Гроссмейстер Марк Тайманов возвращался домой после претендентского матча за шахматную корону. Проиграл американцу Бобби Фишеру 0:6. Начальник-таможенник нашел у него в чемодане «Раковый корпус» Александра Солженицына. Хранитель границы не скрывал, что поступил приказ сверху найти у Тайманова что-нибудь запрещенное. «Вот если бы вы с Фишером поприличней сыграли, я сам бы донес до вашего такси полное собрание сочинений Солженицына», — так, по воспоминаниям шахматиста, сказал начальник.
То поражение было во всех смыслах тяжелым — Тайманова больше не выпускали заграницу, лишили титулов, званий. Но он не сломался и даже не подумал менять гражданство (как некоторые действующие спортсмены), хотя его выгнали из сборной СССР. Наоборот, Марк Евгеньевич после «бана» принес стране не меньше пользы, чем до, потому что был влюблен в Россию «по уши». Любовь его проявлялась в множестве замечательных дел и оставленном после себя наследии для Санкт-Петербурга.
Сыграл скрипичный концерт Бетховена
В шахматы Тайманов пришел не сразу. Творческий путь начал с музыки и кино. Например, еще ребенком сыграл роль скрипача в популярном фильме «Концерт Бетховена».
Марк Евгеньевич рассказывал об этом в интервью «Спорту День за Днем» в 2014 году. Между прочим, на тот момент ему было 88 лет (ушел из жизни Тайманов в 2016‑м в возрасте 90 лет).
— Начну с того, что родился я в Харькове, а затем мои родители решили перебраться в Ленинград, — вспомнил Тайманов. — Сегодня я могу с уверенностью сказать, что я больше петербуржец, нежели харьковчанин. Свои первые шаги в нашем с вами городе я делал даже не в кино, а в музыке. Занимался в школе при Ленинградской консерватории. Играл на пианино. Именно благодаря своим занятиям музыкой я оказался в поле зрения кинематографистов. В середине 1930‑х годов в город приехала съемочная группа «Беларусьфильма». Они задумали снять фильм о дружбе, конкуренции, забавах, развлечениях юных советских музыкантов. Недолго думая, они посетили нашу музыкальную школу и почему-то выбрали меня на главную роль.
Интересно, что на скрипке Тайманов играть не умел, хотя по сюжету ему надо было выступить с концертом Бетховена именно на этом инструменте. Маленькому Марку пришлось изобразить игру скрипача, что получилось очень убедительно. Полгода он постигал инструмент, учился правильно держать его, делать нужные движения, чтобы зритель поверил.
С этим связана еще одна удивительная история. Через много лет после фильма в Ленинграде гостил звездный скрипач из Америки Исаак Стерн. Они с Марком Евгеньевичем подружились, и он как-то сказал ему: «Послушай, Марк. Я дал несколько мастер-классов для советских скрипачей. В их мастерстве нет никаких сомнений, но меня смущает отсутствие артистизма. Только однажды я видел, как ваш скрипач играл эмоционально, что мне очень понравилось. Это юный мальчик из фильма ’’Концерт Бетховена’’». Стерн не знал, что скрипачом из фильма был Тайманов.
В дальнейшем актер не стал уделять большое внимание актерской карьере, сыграв лишь эпизодическую роль в фильме «Гроссмейстер».
Солженицын читает шахматиста
Тайманов и его первая жена Любовь Брук — знаменитый фортепианный дуэт, один из самых ярких в XX век даже по мировым меркам. Когда Марка Евгеньевича спрашивали, как он успевал и в шахматах, и в музыке, он отвечал в своем стиле — тонко и остроумно: «А я никогда не занимался шахматами и музыкой одновременно. Когда я занимался шахматами, отдыхал от музыки. Когда занимался музыкой, отдыхал от шахмат. Так что вся моя жизнь — сплошной отдых».
