Владимир Буре личность уникальная. Мало того, что он воспитал и поставил на ноги сыновей Валерия и Павла, которые во многом благодаря отцу, стали известному всему миру хоккеистами, еще преуспел в спорте и сам. Сначала Буре-старший заявил о себе как пловец, потом же спустя время решил сменить водное пространство на лед. Впервые я встретила Владимира на стадионе в Нью-Йорке, где он работал тренером по ОФП в «Нью-Джерси». В стане «Дьяволов» его ценили и уважали. И его тоже все устраивало на все сто. Однако, Буре решил начать новую жизнь. Поводом тому послужило предложение президента ХК ЦСКА Вячеслава Фетисова — его давнего друга.
Брылин — находка для любого тренера
— Наверное, Вячеславу Александровичу стоило больших усилий уговорить вас приехать трудиться в Россию?
— Конечно, решение нельзя назвать простым. Но мысль о том, что я буду снова рядом с Фетисовым, меня грела. Я даже об этом мечтал. В моей жизни было много событий, но одними из самых ярких и успешных оказались те, когда я работал именно с ним в «Нью-Джерси». И мы дружили и дружим до сих пор семьями.
И потом я же поехал жить не в Пекин, а в Москву — к себе домой. Как бы здорово ты себя за границей ни ощущал, ностальгия все равно есть. Так что я приезжал сюда примерно раз в год. И, знаете, было такое чувство, что нужно обязательно сделать что-нибудь хорошее для российского хоккея.
— Уверена, следили за тем, что происходит в КХЛ. Здесь же играют ваши ученики — Александр Суглобов, Сергей Брылин... Наверняка было любопытно посмотреть, скажем так, на плоды своего труда…
— Безусловно. И даже когда Брылин из «Нью-Джерси» перебрался в СКА, продолжал с ним контактировать. Я ему говорил: «Ты для меня уже не как ученик, а как родственник. Ведь мы столько лет проработали вместе. Отказать тебе не могу». В общем, я продолжал помогать ему тренироваться летом. Иметь такого ученика, как Брылин, — мечта любого тренера. Работать с ним очень легко и просто. Он всегда слушается, готов выполнять любые рекомендации, установки. Его можно поставить и слева, и справа, и в центре. Если надо, сыграет и в защите. И никогда слова не скажет, потому что для него главное, чтобы команда выступала удачно.
На войне командует генерал
— Вы разработали специальную программу, которая в хоккейном мире является одной из самых тяжелых, зато и самых эффективных. Расскажите, а что в ней примечательного?
— Она улучшает скоростно-силовые качества спортсмена и скоростную выносливость. Программа приносила реальные результаты и соответственно пользовалась спросом. Она рассчитана на хоккеистов любого уровня и комплекции и построена на том, чтобы развивать те качества, которых им не достает. Для этого я разрабатывал специальные упражнения. Допустим, хоккеист недостаточно устойчиво стоит на коньках, выходит, у него плохой баланс. Или руки слабые, значит, нужно позаниматься конкретно с данной группой мышц. И я всегда записывал все свои тренировки — кто сколько пробежал и с какой скоростью. Затем делал коррективы, вносил что-то новое. Но концепция оставалась прежней.
— Интереснее работать с состоявшимися хоккеистами или начинающими?
— С молодыми легче. Они хотят понравиться. Им нужно заработать себе имя. Мнение же опытных не всегда совпадает с мнением тренера. Но мы же не можем подладиться под всех. Как на войне, где командует один генерал, а не рядовые. Моя программа объемная, и я всегда относился к формированию индивидуального комплекса для того или иного хоккеиста. С одними занимался несколько часов, с другими — несколько недель. Конечно, после травм концепцию менял, чтобы не было чрезмерных нагрузок. Однажды Андрей Зюзин повредил плечо. Неизвестно, сколько бы не играл. После же наших занятий восстановился достаточно быстро. Никто не ожидал. Саша Могильный тоже проходил мою программу. После чего по льду летал. Я, кстати, был удивлен его трудолюбием, хотя многие говорили, что он не перетрудится… На самом деле такого работягу надо еще поискать.
