Согласно восточному гороскопу самый опытный игрок «Зенита» родился в год Дракона. Символично, что 2012-й стал для Сергея Семака годом сплошных футбольных юбилеев. Двадцать лет с первого матча на профессиональном уровне, пятый чемпионский титул, сотый мяч в чемпионатах России – все эти события вместила нынешняя весна. Летом футболист может справить новый юбилей – если «Зенит» в борьбе за Суперкубок страны одолеет бывшую команду Семака, «Рубин», то этот титул станет для него десятым командным.
Красивым дополнением к этим знаковым событиям могло стать приглашение на чемпионат Европы, но Дик Адвокат остался верен себе. Впрочем, скоро все может измениться и у преемника голландца может оказаться другое мнение об отношениях тридцатишестилетнего мастера с национальной командой. Тем более что сил и амбиций для покорения новых вершин у Семака предостаточно, он по-прежнему жаждет побед.
Мы договорились о встрече сразу после игры с «Динамо», в которой «Зенит» оформил чемпионство. Чтобы подвести итоги сезона, поговорить о будущих планах футболиста, порассуждать о насущных проблемах. Сергей сразу предупредил: «В ближайшую неделю очень занят, давайте после “Спартака” созвонимся». Встретились уже перед последним матчем питерцев в самом длинном в истории чемпионате. Пока я осваивался в назначенном кафе на Большом проспекте, ведущем, кстати, прямо к «Петровскому», Семак предупредительно позвонил: «Извините за задержку, буду с минуты на минуту». А когда он появился, по улыбкам сотрудников заведения стало понятно, что пятикратный чемпион России там гость желанный и постоянный.
Cпаллетти и Газзаев
— Чем ближе был день объявления расширенного состава сборной Диком Адвокатом, тем острее возникали дискуссии о необходимости привлечения Семака. Признайтесь, надеялись на римейк 2008 года?
— Сыграть на крупном турнире приятно и престижно для любого футболиста. И я, конечно, не исключение. Но вопрос «быть или не быть» передо мной не стоял. Исходил из того, что надо быть готовым к любому варианту, – как будет, так и будет.
— Но за обсуждением этой темы в прессе следили?
— Нет. Я вообще за СМИ не слежу, специально спортивную информацию не изучаю.
— Правда, что перед прошлым Евро Гус Хиддинк не знал, как использовать Семака? И поставить вас опорным полузащитником ему подсказал кто-то из помощников.
— Не слышал такого. (Смеется.) Но сомневаюсь, что это могло быть. Все-таки в «Рубине» я тогда играл именно в опорной зоне, поэтому, приглашая меня, Хиддинк наверняка знал, как использовать. По крайней мере это мое мнение. А как было на самом деле – не знаю.
— За неполные два года в «Зените» чему научились у Спаллетти? И возможно ли вообще в таком возрасте чему-то научиться?
— Я бы говорил в первую очередь о мотивации. Меня пригласили в команду, где практически вся средняя линия состоит из игроков сборной. А потому соответствовать этому уровню и выдерживать конкуренцию с лучшими футболистами страны для меня было серьезным вызовом и мотивацией. И для этого мне необходимо не просто быть в тонусе, а, пожалуй, в двойном тонусе. Здорово, что в 36 лет у меня есть столь весомый стимул.
— Спаллетти часто повышает голос?
— Довольно часто. Лучано – эмоциональный человек. И если, например, при разборе игры его что-то не устраивает, вполне объяснимо, что спокойно на это реагировать ему трудно.
— Его можно сравнить с Газзаевым?
— Если только в том, что оба эмоциональны. Хотя проявляется это по-разному. Потому и сравнивать очень сложно. Каждый тренер, как, впрочем, и любой человек, индивидуален. И если мы возьмемся за сравнения, то чем дальше, тем больше будем находить различий.
Как я стал медленнее
— Незнание Спаллетти русского языка обедняет сотрудничество с ним?
— Конечно, это не плюс. Но у нас в штабе есть Игорь Витальевич Симутенков, прекрасно говорящий по-итальянски. Благодаря этому он быстро сглаживает возникающие иногда шероховатости в общении.
— А может быть, Мистер просто стесняется демонстрировать свои познания в великом и могучем?
— Это к нему вопрос. (Смеется.) Услышать от него на русском можно только приветствия и общие фразы. С нами, игроками, он, как и со всеми, говорит через переводчика.
— Вернемся к футболу. В чем вы стали хуже по сравнению с собой, например, образца 2000 года?
— Во‑первых, в скорости. С возрастом же не быстрее становишься, а, увы, только медленнее. Это и меня касается. Восстанавливаться теперь значительно сложнее. Если игры раз в неделю, то проблем нет. Но, когда приходится выходить на поле через два дня на третий, подойти к матчу в оптимальных кондициях едва ли возможно. Молодые футболисты здесь имеют большое преимущество.
— А вот Владимир Кулик, считает, что во многих аспектах вы стали только лучше. И перечислил – к реализации голевых моментов вы стали подходить гораздо спокойнее, без присущей ранее суеты, потому она стала намного выше. Силы теперь по-гроссмейстерски распределяете – знаете, куда без надобности бежать не стоит. За счет постоянного движения всегда готовы включиться в эпизод. Что скажете?