И все же главным делом жизни были шахматы. Когда в Ленинграде открылся Дворец пионеров, туда пригласили юного Марка и спросили, чем он хочет заниматься. Ответ был простой: «Шахматами». Решение было спонтанным — в то время мальчика больше интересовал футбол, он постоянно играл с друзьями во дворе.
Втянувшись в шахматы, Тайманов достиг больших успехов. 14 раз участвовал в чемпионатах города — на его счету пять чемпионств. В 1956 году стал чемпионом Советского Союза. Дважды принимал участие в соревнованиях претендентов — в 1953‑м оказался в середине турнирной таблицы, в 1971‑м уступил Фишеру, о чем уже было упомянуто.
Тайманов внес большой вклад в теорию шахмат (особенно дебютов) — прежде всего это касается сицилианской защиты и защиты Нимцовича. Про защиту Нимцовича, о которой он написал несколько книг, есть отличная шутка, придуманная великим музыкантом Мстиславом Ростроповичем: «Вы слышали? У Солженицына большие неприятности. У него нашли книгу Тайманова ’’Защита Нимцовича’’!».
«Памятник» на Петроградке
Занимался Марк Евгеньевич и шахматной журналистикой, вел раздел в журнале «Огонек».
Словом, Тайманов был настолько разносторонней личностью, что его называли «человеком-эпохой», так много он успел сделать в спорте, искусстве, публицистике.
В Петербурге Тайманов увековечен настоящим «памятником» — школой его имени на Петроградке, где гроссмейстер жил до самой смерти в паре шагов от издательского дома «Спорта День за Днем». С нашей стороны было бы кощунством не зайти к нему на чай, а заодно и обстоятельно побеседовать. Его любовь к жизни чувствовалась во всем. В 88 лет во время интервью он вдруг запел, рассказывая о своих юных годах: «Эх, хорошо в стране Советской жить, эх, хорошо свою страну любить, эх, хорошо стране полезным быть, красный галстук с гордостью носить, да, носить!». Несмотря на тяжелые времена, которые ему пришлось перенести в нелегкий период истории нашей страны, его отношение к ней всегда было теплым. О Петербурге и говорить нечего. Хоть гроссмейстер и родился в Харькове, родным городом считал Ленинград.
Шахматная школа Марка Тайманова успешно функционирует и сегодня, продолжает набирать детей. Дело гроссмейстера живет. Может быть, именно эта школа подарит миру нового Сергея Карякина. В последние два-три года шахматы вновь набрали популярность — родители все охотнее отдают детей в главный интеллектуальный спорт планеты.
Напоследок стоит рассказать случай из шахматной жизни Тайманова, который очень хорошо характеризует его отношение к себе, людям, стране.
Ему всегда очень сложно было играть на победу, поскольку чаще всего он встречался не с соперниками, а друзьями (в какой-то степени все люди были для него таковыми). Тайманов тяжело настраивался на партии с учителем, великим гроссмейстером Михаилом Ботвинником. «Я даже считал, что не имею морального права пытаться его обыграть, — признавался Марк Евгеньевич. — Но был любопытный случай… На одном турнире мы с ним встретились за доской, позиция у меня была получше, но я предложил ничью. Тогда было принято решение бороться с так называемыми гроссмейстерскими ничьими, и заключать мир до 30‑го хода можно было лишь с согласия судьи. Ботвинник от моего предложения отказался. Я сделал довольно сильный ход. Ботвинник подумал-подумал и сказал, что все же согласен на ничью. Я очень удивился, но все же пошел к рефери Игорю Бондаревскому. Тот посмотрел на доску, оценил позицию и фиксировать мир отказался. Мы продолжили играть, и я одержал победу. Михаил Моисеевич заметно обиделся, о чем и поведал нашему общему другу гроссмейстеру Саломону Флору. Когда Ботвинник на кого-то обижался, он наказывал «провинившегося» отказом в общении. В случае со мной наказание было краткосрочным».
Таким потрясающим человеком был Тайманов — талантливым, тонким, по-хорошему мягким, влюбленным в свое дело и страну.