Драматические изменения, затронувшие Россию в последние полтора десятилетия, не обошли стороной и футбол. «Неустанная забота партии и правительства» сменилась полнейшим безразличием, а в последние пять-шесть лет – попытками государства стимулировать большой футбол как за счет бюджетных средств, так и путем вовлечения в этот процесс крупного российского бизнеса. В результате мы наблюдаем зарождение и развитие весьма противоречивой структуры, унаследовавшей, с одной стороны, государственно-бюрократические черты, а с другой – жесткие, иной раз жестокие нравы, царящие в российском бизнесе. Вместе с тем очевидны ростки новой, позитивной тенденции, связанной с развитием истинного предпринимательства, попытки продавать продукт под названием «спортивное зрелище» и зарабатывать на этом. Все упирается в организацию хозяйства российских профессиональных футбольных клубов.
Дырка в законе
Футбольный клуб – прежде всего сообщество профессиональных игроков. Но в России этих самых профессиональных игроков не существует.
Дело в том, что вопросы, связанные с трудовой деятельностью профессионалов от спорта, регулируются двумя кодексами – Трудовым и Гражданским. Тем самым подрывается сама основа профессионального спорта, ибо, если такое противоречие заложено в правовом статусе, основе основ, остальная надстройка пребывает в состоянии эквилибриста на канате. Правовые противоречия в нашем случае просто колоссальные. Судите сами: если руководствоваться Гражданским кодексом, то футболист, принадлежащий какому-либо клубу, в случае перемены места работы уходит по договоренности сторон, и новый клуб, заинтересованный в его приобретении, должен заплатить определенную сумму – отступные, компенсацию и так далее. Так происходит во всем мире, где вопрос о трансферах решен в плоскости гражданского законодательства.
У нас в отношении спортсменов наряду с гражданским правом действует Трудовой кодекс, в котором сказано: если ты являешься профессиональным работником любой сферы (будь то слесарь, сантехник, плотник, журналист или завкафедрой), в случае дальнейшего нежелания находится на предприятии можешь написать заявление об уходе по собственному желанию, после чего в срок не более 15 дней тебя обязаны отпустить. Это четко оговоренное право, которое защищено самым главным законом страны – Конституцией. Вот и получается, что руководствуясь этим законом, игрок с действующим контрактом, в отношении которого у клуба есть определенные финансовые планы, преспокойно может написать заявление об увольнении и помахать всем ручкой. Типичный пример – уход из «Спартака» Дмитрия Сычева в 2003 году, когда согласно Трудовому кодексу клуб обязан был вернуть игроку в течение двух недель трудовую книжку, дать ему расчет – и «до свидания».
Тот случай так и не стал наукой, лазейка существует по сей день. Конечно, попытки выправить ситуацию были: Комитет по законотворчеству Госдумы и его глава Павел Крашенинников внесли в высший законотворческий орган поправку к законодательству, призванную убрать это противоречие, но, пройдя несколько чтений, она так и не была принята.
Если называть вещи своими именами, люди, которые вложили деньги в футболиста и намерены получить их назад с прибылью, вовсе не намерены сталкиваться с «сычевскими фокусами». Ясное дело, это достаточно состоятельные и влиятельные лица, которые альтруизмом не страдают. Это прекрасно понимают футболисты, они знают, что, если пойдут по проторенному бывшим нападающим «Спартака» пути, неприятностей так или иначе не избежать. Потому и не лезут на рожон. Но теоретически и на совершенно законных основаниях любой игрок, написавший заявление об уходе по собственному желанию, должен беспрепятственно получить расчет и увольнение.
Распределение средств
Второй очень важный момент в отличиях между нашими и европейскими клубами – регламент, которому должен следовать профессиональный клуб в ряде важных вопросов. Возьмем как пример один из них – доходы от селекции. Иначе говоря: куда должны пойти деньги, вырученные от продажи того или иного игрока?
В России, куда ни посмотри, интервью владельцев клубов пестрят откровениями: «Вот мы продали забивного форварда Мазилова, заплатили нам за него 500 тысяч долларов, а из этих денег мы совершили добрые и нужные дела, как-то: погасили долги по зарплате или починили прохудившуюся крышу на базе». Так вот, это – грубейшее нарушение установок УЕФА, согласно которым всю сумму от продажи профессионального игрока можно либо тратить на покупку других футболистов (футболиста), либо вкладывать в строительство, ремонт, обеспечение – в общем, во все, что связано с бесперебойным функционированием детско-юношеской школы при клубе. Причем, если вы думаете, что в документах можно указать, что детям построили поле, а деньги пустить на иные цели, то глубоко заблуждаетесь: структуры УЕФА обязательно это выяснят и так накажут клуб, что мало не покажется. Конечно, ряд наших функционеров может возразить, что школы они свои содержат в порядке. Но никто из них, уверен, не в состоянии доказать, что на это выделяется много средств.
