Колпино — рабочий пригород Петербурга, все жители которого трудятся на гигантском Ижорском заводе-кормильце. А их дети занимаются в многочисленных спортшколах «Ижорца».
Это раньше так было. Нынче же и завод давно не промышленный гигант, а Колпино превратилось в район Петербурга.
Не раз убеждался в том, что Колпино (именно Колпино, а вовсе не Колпинский район) знают не только по всей России, но и во многих странах мира. И отнюдь не благодаря заводской продукции.
С Тихоновым разговор короткий
Двух имен вполне достаточно, чтобы понять причины такой известности: футболист Владимир Казаченок и хоккеист Николай Дроздецкий. А ведь Алексей Стрепетов и Юрий Герасимов тоже колпинцы, этот перечень долго можно продолжать. Нынче же там ежегодно проводится международный футбольный турнир, с участием «Милана», «Аякса» и других суперклубов, называется так, как и должен именоваться: «Казаченок Кап». Пусть и детский, но звучит! Чемпион мира и Олимпийских игр Дроздецкий, разумеется, достоин своего мемориала.
Конечно же, два этих легендарных колпинца были друзьями. В «Ижорце» мальчишки непременно занимались и футболом, и хоккеем. Казаченок считает, что его выбор вообще случаен, мог и на льду оказаться. А Дроздецкий в футбол играл вместе с Герасимовым, причем в воротах. А в восемнадцать лет, уже в защите, в хоккей, на чемпионате мира 1975 года среди юниоров, в паре с Вячеславом Фетисовым (выиграли, естественно). И через пару месяцев заблистал на краю атаки СКА. Николай Георгиевич Пучков иногда пенял юному Коле за увлечение индивидуальной игрой. Зрители влюбились мгновенно. В том числе и за увлечение индивидуальной игрой. Ведь не просто передерживал Дрозд (как тут же окрестили самородка трибуны) шайбу, дриблинг, скорость — все при нем! Вот и уходил от защитников, забрасывал. У СКА непростой был тогда период, помог этот колпинский хоккейный гений его преодолеть. К двадцати годам стал признанным вожаком. И вскоре… расстался со СКА. Уходить он не хотел, но времена не выбирают. В ЦСКА его тащили начиная с 1976 года, но с Константином Локтевым можно еще было спорить, не принимать приглашения. А потом пришел Виктор Тихонов, и разговор был уже коротким: или в ЦСКА (а значит, и в сборную) или в воинскую часть. Спорт в нашей стране был «любительским», стало быть, хоккеисты СКА проходили по военному ведомству, какие могут быть с ними церемонии у полковника Тихонова?!
Коли выпало питерцем быть
Дроздецкий без всяких проблем вписался в звездный ансамбль, собранный по всей стране — уж очень был талантлив. И в ЦСКА блистал, и в сборной СССР, выигрывал все что можно. На Кубке Канады 1981 года был в числе главных действующих лиц. Но как сам пошучивал, жил он в те годы в «Красной стреле». При первой возможности — домой, в Питер. Вышло с ним, как в песне Александра Розенбаума: «коли выпало мне питерцем быть, никогда Москва не станет моей». Не стала. И парень он был дружелюбный, компанейский, со всеми партнерами по ЦСКА в прекрасных отношениях, но тянуло домой.
Единственный человек, с которым Николай изредка конфликтовал, — Тихонов. Наставник — ярый поклонник железной дисциплины, иногда обвинял хоккеиста в пренебрежении ею. Из песни слова не выкинешь, основания бывали. Во-первых, почти вся легендарная «Красная машина» умела пахать, умела и расслабиться. А Коля же еще при первой возможности — в Питер, а там друзья…
Но Тихонов ограничивался беседами на повышенных, слишком хорош был на льду Дрозд. Виктор Жлуктов, игравший с Николаем некоторое время в одном звене, выразился предельно точно: «Да, Дрозд был в какой-то мере разгильдяем, как и многие из нас, любил на тренировках сачкануть». Как и многие, не больше. Но кому дано, с того и спрос. Тихонов поручал своему помощнику Юрию Моисееву следить за Дроздецким. Николай впоследствии рассказывал, что это его бесило, но и дисциплинировало.
Привел СКА на пьедестал
Навыки игры в защите пригодились, Дроздецкий был хорош и в меньшинстве, и при реализации большинства. Редкое это и потому особо ценное в хоккее качество, которое так пригодилось ему и в ЦСКА, и в СКА, и в сборной, еще сыграет в его судьбе зловещую роль. А в восьмидесятые все складывалось как нельзя лучше. Николай очень много забивал. В 503 матчах чемпионата СССР он забросил 252 шайбы — фантастический показатель. В 1984 году Николая Дроздецкого признают лучшим хоккеистом Советского Союза.
В 1987-м он возвращается в СКА. Мог продолжать играть в ЦСКА, где этому были бы только рады, но его продолжало тянуть в Питер. СКА получает лидера, вожака, о котором клуб и мечтать не смел, и сразу же завоевывает бронзовые медали — гигантский успех, в достижении которого роль Дрозда неоценима. Перестройка в стране набирает ход, и Николай понимает, что ему необходимо позаботиться о будущем. Своем и семьи. Ему за тридцать, но главное, что у него выявлен сахарный диабет. В подобной ситуации об НХЛ и думать не приходится. Врачи советовали ему оставить хоккей. Но тут вновь уместно вспомнить время.
Не за ту же зарплату
Конечно же, наши хоккеисты никакими любителями не были. С канадскими профессионалами сражались профессионалы советские. Вот только если средненький игрок из НХЛ, завершая карьеру, располагал кругленькой суммой на счету и ему не было необходимости думать о куске хлеба, то у наших были иные доходы.
Профессионалам по разным каналам –
То много, то мало — на банковский счет,
А наши ребята за ту же зарплату
Уже семикратно уходят вперед.
«За ту же зарплату» — это, бесспорно, метафора такая у поэта. Надо было зарабатывать, и Дроздецкий уезжает в шведский «Бургос» — полулюбительский клуб. Играет и тащит на себе команду. Вот где пригодилось его умение играть и в меньшинстве, и в большинстве. Он практически не уходил со льда под разговоры шведских тренеров: «Для того тебе и деньги платим».
В отпуск Николай приезжал в Питер, где врачи все настойчивее просили его бросить хоккей. Дрозд прекрасно все понимал, режимил, как никогда. Отшучивался, обещал еще годик поиграть, еще чуток поднакопить и завязать. Чувствовал себя не лучшим образом, это было заметно. Играть в хоккей на инъекциях инсулина — преступление против себя же. Это врачи ему объяснили. Он надеялся, что шведские тренеры войдут в положение, чуть уменьшат ему игровое время. Зря надеялся, ничего личного, просто бизнес.
В конце 1995-го Дроздецкого не стало. Он приехал в Петербург погостить у матери. В ночь на 25 ноября у Николая во сне наступила диабетическая кома. Приехавшие врачи не смогли вывести его из этого состояния.
— Коля Дроздецкий — один из самых ярких игроков Ленинграда. В то время у нас было много хороших хоккеистов, которых привлекали в сборную страны, они выступали на хорошем уровне за другие клубы. Но уникальность Дроздецкого в том, что он стал одним из лидеров звездного ЦСКА того времени и сборной, — вспоминает легендарный футболист «Зенита» Владимир Казаченок. — Если выражаться современным языком, Николай был продвинутым парнем. Всем интересовался. Общительный, жизнерадостный, веселый. Это был уникальный хоккеист.