Мечты романтично настроенных болельщиков «Зенита», ностальгически вспоминающих о том, как работал с питерской молодежью Властимил Петржела, неожиданно материализовались в этом году… в «Банике» из Остравы. В составе «Баника», в 2004 году чемпиона Чехии, а сейчас команды, борющейся за возвращение в высшую чешскую лигу, под руководством Петржелы играет 20-летний воспитанник колпинского «Ижорца» Артем Мещанинов. Защитник, засветившийся в 2014 году в сборной Санкт-Петербурга на мемориале Гранаткина, поддержал наметившийся в российском футболе миграционный тренд: вслед за Антоном Митрюшкиным («Сьон»), Константином Базелюком («Эшторил»), Вячеславом Караваевым («Спарта») и многими другими представителями талантливой молодежи он не увидел в России перспектив карьерного роста и нашел клуб-трамплин в Европе… На зимний перерыв в чемпионате Чехии «Баник» ушел на втором месте, гарантирующем повышение в классе. Мещанинов, вернувшийся в родной Санкт-Петербург, нашел время заскочить в редакцию «Спорта День за Днем», чтобы рассказать, как пытался построить карьеру в Костроме, чем вызвал недовольство Владимира Казаченка и что означают ругательства Петржелы.
«Физику» поставил Герасимец
— Какими ветрами вас занесло в Чехию?
— Играл в чемпионате города за «Трэвис и ВВК», там познакомился с людьми, которые стали вести мои дела. Благодаря им и оказался в «Банике». Искренне благодарен этим людям за помощь.
— Испытали культурный шок от переезда?
— Да не было никакого шока! Просто я ждал шанса куда-то уехать. После турнира Гранаткина побывал на просмотре в костромском «Спартаке». Вот где был настоящий шок! В Костроме провел неделю — шесть раз тренировались на снегу и один в зале. Работали в кроссовках, тренер ругал нас за то, что мы якобы допускали много брака. А как сделать передачу, когда мяч скачет по ледяному газону?!
— Чем еще поразила провинция?
— Бытовыми условиями, едой. Мне вообще показалось, что в «Ижорце» условия гораздо лучше, чем в костромском «Спартаке». Нам на завтрак, например, давали кашу и банан. Приходилось бегать в магазин и докупать еду. Провел одну товарищескую встречу против дубля «Сатурна». Выходил на позиции левого и центрального защитника, а также в опорной зоне. После игры главный тренер предложил мне остаться в команде на два года. При этом никаких документов подписывать не давали. Все на словах. Развернулся и уехал в Санкт-Петербург. Еще пару месяцев поиграл за «Трэвис» и перешел в молодежный состав «Тосно» к Сергею Григорьевичу Герасимцу.
— Что скажете про Герасимца? Правда ли, что он очень вспыльчив и критичен, когда кто-то ошибается?
— Правда. Но я, на самом деле, больше таких тренеров люблю, чем спокойных. По сути, у Герасимца была лишь колоссальная физическая нагрузка. По мнению Сергея Григорьевича, объяснять тактические нюансы 18-летнему футболисту бессмысленно. Мы с «Тосно»-м играли в КФК против взрослых команд, и «физика», заложенная Герасимцом, нам очень пригодилась. У каждого тренера свой взгляд на футбол, своя философия. В «Ижорце» я работал у Константина Валентиновича Линева, который сейчас работает в академии «Зенита». Он, напротив, все время объяснял нам тактику игры, тогда как «физикой» мы практически не занимались.
— Итак, Герасимец поставил вам «физику».
— Да. В «Тосно» я чувствовал, что прогрессирую: лучше дышал, меня стало хватать на девяносто минут. Через полгода, летом 2015-го, я уехал в Чехию, физически чувствовал себя превосходно! В «Банике» U19 по «физике» был на порядок сильнее всех, у меня за плечами был опыт выступления на турнире Гранаткина, благодаря чему я и остался в структуре клуба. Кстати, на просмотре побывало человек тридцать, в том числе двое питерских ребят из академии «Зенита».
— Почему в «Банике» не удалось закрепиться им?
— Наверно, именно из-за «физики».
— Вы тренировались в системе «Зенита». В какой момент вы поняли, что «ловить» нечего?
