановке автобусов и такси, в которые я все равно не собирался садиться. То ли мгла, то ли смог, омывавшие аэропорт «Галеао». Непривычный запах. Тупой банкомат, думавший минут пять над каждой операцией. Первое реальное очертание Бразилии, увиденное из окна автобуса была горка фавел, кирпично-красная в восходящем солнце. Город, как и ожидалось, был грязен, с одышкой. Хотя на самом деле у меня просто не было сил спорить с собой о том, что я просто плохо выспался в перелете.
Все постепенно развеялось после заселения в гостиницу прямо на пляже Фламенго и переезда на «Маракану», где в этот же вечер меня ждали Франция и Эквадор. Я специально ухаживал себя до изнеможения под южным солнцем, обходя знаменитый стадион со всех сторон, хотя делать это в силу нагромождений каких-то подсобок да и просто нелепо организованного движения было непросто. Я стачивал ноги, понимая, что это – один из моментов, которые нужно помнить. На «Маракане» был сыгран один из моих заочно любимых матчей – Уругвай обыграл Бразилию в финале ЧМ-1950.
Самое острое чувство возникает, когда обходишь «Маракану» по внутреннему кольцу, имея возможность видеть во все стороны. Горы, фавелы, строения, словно высыпанные из коробки. Это красиво и неприятно одновременно. Ты рад, что видишь это, но в первый же день думаешь о том, что не хочешь остаться. В воздухе никому не нужная свобода, выпущенная из атомного реактора.
Впрочем, это не о матче Франция – Эквадор. Он заканчивается 0:0, но у меня с трудом получается анализировать, почему так. Недостаток сна замедлил реакции настолько, что глоток воздуха приходит только на обратном пути в метро. Во-первых, я понимаю, что в массовом понимании самые красивые девушки живут в Эквадоре, которым не нужны губы резиновой лодкой и роковые мины. Во-вторых, я завидую эквадорским мужчинам, потому что они балдеют от счастья. Один ходил по всему вагону и с интонацией, с какой гладят котенка, повторял: «Эквадо-ор… Мы приехали так далеко, и мы – часть этого футбола. Мы играем вничью с Францией. Это величие, величие!». Напиши журналист что-то подобное в материале, его засмеют за пафос. Вот он, пафос. И счастье. Хотя Эквадор со своими четырьмя очками никуда не выходит.
Я еду в отель, чтобы дать себе два часа сна. В 8 у меня рейс в Куритибу. Там сборная России должна выиграть у Алжира и выйти в плей-офф. Как раз с четырьмя.
Лечу из другого аэропорта – «Сантос Дюмон», который до сих пор дарит плейнспоттерам сказочные кадры. До него можно дойти пешком, но в бразильской ночи мне такие прогулки не кажутся правильными. Выпадаю из такси в пыльненький терминал – чем-то похожий на старый «Шереметьево-1».
Внутри, впрочем, лучше. Особенно взлет и разворот над заливом Гуанабара. Лечу через Сан-Паулу – там еще один «хайлайтовый» аэропорт – Конгоньяс, похожий на авианосец в море небоскребов. Пилотам нельзя ошибаться даже в мелочах. Мой – славный парень. Через два часа улетаю в Куритибу. Еще через полтора – с мутненьким взглядом приземляюсь. Я знаю то, чего еще не знаете вы. У меня не запланирована ночевка. Матч Россия – Алжир заканчивается вечером, потом нужно работать, а обратный рейс в Рио – в семь утра.
Чтобы не спать, нужно ходить. И я обошел почти все интересное, что было в Куритибе. Мне невероятно повезло с этим городом, потому что он – чуть ли не самый спокойный в Бразилии. Здесь много японцев. И самые продвинутые во всей стране транзитные автобусные остановки в виде стеклянных тубусов. Так архитектор Жайме Лернер, вдруг ставший мэром города (диктат посчитал, что политических амбиций у творческого человека не будет и попал в точку) спас разраставшуюся в 70-х Куритибу от транспортного коллапса.
«Чтобы не утонуть – плавай», – говорит себе каждый день акула. И я продолжал бродить по Куритибе от столба к столбу, убивая время до матча. Чем ближе к стадиону, тем пустыннее становились улицы – заранее в день игры полиция пропускала к арене только по специальным аккредитациям. Стадион не сразу бросился в глаза, хоть его окружали, в основном, одноэтажные конструкции. Его светло-серый каркас резко выплыл из-за очередного угла, как миноносец на заблудившуюся джонку.