Всю жизнь болел за «Спартак»
— С ЦСКА вас связывает очень многое. Примечательно, что вы оказались именно здесь…
— Действительно не пустой звук. Ведь когда-то я за ЦСКА плавал. И мои дети были армейцами. Хотя, если честно, я всю жизнь болел за «Спартак». Помню, сидел с сыновьями дома, смотрел телевизор. Они переживали за ЦСКА, а я — за красно-белых. Но после того, когда Павел стал играть за «основу», естественно, симпатии пришлось изменить.
Безусловно, мне очень приятно, что появилась возможность поработать в руководящем составе ЦСКА — самом популярном клубе Европы. Я могу его сравнить с «Монреалем».
— Удивительно все-таки, почему вас спокойно отпустили из «Нью-Джерси»?
— К моему желанию отнеслись с пониманием. Я объяснил, что есть возможность сделать шаг в карьере. В НХЛ идут навстречу, когда человеку предлагают продвижение по службе. Мне же очень интересно попробовать свои силы в новой, перспективной лиге. Надеюсь, что мой опыт поможет ЦСКА. Ведь его я приобрел в одной из самых успешных команд НХЛ последнего десятилетия. И конечно, находясь в России, я буду следить за тем, что происходит за океаном. Ведь там остались мои друзья и мои ученики.
— Вы же пловец. Как вас вообще занесло в хоккей?
— Эту программу я придумал ради сыновей. Особенно втянулся в такую работу, когда был персональным тренером у Павла в «Ванкувере». Мы с ним проводили тренировки и зимой, и летом. А потом случилось так, что он уехал во «Флориду» и я остался не у дел. Неожиданно все закончилось. Я не знал, чем себя занять. Страшно вспомнить то время, когда просыпался и понимал, что никуда не нужно идти. Такой образ жизни, конечно, не устраивал. Я решил позвонить в Москву своему приятелю, у которого сын играл в ЦСКА, и предложил тренировать сына. Мальчишка приехал, я начал с ним работать. Жизнь потихоньку стала налаживаться, потому что спустя какое-то время мне еще прибавилось работы: знакомый адвокат предложил позаниматься с его клиентом, который тогда играл в «Сент-Луисе». Я, конечно же, с радостью согласился.
— Получается, в то время вы были готовы тренировать всех желающих?
— Практически да. Я сам находил себе работу через тренеров, менеджеров, просто знакомых. И однажды мне совершенно неожиданно позвонил Вячеслав Фетисов и сказал, что мной заинтересовался генеральный менеджер «Нью-Джерси» Лу Ламорелло. У нас состоялся телефонный разговор, обо всем и договорились. На работу я ходил как на праздник. У нас даже никто после тренировки сразу домой не бежал, потому что в клубе было очень комфортно.
Не думал, что из Пашки выйдет звезда
— А вы не боялись, как это бывает в Америке, неожиданно работу потерять?
— Как бы уже ни сложилось, я знал о том, что тяжелее, чем в первые годы моего пребывания в Америке, не будет. Тогда я даже с английским языком был на вы и работал помощником тренера в университетском бассейне. При этом заработную плату получал в «Ванкувере» — благодаря тому, что там играл Паша. Ситуация непонятная. Деньги в университете мне не платили, якобы потому, что не было средств для специалиста моей квалификации. И в «Ванкувере» не было никаких гарантий, потому что сына в любой момент могли поменять в другой клуб. Когда же я стал трудиться в «Нью-Джерси»,то убедился в том, что без работы больше не останусь. Хотя в Америке этого действительно все боятся.