— В «Зените» я тренировался всего полгода. Давали ли мне шанс? Нет. Да, я работал с командой 1996 года рождения, но скорее потому, что как раз в тот момент в академию пришел Константин Валентинович Линев. Шло лето, сезон закончился, надо было просто войти в атмосферу U17. Ближе к зиме команду возглавил Александр Николаевич Селенков. С ним и договорились о том, что для меня будет лучше вернуться в «Ижорец».
— То есть вы элементарно не подошли новому тренеру?
— Нет. Никаких разногласий у нас не возникало, Селенков просто сказал, что на позиции опорного полузащитника у него будет играть Кубышкин. Вот и все.
— Вы воспитанник колпинского футбола. В Петербурге многие убеждены, что путь в профессиональный футбол лежит либо через академию «Зенита», либо СДЮСШОР «Зенит»…
— Конечно, нет. Хотя, кстати, я побывал и в СДЮСШОР «Зенит» у Сергея Романова и Леонида Соловьева! (Смеется.)
Петржела пришел «без респекта»
— Когда вы сменили Петербург на Остраву и попробовали свои силы в молодежной команде «Баника», была ли у вас уверенность, что вы останетесь в клубе? Признайтесь, что вы такого сделали, чтобы убедить Властимила Петржелу доверить вам место в составе?
— Получилось так, что не Петржела встречал меня, а я — Петржелу. Он возглавил «Баник» уже тогда, когда я играл за U19. Думал, что с его приходом мне станет намного легче: он работал в Питере, любит возиться с молодежью, даст мне какую-нибудь фору. Как же я ошибался! Петржела пришел, как говорят в Чехии, «без респекта». В раздевалке все сразу стало по его правилам. В «Банике» в тот период вообще произошла настоящая революция: новый президент, новый генеральный директор. Из тех людей, с которыми я работал целый год, в клубе практически никого не осталось. По сути, создавалась новая команда. Мне же в итоге все пришлось начинать заново.
— Петербург и Остраву роднит колоссальный интерес поклонников футбола к «Зениту» и «Банику». Чувствовали ли вы, что выступаете в особом для всей Чехии клубе?
— Да, конечно! Например, на стадионы регулярно ходят фанаты лишь двух чешских команд, «Баника» и «Спарты». Интерес к «Банику» в Чехии резко возрос и после того, как в команду вернулся ее самый известный воспитанник — Милан Барош, выступавший за сборную Чехии. Но постепенно все начинало рушиться. Я выступал за U19 и не видел перемен, происходивших в главной команде. В тот период «Баник» находился на четырнадцатом месте, но на следующий сезон вылетел во второй дивизион. Петржела не мог спасти «Баник», однако, как только пришел, заявил о готовности строить новую молодую команду с прицелом на быстрое возвращение. Тогда и начался эмоциональный подъем.
— Много ли молодежи в составе «Баника» сейчас?
— Мне 20 лет. Есть еще двое ребят 95-го и 96-го годов рождения. Остальные находятся во время матчей на скамейке. Но это логично — перед нами стоит задача в первый же год вернуться в первую лигу.
— Как эволюционировали ваши отношения с Петржелой?
— За год действительно многое изменилось. Скажу так — мы стали больше общаться.
— По-русски или по-чешски?
— Когда как. Петржела вообще в основном говорит по-русски, причем не только индивидуально со мной, но и в раздевалке со всей командой.
— Почему, на ваш взгляд?
— Он приводит много примеров из России. На видеоразборах очень часто вспоминает Радимова: угловые, техника. Наших игроков ругает за то, что они не столь техничны, как Радимов! (Улыбается.)
— Раньше Петржела любил ставить в пример Андрея Аршавина.
— У нас про Аршавина Петржела рассказывает мало. Правда, вспоминает, что Аршавин никогда не ломался и постоянно играл. В этом контексте постоянно слышим три фамилии: Аршавин, Кержаков, Недвед. Вообще Петржела говорит о «Зените» чаще, чем об остальных своих клубах. Ну и еще о «Богемиансе». Рассказывал нам, какая это была молодая команда и как поднималась с низов.