«Да Байшада» – первый стадион в Южной Америке, где сделали раздвижную крышу. Понравились сдержанный дизайн и отвесные трибуны. Не понравились – очереди на лифт и много крутых ступенек по почти отвесной стене. А бегать туда-сюда пришлось – перед началом матча с Алжиром мы записывали какое-то прямое включение, которое трибунный интернет не потянул.
«Да Байшада» высокая и громкая, акустика что надо. Матч? Интересный. Козлов – справа, Комбаров – слева. Жирков – на скамейке. Опорные – Глушаков и Файзулин. Шатов и Самедов по краям. Кокорин быстро открывает счет. Сухой стиль Фабио Капелло давит сок из камня. Не зря итальянец издевался над прессой, позволяя той в своем затерянном лагере наблюдать лишь по десять минут за разминкой.
Во втором тайме оптимизм на журналистской лавке растет. Справа от меня Борис Левин начинает искать билеты в Порту-Алегри, где Россия будет играть в 1/8 финала с Германией. Я кошусь в его монитор, цены мне не нравятся. Они стоят чуть ли не половину от того, что я заплатил до Бразилии. Наверное, что-то бездарно-меркантильное пискнуло во мне «может, не надо?!», потому что подачу Браими слева не понял Акинфеев. Слимани замыкает дальнюю штангу, и счет больше не меняется. Ощущение усталости усиливается, когда вратарь отвечает что-то агрессивное в микст-зоне.
Остаюсь в пресс-центре до ночи и пишу этот материал под радостные вопли волонтеров в соседней комнате.
А потом начинается мое любимое – приключения с Рабинером. Он остается в Куритибе, а потом улетает смотреть водопады Игуасу. Я возвращаюсь в Рио утром. Оба не спешим. И не находим ничего умнее, как шляться по ночной Куритибе. Пожалуй, это единственный город в Бразилии, где можно отважиться на подобное. Правда, днем в парке я нашел вот это.
Находим нон-стоп ресторан, едим, пьем, что-то пишем. Пока внутрь льется спасительная жидкость, организм еще что-то строит из себя, но когда в половине пятого утра таксист высаживает меня в аэропорту, исполняются ровно сутки с того момента, когда я вывел себя из двухчасового сна в Рио. Кроме меня в зоне вылета – ни души. Я плюхаюсь в какое-то кресло, но уже через минуту оно начинает истошно орать о том, что оно – массажное, и что сидеть в нем можно, только заплатив и трясясь. Только через два часа я с недобреньким взглядом сажусь в самолет. В Рио прилетаем около девяти, но это еще не конец. Прибытие – в «Галеао», начинается борьба с пробками. Я отправляю себя спать в начале двенадцатого – с того момента, как я проснулся в этом номере, чтобы больше не уснуть, прошло 32 часа.
Сборная России самоустранилась из моего рабочего графика, и я, как уже бывало, стал искать себе задачи. Первая выполнилась автоматически – я «отомстил» Рабинеру за ЧМ-2010 в ЮАР, где мне пришлось просидеть в одном из самых странных мест в мире – Йоханнесбурге, а Игорь балдел в понятном для homo sapiens Кейптауне. На сей раз вышло наоборот – крупный спортивный писатель задыхался в нечеловеколюбивом Сан-Паулу, тогда как я базировался в Рио. До «Мараканы» на метро – шесть остановок, до Копакабаны – четыре, в обратную сторону. Надо ли говорить, что я особо не разнообразил маршруты (исключаем экскурсии на Сахарную голову и к статуе Христа, причем первая понравилась больше в силу разнообразия и отсутствия толп). Один раз сунулся в центр Рио ради любопытства, но это не мой стиль жизни. Рабинер же дважды прилетал в Рио, глотал океанский воздух, проклинал Сан-Паулу, и снова улетал. «Да-а, я понима-аю», – качал я головой, стараясь косить под эстонского пограничника.
Районы Копакабана и даже больше понравившаяся Ипанема (два длиннющих пляжа, выходящие на Атлантику, а не на грязнющий залив Гуанабара, как мой Фламенго) давали все, чтобы почувствовать жизнь, да и профессиональное вовлечение. Здесь мы сделали интервью с Танкреди Палмери, самым популярным спортивным блогером Италии, и разговор о Фабио Капелло в России получился стопроцентно пророческим. Не щадил итальянца и англичанин Патрик Баркли, автор первой книги о Жозе Моуринью. Задыхаясь от жары, мой старый знакомый сказал, что сборной России нужен гений, а Капелло таковым не считается.
Неподалеку был отель Ивана Эйстурланда, самого популярного в Уругвае человека после Луиса Суареса, который приехал болеть за «селесте» против Колумбии, но был не слишком оптимистичен. Суарес перекусал англичан и итальянцев по дороге в плей-офф и получил свою дисквалификацию, а Хамес у колумбийцев – в полном порядке. На каждом чемпионате мира – 2010, 2014, 2018 – мне хотя бы один раз доставалось посмотреть «живьем» игру Уругвая. И на «Маракане» они единственный раз при мне проиграли.
