И речь сейчас даже не о том, что защите не удалось доказать существование дедушки Валиевой. Это уже вишенка на торте. Речь в принципе об избранной тактике.
Как сообщает пресс‑служба Спортивного арбитражного суда (CAS), который опубликовал мотивировочное решение по допинговому делу, защита фигуристки представила три абсолютно разных версии того, как допинг мог попасть в ее организм. Причем. будто специально, перебрали самые различные варианты, в том числе и диверсию не забыли.
Это то ли какое-то сумасшествие, то ли какая-то совершенно непрошибаемая оторванность от жизни. Чтобы сократить ответственность, пойманный на допинге спортсмен должен доказать, что принял допинг ненамеренно и принял все возможные меры, чтобы этого (приема допинга) не произошло.
Как ни парадоксально, для этого лучше настаивать на одной версии, какой бы абсурдной она ни была, и как бы странно это ни казалось со стороны. Потому что в суде сидят не читатели спортивных порталов, а юристы, у которых свой взгляд на работу.
Достаточно вспомнить историю Сергея Шубенкова, которого оправдали на основании того, что таблетки с запрещенным спортсменам веществом давали его маленькому сыну, и микрочастицы остались на кухне, после чего и попали в организм атлета.
Шубенков сразу принял эту версию, собирал доказательства и был в итоге оправдан. Хотя, с точки зрения стороннего наблюдателя, тут ведь нет никакой разницы с Валиевой. Допинг попал к Шубенкову случайно? Ну так и к Валиевой случайно. В чем же разница?
А разница в том, что Шубенков сразу принял версию и стоял на ней, что, как бы это ни казалось кому-то странным, говорит в пользу правоты обвиняемого.
Если же защита начинает выдвигать гипотезы (гипотезы, Карл...), то это сразу говорит о том, что спортсмен понятия не имеет, как принял допинг. Это уже само по себе отягчающее обстоятельство. А если гипотезы еще и совершенно разные, то это прямое признание, что уязвимостей в твоей работе - вагон и маленькая тележка.
На что в таком случае рассчитывала защита - непонятно.