— Петржела до сих пор применяет методы шоковой терапии: может заменить игрока по ходу первого тайма, например. Вас это удивляет?
— Видел, как он менял людей в первом тайме раза три! В этом я его до сих пор не понимаю. Меня он никогда не хвалил. Говорит, по мячу бить не умею! (Смеется.) Зато к тем, кого удостаивал похвалы, на самом деле относится намного хуже.
— Получать порцию подобной критики наверняка неприятно. Откуда у вас такая психологическая устойчивость?
— Признаюсь, было действительно сложно. Бывало, до слез доходило. Не понимал, почему за два месяца предсезонки не сыграл ни одной игры.
— Не хотелось собрать чемоданы и вернуться в Петербург?
— Поначалу посещали разные мысли. Звонил домой, не знал, что делать. В команде были три футболиста 96-го и один защитник 94-го года рождения. Рассуждал так: «Если здесь не попадать в ''основу'', то как вообще играть?» Но мне все быстро объяснили. Плюс у моего менеджера получился хороший диалог с Петржелой. Главный тренер дал один простой совет — постоянно работать над собой. После этого с Петржелой мы не общались двадцать один день — ни «здрасьте», ни «до свидания». Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный момент он не выпустил меня в стартовом составе.
— Работая в «Зените», Петржела упрекал Быстрова в том, что он упирается в угловой флажок. Чего, по мнению главного тренера, не хватало вам?
— Он постоянно критиковал меня за то, что делаю много подкатов, вследствие чего часто нахожусь на земле. Еще ругал за предупреждения — в двадцати играх за молодежный состав я получил шесть желтых карточек. Я проанализировал ситуацию и действительно многое изменил в своей игре: стал меньше играть в подкатах, а в последнем сезоне не получил ни одного «горчичника».
На полу в автобусе
— Острава — не самый комфортный для жизни чешский город. В первую очередь из-за резкой индустриализации…
— Почему вы так считаете? Мне, например, в Остраве очень уютно. Нравится все: и люди, и стадион, и центр. Я часто гуляю по городу с лучшим другом, бразильцем де Азеведо.
— Почему именно с ним?
— Даже не знаю. Наверное, потому, что Петржела сразу стал «убивать» нас обоих! (Смеется.)
— На каком языке вы общаетесь?
— Микст английского и русского. Де Азеведо, кстати, неплохо говорит по-русски, поскольку многие из его друзей играют в России.
— Одним из факторов в пользу Чехии вы называли натуральные поля. Неужели это действительно так важно? Например, вице-премьер Виталий Мутко гордится тем, что застелил всю Россию искусственными газонами!
— Не понимаю, почему в нашей стране нельзя сделать нормальные естественные поля. Знаю, что хорошие газоны на базе «Зенита» в Удельном парке. Отличное поле на «Петровском». Что мешает развивать это направление? В той же Чехии, например, у клуба пятого дивизиона «Хлучин», что недалеко от нас, два натуральных газона.
— Говорят, следить слишком дорого.
— Не думаю, что Чехия самая богатая страна в мире. Да и зимой там ненамного теплее, чем у нас. Видимо, в России пока не до того.
— Петржела всегда позиционировал себя как приверженца быстрого агрессивного футбола. Какой стиль сейчас проповедует «Баник»?
— Петржела остается верен своей концепции. Например, он требует проводить контратаки обязательно через края. У него есть хорошая фраза: «Подача с фланга в центр — половина гола». Говорит защитникам, что ни в коем случае нельзя давать делать фланговые передачи! Очень недоволен, если не «садятся» крайние нападающие. «Тршинец» забил нам похожий гол: аут, передача за спину. Петржела очень ругался! А вообще у Петржелы своеобразное видение игры защитников. И вы знаете, для меня это гораздо проще.
— «Тршинец», как и некоторые другие команды второй чешской лиги, принимал вас в 10.15 утра. Как относитесь к этой традиции?
— Не понимаю, зачем это. Ладно, в Соколов когда ездили, так мы там спали перед игрой. А здесь вставали ни свет, ни заря, чтобы успеть на матч. Я ближе всех к месту проведения живу, так встал в шесть утра. Другим пришлось в полшестого. За день еще тренировка была. Сложно уснуть, лежишь, овечек считаешь.