Где взрослые, там и дети
Третье отличие – футбольная инфраструктура.
Например, в мюнхенской «Баварии» существуют 11 детско-юношеских команд плюс три женские и одна любительская. Общепринято иметь не менее двух детских и юношеских команд при клубе, а уж то, что они обязательно должны быть, – это регламент. Еще один важный момент – находятся они не только на полном балансе клуба, но еще и базируются в том же месте, где и клуб. Ответьте: есть в премьер-лиге хоть одна команда, на базе которой бы тренировались еще и детские команды?
Да, конечно, у нас многие думают о селекции, и талантливых детей растят многие, но в этом деле нет порядка. Есть еще две полагающиеся нормальному футбольному клубу структурные единицы – любительская и ветеранская команды. Клубы, имеющие значительные бюджеты, обязаны финансировать любительскую команду из своих средств, при этом она должна носить то же название разве что с приставкой «А» (как в Германии). Еще одно необязательная у нас обязанность – содержание команды ветеранов. Мне могут возразить: «Да что вы? Уж им-то помогаем, турниры проводим, такому-то на операцию дали и так далее». Помогать-то помогают, но делают это в основном за счет чьих-то средств, через связи и знакомства. А если добрым дядям вдруг надоест? В Европе такой зависимости от косвенных факторов нет и быть не может, потому что содержание ветеранской команды при клубе там оговорено законом.
Далее в списке различий – требования к стадиону. У нас они тоже есть, но в расплывчатой форме: «Команда должна играть на стадионе», хотя и ненормальному ясно, что делать это на ипподроме или мотоциклетном полигоне она просто не сможет.
В европейских странах дела обстоят так: либо команда имеет свой стадион, либо для проведения матчей должна арендовать муниципальный. Как, допустим, в Риме или Турине. Между клубами и муниципалитетами заключены договоры об аренде площадок. У нас этого нет. Просто в требованиях сказано: «Стадион не менее 10 тысяч мест, пластиковые кресла».
Построенные в 1920-е, 30-е и 60-е годы арены не дают возможности так обслуживать игрока, чтобы он думал только о предстоящем матче. В итальянских клубах с командой до начала встречи работают несколько массажистов – чуть ли не по одному на каждого игрока – и огромное количество администраторов, у нас же даже при всем желании соответствовать такому уровню невозможно по причине неприспособленности помещений.
Тренер, изучайте контракт!
Почти во всех профессиональных клубах Европы есть жесткое правило: игрок-иностранец, с которым заключен длительный контракт, а не арендный договор, должен по одному из его пунктов выучить язык. Как правило, в контрактах российских клубов с легионерами такой нюанс тоже учтен, но многие ли следят за его соблюдением?
Как о примере, достойном подражания, мы можем говорить о Чиди Одиа, Эмире Спахиче, Войцехе Ковалевски, Айзеке Окоронкво, Карвалью, которые стараются выучить какой-то минимум хотя бы для общения, да Жерри-Кристиане Тчуйсе, совершенствующем свои познания в русском вот уже десяток лет. А большинству и дела до этого нет.
Вроде бы все это мелочи, но в бизнесе мелочей по определению нет, необходимо следовать четко букве и духу контракта. А когда нет четкого регламента, возможны любые, даже анекдотические ситуации.
Когда Александр Тарханов, тогда тренер «Сатурна», по веским причинам отстранил от работы в основном составе двух игроков из Латинской Америки и в полном соответствии с российской практикой попытался отправить их в дубль, тренер в довольно грубой форме получил ответ, цитировать который из соображений этики я не буду. Как боролись с предполагаемым изгнанием легионеры? Естественно, ни в какой дубль они не пошли, отказались очень красноречиво и ярко и ровно в 11 утра, когда начиналась тренировка, появились даже не на стадионе, а уже у кромки поля, в тренировочной форме и футбольной обуви. Плюс с копиями своих контрактов, с помощью которых апеллировали к тренеру: «Вот мой контракт, в нем написано, что я должен без опозданий являться на тренировку, выполнять все указания, делать то-то и не делать того-то. Вот он я, здесь, пожалуйста, дайте мне задание. Если вы считаете, что я не могу работать в основном составе, – это ваше право, но никакого дубля я не знаю и никуда играть не пойду». И что вы думаете: в следующем же туре все вернулось на круги своя, скандал замяли, объяснив, что бунтари исправились, одумались и взялись за ум.