На самом звучном стадионе Бразилии я еще посмотрел четвертьфинальный матч Германия – Франция, где будущие чемпионы мира за счет удара головой Матса Хуммельса убрали одного из конкурентов и, как потом признавались многие игроки бундестим, окончательно поняли, что готовы бороться за кубок. Но самое интересное было даже после той игры, когда я остался в пресс-центре посмотреть встречу Бразилии и Колумбии. Рядышком посапывал французский тренер Ги Ру, включаясь в самые важные момент игры так, словно данные поступали ему через встроенный радар. Создателя «Осера» повеселили два гола центральных защитников бразильцев – Тиаго Сильвы и Давида Луиса. Через несколько дней эти парни еще раз как следует развлекли весь мир, на сей раз слезами – сборная Луиса Фелипе Сколари получила 1:7 от немцев.
«Эстадио да Гавеа», Рио-де-Жанейро (Estadio da Gavea)
На Копакабане была фанзона, вечно набитая людьми. Веселая донельзя, так как возведена прямо на песке, в ста метрах от полосы прибоя. Единственным ее недостатком было то, что люди сотнями ходили отдавать пиво в океан. Романтика, особенно вид со спины. В ней мне пришлось «притопить» за Нидерланды, пристрастием к которым никогда не отличался. В этом был смысл – не менее практический, чем стиль той сборной Луи ван Гала.
После того, как Англия не смогла пройти групповой этап, единственной командой, базировавшейся в Рио, остались Нидерланды. Чтобы попасть на старый стадион «Фламенго», с единственной высокой трибуной, торчащей, как зуб в ведьмином рту, нужно было прогуляться через цивилизованный район Леблон, где притаился бразильский средний класс, что уже позволяло чувствовать плюсы от выбора профессии.
Ну а обстановка в тренировочном лагере голландцев была выдающийся – успех положительно действовал на Луи ван Галя. Он всегда строил из себя свирепого индюка, склонного к эксцентрике, а тут просто милый человек! И жены игроков с трибуны могли смотреть тренировку, и пресса могла сколько угодно торчать на занятии.
Поэтому все умиление от Коста-Рики с Кейлором Навасом в воротах пришлось засунуть куда подальше и объединяться на том самом пляже с голландскими болельщиками. Шоу должно было продолжаться. Особенно круто было топать на «да Гавеа» на следующее утро после победы «оранжевых» на Коста-Рикой, когда вышедший специально на серию пенальти вместо Яспера Силессена Тим Крул вытащил команду ван Гала в полуфинал. Голландцы вернулись в Рио ночью, поспали чуть больше, чем я до Куритибы, а уже в Силессен и Крул давали совместную пресс-конференцию. Крул выглядел самым счастливым вратарем на свете.
– Когда мы садились в автобус, чтобы ехать на стадион, тренер вратарей отвел меня в сторону и сказал, что если останется одна замена, а матч будет идти к серии пенальти, меня выпустят. Только просили держать в секрете, ведь матч мог завершиться и после 90 минут. Сыграю ли я еще? Нет, стоять будет Яспер, но мне уже есть, что вспомнить. Я не зря работал на тренировках. Надеюсь, впрочем, что больше серии пенальти у нас не будет
Но она была. Только Крул вместо Силессена уже не вышел – к 96-й минуте полуфинала с Аргентиной у ван Галя закончился резерв замен. Южноамериканцы забили все четыре одиннадцатиметровых и отправились в финал, где проиграли лучшей команде того чемпионата.
Но этому я радовался уже дома. Несмотря на концентрированную дозу бразильских впечатлений, ожидающий меня в Сан-Паулу аэробус «Люфтганзы» стал одним самых радостных впечатлений тех десяти дней. Я хотел поскорее увидеть Мюнхен, а уже потом – решать вопрос украденной с карты приличной суммы. Оказывается, тот банкомат в утро прилета в Рио думал медленно, но верно.
PS/Бонус
Стадион «Лазур», Бургас (Lazur)
Букву «Б» формально должна закрыть Болгария, но единственное мое достижение там (за год до Бразилии) – подъем на трибуну стадиона «Лазур» в Бургасе. Достаточно серьезная арена местного «Черноморца» и «Нефтохимика» – она принимала не только сборную Болгарии, которая редко показывает нос из Софии, но и еврокубковые матчи клубов, чьи арены не соответствовали требованиям УЕФА.
Все материалы «Мой стадион» – здесь!
Использованы фото автора