— Чехам тоже утром играть не нравится?
— Не нравится. Об этом и в команде говорят, и в газетах пишут. Как так, что «Баник» борется за первое место и вынужден в таких условиях играть! «Тршинец» вообще все «грамотно» сделал: якобы сменили арену ради удобства наших фанатов. В итоге вышли на ужасный газон. Прошел дождь, и осталась одна глина. Мяч застревал. Мы-то играем низом обычно, а оказались вынуждены принять их футбол — кидать за спины защитникам. А еще ветер… В общем, не получалось ничего.
— Автобусные поездки через всю страну тяжело переносятся? Самый дальний выезд — часов 8…
— Тяжело. Но у меня с U19 выработалась методика. Ложусь на пол, прямо в автобусе, постелив что-то. И сплю. Иначе трудно. Когда только приехал в Чехию, поехал с юношами в Ческе Будейовице. Просидел всю дорогу, потом ноги чувствовал очень…
— Петржела с вами ездит?
— По-разному. Бывает, на машине едет сам, бывает с нами. После игр своим ходом уезжает, к себе домой.
— Не боитесь, что если надолго останетесь в Чехии, связи с Россией прервутся совсем?
— Меня в России и не знают особо… Но вот Вячеслав Караваев в Чехии играет давно, и его не забывают. Если «Баник» выйдет в первую лигу, будем больше на слуху. Ну и большой плюс, что пан Властимил пришел.
— Какой он сейчас, пан Властимил?
— Я раньше его не знал. Какой он в обычной жизни — мне тоже неизвестно. В команде он больше ругается. Практически не улыбается. Практически каждому «пихает». Есть человека три-четыре, с которыми он нормально общается. Например, был у нас Хольцер в прошлом году, лидер. Уходил в «Спарту». Когда тренер не хочет, чтобы кто-то покинул клуб, начинает общаться немного по-другому. Но со мной Петржела, кажется, общается жестче всего.
Казаченок говорил, что у меня нет мускулов
— В вашей команде есть опытные игроки, Томаш Мичола, игравший во Франции в Лиге 1, Томаш Запоточны, становившийся чемпионом и Чехии, и Турции, он также был в «Удинезе». Играть рядом с такими — преимущество?
— Я был очень рад, когда Запоточны пришел. Мне хотелось, чтобы рядом был опытный человек, у которого можно чему-то научиться. Но Запоточному уже за 35, много работы делаю за него. Это нормально, мы обговариваем такие ситуации с ним, когда мне нужно страховать. Запоточны — важный игрок, лидер, может наорать, чего я не могу сделать.
— Еще пришел опытный вратарь Петр Вашек, который выступал в России за «Сибирь». С ним общаетесь?
— Вот он, наверное, следующий друг после Карлоса де Азеведо. Когда хочется пошутить, говорим по-русски. Но, на самом деле, Вашек тоже мало смеется. У него ответственная роль, он пытается сдерживать молодых, когда в паузах между играми кто-то хочет сходить в клуб, например. Я-то не особо хожу и никогда не увлекался. Поэтому, быть может, легко уехал и не скучал по питерской жизни.
— Кто-то из известных людей смотрит ваши матчи? В Остраве живет много легенд чешского футбола.
— Марек Янкуловски ходит — бывший игрок «Милана» и сборной Чехии.
— А из Петербурга приезжали на вас смотреть?
— Был кто-то один раз. Меня пан Властимил спрашивает: «Знаешь кто это?» Я говорю: «Нет…» Он мне: «Это — Максимов!» Не знаю, есть ли такой…
— С Вячеславом Караваевым, который играет в «Спарте», общаетесь?
— В прошлом году играли друг против друга, когда «Баник» был в высшей лиге, а Слава — в «Яблонце». Номера телефонов друг друга есть. И Ефремова, что был в Либерце, а сейчас в «Оренбурге». Вот Комличенко, который забивает сейчас за «Слован», я не знаю, а с Кубышкиным, который тоже в «Словане», знакомы прекрасно по сборной на мемориале Гранаткина. Караваев, Ефремов — абсолютно адекватные ребята. С последним переписываюсь часто даже после того, как он уехал.