В мутной воде
Все разговоры о необходимости соблюдения каждого нюанса – это не просто занудство, а наработанный опыт футбольного бизнеса, в котором незачем учиться на своих ошибках и раз за разом набивать одни и те же шишки. Надо привести в порядок правовую базу и, конечно же, в первую очередь навести порядок в финансах, потому что непрозрачные бюджеты, где непонятно что и куда уходит и откуда вытекает, провоцируют постоянные конфликты интересов.
Посмотрите, что творится вокруг команд: на сборы в Турцию так называемые «жучки» чемоданами возят видеокассеты с записями игр «будущих Пеле», и весь этот обман тысяч дельцов тысячами им же подобных строится именно на непрозрачности финансов, на которой каждый хочет заработать.
А в итоге мы слышим время от времени новости из разных уголков России: «встретили в подъезде», «у гендиректора проблемы»… Если руководствоваться только законами, наши футбольные клубы перейдут к европейскому менеджменту так же быстро, как Россия интегрировалась в мировой рынок. А пока – то ли на болоте, то ли в шалаше – нельзя мечтать о хрустальном замке. Да, выигрыш ЦСКА в 2005 году Кубка УЕФА – это достижение, но одна ласточка весны не делает. Чтобы поставить такие победы на поток, необходима реформа нашего футбола. И начинать ее надо с клуба.
Курьез
Не молчите – хуже будет
Невио Скала, тренировавший «Спартак», летом 2004 года получил от руководства клуба указание не общаться с прессой. Этот запрет вызвал у итальянца изумление. Ведь западный опыт взаимоотношений клубов с прессой доказывает, что подобные моратории имеют резко отрицательный эффект. Европейский футбол так же публичен, как и шоу-бизнес. Интервью – часть работы профессионального игрока и тренера, что закреплено условиями контракта. Стало быть, Скалу принуждали нарушить контрактные обязательства те, кто, по идее, должен следить за тем, чтобы все пункты соглашения неукоснительно соблюдались.
На заметку
Если что, подстрахуем
Если бы сборная Германии выиграла последний чемпионат мира и вдруг невзначай потеряла бы почти 5-килограммовый кубок, футболисты получили бы компенсацию от страховой компании Hamburg-Mannheimer, одного из главных спонсоров ЧМ-2006. К тому же и ФИФА не осталась бы в накладе – ей компенсировали бы ущерб суммой 350 тысяч евро.
И вообще немцы здорово «перестраховались». Оргкомитет турнира во главе с Францем Беккенбауэром в случае непредвиденных обстоятельств получил бы 158 миллионов евро. Ну а если бы чемпионат пришлось прервать из-за форс-мажора, ФИФА досталось бы 260 миллионов евро. Кстати, впервые от риска отмены матчей тоже страховали чемпионат-1974 в Германии, но суммы тогда были гораздо менее «крутыми» – всего лишь 40 миллионов марок.
Кокаин и бромантан
В футбольной Европе руководители клубов нередко применяют штрафные санкции к своим подчиненным (игрокам и тренерам) за неосторожные высказывания или действия. Но только в том случае, если эти высказывания или действия наносят ущерб репутации команды. В частности, «Челси» в свое время без раздумий расстался с Марком Босничем, когда широкую огласку получил факт приверженности футболиста к наркотикам. Через несколько лет по той же причине «аристократы» расстались с румынским легионером Адрианом Муту. Дело было даже не в том, что Муту употреблял кокаин, а в том, что это стало известно общественности. Клуб не мог в сложившейся ситуации повести себя иначе.
В России, похоже, другой подход к понятию репутация. Например, нападающий «Луча-Энергии» Александр Тихоновецкий, уличенный в прошлом году в курении марихуаны, получил 6-месячную дисквалификацию, по истечении которой почти наверняка продолжит защищать цвета клуба из Владивостока. Да и громкое «бромантановое дело» спартаковца Егора Титова у нас «спустили на тормозах».
Это не бизнес
Бывший член Совета директоров краснодарской «Кубани» Константин Ремчуков (отец председателя Совета директоров ОАО «Кубань» Максима Ремчукова) в одном из интервью поведал о вопиющих случаях несоответствия гражданских и футбольных законов. Речь шла об инциденте с игроком Сергеем Снытко.
МВД России устанавил, что у украинца – недействительный паспорт, а футбольные бюрократы принуждали «Кубань» заплатить Снытко 130 тысяч долларов.
«Институциональный хаос в футболе не позволяет считать приложение сил здесь продуктивным, – говорит Константин Ремчуков. – Представьте себе, вы вкладываете в клуб, скажем, по 30–35 миллионов долларов в год и выходите не только на новый уровень игры, но и на новый уровень организации бизнеса, создаете предпосылки для капитализации бренда и клуба, и тут раз: судейская ошибка, мотивированная всего-то несколькими тысячами долларов, – и ты не чемпион, не призер, не в Лиге чемпионов, не в зоне УЕФА и т. п. Это не бизнес!»