— Семью Буре, конечно, можно назвать уникальной. Ведь Павел и Валерий — это уже третье поколение спортсменов…
— Сей факт, безусловно, душу греет. У меня отец был лучшим ватерпольным вратарем в тридцатых годах. Также он играл в футбол и теннис. Мы с братом решили плавать. Алексей — чемпион Европы в скоростном плавании в ластах, установил рекорд мира. Ну и я кое-чего достиг в кроле…
Паша и Валера родились с чувством победы. В детстве я учил их играть в шахматы. И радовался, когда ставил им шах или мат. Вскоре сыновья стали меня обыгрывать. Я всегда хотел видеть в них чемпионов. Если команда терпела крах, говорил: «Не команда проиграла, а ты. Почему не забил голов столько, сколько нужно было для победы? Не вини защитника, не вини другого нападающего, а вини себя». Это я пытался внушить им с шести лет и потом на протяжении долгого времени.
Паша обладал дистанционной скоростью. А Валера отличался быстротой и юркостью на коротком отрезке. Когда он играл в зоне, его было очень тяжело удержать. Младший сын, как пружина, мог взорваться на маленьком пятачке льда. Когда дети были еще совсем маленькими, я замечал, что они немножко разные. Но главное, что уже тогда ничего не боялись. Сначала я просил их прыгать с тумбочки, потом с трехметровой вышки, а уже в шесть лет они покоряли 10-метровую высоту. Но все равно, когда Пашку первый раз смотрели в ЦСКА, мне кажется, никто и подумать не мог, что из него получится мировая звезда хоккея.
Попробуйте Family Bure!
— Может, все же повлияла ваша знаменитая фамилия?
— Думаю, нет. Я папа-то обычный, как и все сумасшедшие родители. Вместе на тренировки и игры ходили. Отличие одно — я спортсмен. С ними занимался. И всегда им говорил, чтобы они не старались быть на кого-то похожими. Я и сам никогда не создавал себе кумиров. Просто нравилась игра Сергея Макарова. И на какие-то вещи в его исполнении старался обратить их внимание. Или у Игоря Ларионова всегда можно было что-то взять на заметку, или Гретцки. Помню, давным-давно Уэйн приезжал в Москву для съемок фильма о нем и Владиславе Третьяке. В одной из телепрограмм объявили, что для участия нужны мальчишки 12–13-летнего возраста. В то время Паша играл в ЦСКА, и он подошел по всем статьям. Я с огромным удовольствием ходил на съемки, и был очень рад, видя своего сына вместе с легендой хоккея. У нас даже фотография сохранилась, где они вместе. Спустя время сложилось то, о чем я и мечтать не мог: Павел стал играть с Уэйном в одних матчах. И потом он уже показал ему то самое фото сам.
— Как считаете, почему Валера не смог добиться таких же высоких результатов, как его старший брат?
— Валера тоже классный игрок. Просто в Северной Америке его судьба сложилась несколько иначе. Наверное, тогда я допустил ошибку — привез его туда в гораздо раннем возрасте. Ему нужно было еще в России оставаться. И потом на тот момент мы имели неправильную информацию о жизни в Северной Америке. Меня уверяли, что сын попадет в молодежную команду «Ванкувера». Но когда мы приехали, оказалось все по-другому. Валере пришлось пройти школу Западной хоккейной лиги, где хоккей очень силовой. Там драки происходят и во время разминок. И сама игра намного жестче, чем в НХЛ. Валера же хоккеист техничный, скоростной. А получилось так, что с первого же матча он не столько играл, сколько защищался, что немножко затормозило его развитие. И это произошло на самом важном и тяжелом этапе карьеры — во время перехода с юношеского уровня на взрослый.
— Как сейчас поживают ваши сыновья? Общаетесь?
— С Павлом — нет. Что происходит в его жизни, просто не знаю. С Валерой же постоянно на связи. Он прекрасный семьянин, воспитывает троих детишек. По окончании хоккейной карьеры занялся винным бизнесом. Недавно в Америке прошла выставка, на которой у него был свой стенд. Вино называется Bure Family, пользуется популярностью. При возможности обязательно попробуйте. Гарантирую, ни за что не пожалеете.