— В Петербург часто удается выбираться?
— Один раз летом, один раз зимой.
— Вы сказали, в Костроме кухня не понравилась. А как с чешской обстоит дело?
— Поначалу было сложно, я ни готовить не умел, ни толком не знал, как что покупать. Помог мой менеджер, все объяснил, научил. «Баник» тоже помогал: составили мне план питания, поначалу кормили полностью.
— С чехами как общаетесь? Они любят над русскими посмеяться. Про танки вспоминают, шутки черные…
— (Кивает, улыбается). Все присутствует. Общаюсь на чешском, стараюсь. Даже интервью после игры клубному ТВ дал на чешском. Но и тогда надо мной посмеялись, проходя мимо. Мол, не умеешь по-чешски, о чем говоришь-то?! Не выдержал, засмеялся в камеру…
— В самом деле не умеете?
— Вроде понимают, все что говорю.
— На мемориале Гранаткина вы показались за сборную Санкт-Петербурга. Та команда неплохо выступила под руководством Владимира Казаченка. Почему, на ваш взгляд, «Зенит» вам ничего не предложил после этого?
— Мне кажется, у них и так много игроков — и в дубле, и в U19. «Зениту» нужно что-то делать со своими воспитанниками. А тогда еще и «Зенит»-2 образовался… С самим Казаченком я почти не общался, он меня только ругал.
— Что же вас все ругают?!
— По сути, тренировал ту команду Александр Селенков. Казаченок пришел, спросил: «Мещанинов? Из Колпино?» — «Да». Он хмыкнул, и все. Потом говорил, что у меня нет мускулов. Кубышкина называл толсто… пым.
— Согласны? Насчет мускулов?
— Возможно, на тот момент я был худоват. Но не думаю, что на игре это как-то сказывалось. Не помню, чтобы меня кто-то сносил корпусом, к примеру. Мы с Кубышкиным на том мемориале Гранаткина были как раз одними из самых жестких.
— Почему вы вообще стали играть в футбол?
— Из детской любви. Начал заниматься футболом в десять. До этого в хоккей немного поиграл. Мама хотела, чтобы им занимался, но потом поняла, что постоянно возить на тренировки не может, а отца не было. Да и сам всерьез хоккей не воспринимал. Пришел в секцию — все вокруг умеют кататься, мне велели возле бортика держаться. Но я сразу стал ездить по центру. У стеночки как-то не хотелось…
— Александр Панов много интересного про Колпино рассказывал — драки, разборки…
— Так и есть все. Правда, я в детстве особо на это внимания не обращал, но у меня были друзья, которые с ранних лет были вовлечены. Кое-кто из одноклассников сидит сейчас… Меня мало коснулось. Может, сам не хотел, может, компания другая была. Хотя лет в десять и сигареты попробовал. Мать увидела, нормально так наказала, сразу все закончилось. А футбол я всегда любил… И общаться предпочитал со старшими. Потому что из класса футболом никто не занимался больше.
— Почему мы о вашем интересе к футболу спрашиваем: ради чего терпеть ругающихся тренеров, голод в Костроме, слезы? Какой стимул идти за детской мечтой?
— Да просто успеха хочется.
— И что для вас успех?
— Играть за топ-клуб. Когда у тебя есть деньги и ты можешь купить все, что хочешь. Купить матери что-то. Мой любимый клуб — «Челси». И вот если открою глаза и увижу себя в его футболке — это будет прекрасное чувство…
Неделю мели улицы, убирали стадион
— Пока что вы в «Банике», а это далеко не самый скучный клуб в Чехии. Вас заводит то, как вас поддерживают фанаты, одни из самых активных в стране?
— Они несут незабываемые эмоции. Такой антураж для второй лиги… Мне очень нравится. Правда, один раз нас побили…
— Как это?
— После проигранного кубкового матча, еще полтора года назад. Мы уступили в первом же раунде клубу из четвертой лиги. Меня еще бывший тренер впервые включил в заявку. Сидел на скамейке и видел все это. Мы все время проигрывали, выглядели плохо, за семь игр взяли одно очко. Вот фанаты выбежали на поле, стали толкаться, срывать футболки. Если кто-то начинал защищаться, сразу дубасили.
