Карьера воспитанницы питерского баскетбола в сборной складывается своеобразно. На победном чемпионате Европы прошлого года Белякова проводила на площадке считаные минуты. На Олимпиаде в Лондоне ее статус изменился — она играла много, задвинув на вторые роли саму Илону Корстин. Но результат сборной заставил в прямом смысле лить слезы. Корреспондент «Спорта» поговорил с баскетболисткой о прошедшей Олимпиаде и о многом другом.
Наша беспомощность закономерна
— Евгения, четвертое место — это был истинный потолок сборной России на Олимпиаде?
— Считаю, шансы забраться повыше у нас все-таки были. Да, в группе Франции и Австралии мы проиграли много, и потому повторные поражения от этих команд тоже выглядят закономерно. Тем не менее и в полуфинале, и в матче за третье место мы могли повернуть ход борьбы. Возможно, это мои игроцкие ощущения, допускаю, что со стороны все выглядело по-другому. Но, думаю, сыграй мы в некоторых моментах поувереннее и побольше помоги удача, могли бы выиграть медали.
— В матчах с Францией и Австралией особенно проявились проблемы нашей команды в обороне. В полуфинале так вообще почти 10 атак соперниц подряд завершались точными бросками. Каковы причины такой беспомощности?
— Нам не хватило «дрессировки». Система игры в защите не была натренирована. Если в клубе я знаю, что могу запустить игрока влево, а там его уже ждут с блок-шотом, то в сборной мы порой не знали, что от кого ожидать.
— Корстин прямо сказала, что две трети подготовки к Олимпиаде игроки рубились за попадание в состав и им было не до отработки тактических действий.
— Илона права. Это оказалось огромной проблемой. Получилось так, что каждый сам за себя. «Большие» и «маленькие» соревновались между собой на разных половинах площадки, а соединяли нас лишь на 15 минут. В таких условиях отработать взаимодействия невозможно. И все мысли были долго не об этом, а о том, как бы превзойти конкурента. Сводилось к тому, кто больше забьет и кто кого переиграет. Атмосфера в команде искусственным образом создавалась нервозная.
Сборная была неуправляема
— Еще одна претензия к тренерскому штабу — смена стартовых пятерок в каждой встрече. Это сказывалось на игре?
— Конечно. Постоянные перестановки вносили дисбаланс в наши действия. Хоть состав у нас был и ровный, но не могут же в каждой игре все 12 человек сыграть абсолютно одинаково. Чтобы рассчитывать на сыгранность, нужна была хоть какая-то стабильность, костяк. Но о каком костяке можно говорить, если никто не имел представления, сколько он проведет времени на площадке в следующей встрече.
— Тогда прямой вопрос: команда была неуправляемой? По крайней мере в матчах, которые сложились неудачно.
— Да. Неуправляема в том смысле, что у нас просто не было наигранных схем, которые можно использовать на автоматизме. Мы старались, боролись, готовы были едва ли не драться на площадке. Но не было понимания, за счет каких игровых ресурсов реально исправить ситуацию.
— Кто больше всего переживал такой результат?
— В первую очередь, конечно, опытные игроки — Илона Корстин, Ира Осипова. Ведь у них это был, скорее всего, последний шанс выиграть олимпийскую медаль. Илона долго не могла успокоиться, что мы упустили возможность сыграть в финале. Объясняла девчонкам: «Нам выпала уникальная возможность избежать встречи с США в полуфинале, такой удачи раньше никогда не было. И неизвестно будет ли еще когда-нибудь».
— Слезы были?
— После матча за бронзу с Австралией плакали абсолютно все.
Своеобразный взгляд Соколовского
— Как главный тренер переживал поражения?
— Очень тяжело. Борис Ильич уже после полуфинала выглядел удрученным, ходил серый и понурый. Я думаю, столь сильные переживания ему помешали хорошо подготовить нас к последнему матчу.
— То есть?
— Мы вышли против Австралии вообще не готовыми. Хотя у меня было такое чувство, что мы готовы победить. У всех было желание показать характер, биться с соперниками, но после прошлых матчей с этим соперником выводов никаких сделано не было. Мы ведь провели не только два матча на Олимпиаде, но и еще пару товарищеских. И во всех у нас были одинаковые проблемы, которые во встрече за третье место лишь повторились.
— Как этого можно было избежать?
— Думаю, проведи мы перед последней игрой тренировку, могли бы нормально подготовиться и сыграть сильнее. Но Соколовский отменил занятие накануне игры. Да что там Австралия! У меня до сих пор перед глазами моменты полуфинала. Когда можно было сыграть спокойнее, аккуратнее и перевернуть ход борьбы. Но именно этого спокойствия не хватило. И снова приходится возвращаться к предолимпийской подготовке — занимайся я два месяца отработкой комбинаций и взаимодействием с партнершами, сыграла бы по-другому.
— Соколовский сделал выводы из этого?
— Не думаю.
— Интересно.
— Мне кажется, что у Бориса Ильича слишком обособленный взгляд на баскетбол. Я его требования часто не понимала. Как потом оказалось, не только я. Из-за этого случалось недопонимание — мы были уверены, что не хватает опыта, закалки и подготовленности, а он это мог воспринимать как невыполнение установки. Мне, например, было обидно, что под меня не наиграли ни одной комбинации. Я пришла после клубного сезона и готова была делать многие вещи. Впору было задаваться вопросом: зачем тогда вызывать в сборную игрока, если не использовать его лучшие качества?
— Сборная имеет перспективы под руководством Соколовского?
— Перспективы, считаю, у нас очень хорошие, и команда способна прогрессировать. Что же касается Соколовского, то, думаю, к нему в помощь нужно взять несколько сильных помощников. И чтобы они не просто помогали главному, а имели право голоса и Борис Ильич с их мнением считался. И доверял им. В такой ситуации можно более объективно оценивать и возможности каждого игрока, и взгляд на построение игры всей команды. Вообще я считаю Соколовского очень сильным специалистом, он прекрасно подкован во многих нюансах, и за два года он уже хорошо притерся к команде. Но для того чтобы успешно идти вместе дальше, нужно вносить коррективы.
Продолжение интервью с Евгенией Беляковой читайте в одном из ближайших номеров «Спорта»