— Прямо по лицу?!
— По ребрам. В лицо только одному попало, кажется. Но мне так больше нравится, как ни странно. Были бы «тухленькие» болельщики, было бы менее интересно.
— Общаетесь с кем-то из тех, кто на сектор ходит и «выезды пробивает»?
— Да, есть пара человек. Из тех, что в масках приходят, татуировки на лице (смеется). У нас и в команде есть с татуировкой на лице. Второй вратарь.
— Друзья и знакомые просят вас привезти футболки?
— Как начал играть в первой команде, привез футболок десять. Сам их покупаю.
— Расскажите две самых показательных истории, которые случились с вами в Чехии.
— Проиграли как раз той слабой команде в Кубке Чехии, еще при тренере Радомире Коритаре. Болельщики обиделись на нас, перестали ходить на матчи. На одну игру пришло вообще 800 человек. Мы всю недели мели улицы, убирали стадион, потому что больше никто не работал.
— Сильно!
— Помню, к нам пришел репортер. И начал фотографировать, как мы метем. А в «Банике» тогда был футболист Давор Кукец, хорват, который начал что-то изображать: смеяться, пальцы вверх. Потом это попало в газету. На следующей игре наши фанаты с 20-й минуты кричали: «Кукец, уходи!»
— И он ушел.
— А сейчас он в «Теплице», где на футбол плохо ходят, и жалуется: «Я всю жизнь играл для фанатов».
— Теперь вторая история.
— Она связана с приходом в «Баник» Властимила Петржелы. На тренировке Петржела начал объяснять: когда соперник проходит крайнего защитника, центральный должен его встречать. Никто его не понимал. Я один раз подстраховал, как надо. Петржела сразу захлопал: «Молодец, Артем!» В тот момент на меня вся команда смотрела, потому что знали, что мы не общались. Но все равно на сборах я ни разу не сыграл. Только индивидуально тренировался.
— Как вы тогда попали в состав?
— Мы проиграли «Младе Болеслав» — 0:3. Один центральный защитник получил четвертую желтую карточку, а другой сломал лодыжку. Тогда я понял, что, наверное, буду играть. И тут за неделю пришло сразу шесть центральных защитников на просмотр. Одного подписали — взяли Враштила из «Млады Болеслав» в аренду на полгода. Я все это видел. Поэтому за 2-3 дня до игры пошел поговорить с Петржелой, чтобы он дал мне шанс.
— Что он ответил?
— «Я же тебе говорил перед сезоном, что у меня ты играть не будешь». Настал день матча. Подходит Петржела: «Ты в составе. Готовься». Я сыграл центрального защитника, «Баник» выиграл 3:0 у «Злина».
— После игры Петржела хвалил вас?
— Нет. Две игры со «Злином» и «Либерцем» я сыграл центральным защитником, а во всех остальных матчах Петржела использовал меня как опорного полузащитника.
— Петржела всю игру проводит у бровки. Его крик постоянно слышен. Это помогает?
— Когда дома играем, Петржелу практически не слышно. А на выезде он хорошо «пихает» (Смеется).
— Ребята из «Богемианса» рассказывали, что никто не хотел играть на бровке, где стоит Петржела.
— Это тяжело (Улыбается). Люди иногда голову опускают даже… Мы проиграли предпоследний матч «Тршинцу» — 1:4. Правого защитника у нас играл правый нападающий. Петржела ему весь матч говорил: «Ты знаешь, что находишься на поле?»
— Вы еще забили два гола в «Банике». Как вас на все хватает?
— Я за семь игр забил больше, чем некоторые нападающие. Оба мяча головой после «стандартов». Еще один гол забил в прошлом сезоне, ударив с лёта с ноги.
В Чехию из-под елки
— У вас сохраняется желание надеть майку «Зенита», или осталась обида, что не заметили?
— Никакой обиды нет, но я понимаю, что сейчас вряд ли буду играть в «Зените». Там сидит на скамейке запасных Иван Новосельцев, которого регулярно вызывают в сборную России.
— Пока такой сильный спонсор поддерживает «Зенит», там и будут сидеть такие Новосельцевы.
— А мне лучше перейти в «Оренбург», выступающий в той же премьер-лиге, и получать практику, а не ждать на лавке в «Зените»..
— Но там могут кормить, как в Костроме.
— Возможно (Смеется). Хотя Ефремов не жалуется.
— Основная мотивация — играть?
— Выигрывать. В прошлом сезоне мы всем проигрывали в первом дивизионе. Когда, наконец, одержали победы, эмоции были, как будто взяли трофей (Смеется). Две победы — вообще фантастика! Во второй лиге, конечно, по-другому. Здесь против нас все здорово обороняются. Когда выигрываем на последних минутах, эмоций уже не так много. Мы просто понимаем, что нам это надо для выхода наверх.
— Какие деньги можно заработать в «Банике»? Вы получаете чуть больше, чем в «Тревисе» и чуть меньше, чем в «Зените»?
— Естественно, о больших деньгах речи нет. Сейчас главное — это играть. Я не думаю, что в 23 года останусь в Чехии. Еще год-два, и уже надо будет искать что-то новое. Вообще с «Баником» у меня был первый профессиональный контракт. В «Тревисе» никаких денег не платили, в «Тосно» тоже. Сейчас у меня появилась возможность что-то купить, отправить деньги маме, отложить их на поездку. Но главное играть. Деньгами голову не забиваю. Мне хватает на жизнь.
— Что забавляет в Чехии помимо футбола?
— Мне кажется, что там нет ничего кроме футбола (Смеется). Хотя я нашел там девушку.
— Чешку?
— Да. Когда я получил травму, уже не знал, что делать (Смеется). Первую неделю просто валялся дома, потому что не мог ходить. Сильно болело колено. А надо было как-то выгонять свой пар (Улыбается). Вот я и нашел девушку. Мы до сих пор встречаемся.
— Правда, что Острава — единственный регион в Чехии, где понимают русское ругательство из трех букв?
— Есть такое (Улыбается). Но это слово не очень часто используют в Чехии. Скорее два других матерных слова.
— Чего-то питерского вам не хватает в Чехии?
— Когда я уезжал в Чехию, то думал, что летом и зимой точно поеду куда-нибудь отдыхать. Но за полгода я понял, что так соскучился по российским концертам, совместным прогулкам с друзьями, что никуда уже не хочу. Особенно тяжело дался последний месяц. Приезжаю в Петербург — первые две недели отдыхаю.
— Дома Новый год встречаете?
— Да, с мамой.
— А как же подруга? Не приезжает в Питер?
— Нет-нет, это моя территория (Смеется). Пока не надо.
— 4 января вам уже на работу.
— 2 или 3 января я улечу в Чехию. В том году я вообще 1 января улетел. Уже в семь утра был в аэропорту.
— Прямо из-под елки.
— В два ночи лег спать, а потом поехал в «Пулково».
— Насколько у вас контракт с «Баником»?
— До 2018 года. Так клуб решил. Сначала у меня был однолетний контракт, полтора года назад его продлили. Кстати, Петржела ругался по этому поводу: «Это что, топ-игрок, чтобы заключать с ним такой контракт?»
— В «Зените» Петржела говорил российским игрокам: «Вы счастливые люди, потому что работаете два часа в день». На что уходит ваше свободное время?
— У Петржелы почти все время двухразовые тренировки. Они очень изматывают. Остается мало сил. Потом сходишь куда-нибудь поужинать, придешь домой и все. Сейчас будет межсезонка. Тоже очень тяжелая.
— Четырехразовые тренировки?
— Ну, не четыре. По две или три тренировки в день, но они все равно очень изматывают. Я уже знаю, что буду делать в январе: тренироваться и спать (Улыбается).
— Вас приглашают из сборной России по вашему возрасту? Может, просто звонят, говорят, что следят за вами?
— Нет. Даже не знаю, есть ли я в каком-то списке. Хотя в этом году я ставил задачу туда попасть.
— Сначала, наверное, надо вернуться с «Баником» в высший дивизион.
— Я уже сыграл там 11 матчей, но все-равно не уверен, что за мной следили. Это, конечно, не основная сборная, но все равно хочется поставить «галочку».