— У каждого свое мнение. Володя правильно заметил про умение распределить силы по ходу матча, например. Но с опытом это приходит к каждому игроку. Вы ведь спросили – уступаю ли я самому себе, более молодому. На мой взгляд, уступаю. Как уже говорил, в скорости. Былой легкости и резвости, особенно когда надо сделать рывок с места, теперь нет.
— Сколько лет еще наметили себе как футболисту?
— Переходя в «Зенит» два года назад, планировал, что это мой последний контракт. Он подходит к концу, но силы и желание играть я в себе продолжаю чувствовать. Контракт у меня действует до декабря, поэтому в ближайшее время собираюсь встретиться с Максимом Львовичем Митрофановым, договориться о его продлении до конца следующего чемпионата. Поэтому попробую еще год. А там – посмотрим.
Настрой, ограниченный полем
— Сергей, а зачем вам это? Выиграли вы почти все из того, что было возможно. Одних побед в чемпионате страны у вас целых пять. К чему продолжать себя истязать тяжелыми тренировками, пропадать на сборах, жить по режиму команды?
— У меня по-прежнему стойкое желание выходить на поле и выигрывать на любой тренировке и в каждом матче. Независимо от того, стоит перед нами турнирная задача или нет. Я хочу побеждать всегда.
— В жизни тоже такой настрой?
— Скорее нет, чем да.
— Но некоторые спортсмены заводятся, даже когда в карты или домино играют. Не переваривают поражений даже там.
— Ну я‑то в основном с детишками играю. (Смеется.) Поэтому желания выигрывать где-то, кроме футбольного поля, у меня нет.
— Значит справедливо говорят, что люди часто на поле и вне его абсолютно разные. И приводят в пример срывы в матчах того же Игоря Семшова, чего в жизни за ним никогда не замечалось.
— Я с Игорем не знаком достаточно близко, чтобы судить о нем. Но люди в самом деле часто в футболе и жизни бывают абсолютно разными. Хотя некоторые очень похожи в обеих ипостасях.
— Во что лучше всего после футбола играете?
— Уместнее говорить, во что хуже. (Улыбается.) Другими спортивными играми немножко владею – баскетболом, волейболом, гандболом. Но на примитивном любительском уровне.
Напоминание Кержакова
— В начале разговора вы сказали, что за публикациями и новостями не следите. Почему?
— Времени нет. Возможность ознакомиться с тем, что пишут в Интернете, или какими-то спортивными статьями появляется, только когда перед матчем на сбор заезжаем. Да и то не всегда. Когда на массаж приходишь, иногда газетка попадается. Но специально их не покупаю.
— Какой сайт открываете первым, когда все же добираетесь до всемирной паутины?
— Первое – электронная почта. Смотрю, что мне написали, кому надо ответить, с кем пообщаться. Потом новости. Причем общеполитические. И только после них доходит очередь до спортивных.
— Внимательно следили за своей голевой статистикой в последнее время?
— Прочитал в какой-то газете, что у меня 99 мячей в чемпионате России. Но самоцели оформить юбилейный мяч не было. Относился к этому очень банально. Получится – хорошо, нет – тоже нормально. Я ведь и забыл об этом почти сразу после того, как узнал. (Смеется.) Лишь благодаря приятелю вспомнил.
— Позвонил с напутствием?
— Сообщение прислал: «До рубежа осталось недолго». А я уже, скорее, по смыслу догадался, что речь идет о возможности забить сотый мяч. Кстати, во время матча снова об этом забыл. (Смеется.) И лишь когда в ворота «Спартака» судья назначил пенальти, Саша Кержаков напомнил о грядущем юбилее и посодействовал ему. Он же, кстати, и проконтролировал, чтобы этот мяч сохранили. Поэтому Александру я вдвойне благодарен.
Плохой пенальтист
— Вы ведь к точке достаточно редко за карьеру подходили. Почему?
— Исполнять в игре пенальти – не самое сильное мое качество. Поэтому и подхожу к «точке» редко. Да, забил сейчас за «Зенит», было еще несколько реализованных одиннадцатиметровых за «Рубин» и ЦСКА. Но в целом – не мое.
— Но почему?
— Пенальти нужно уметь бить. А я про себя такого сказать не могу. По крайней мере есть много ребят, делающих это лучше меня.
— А что там уметь-то надо особенного?
— Это со стороны кажется, что все просто – поставил мяч, разбежался и пробил. Но надо ведь еще учитывать и высочайший эмоциональный накал, который в такие моменты часто бывает. Кто-то с ним справляется легко. А я человек эмоциональный, поэтому дополнительное давление мне может помешать сконцентрироваться и удачно пробить. Вообще, думаю, гораздо лучше и удобнее, когда в команде есть один человек, постоянно исполняющий пенальти.
— Всего лишь один? А если он станет регулярно промахиваться с «точки»?
— Во‑первых, назначают пенальти далеко не в каждой игре. Ну а помимо штатного исполнителя, должны быть заранее оговоренные заместители. А не спонтанно определять бьющего прямо на поле. Так, на мой взгляд, всем будет легче и спокойнее.
Когда ветераны лучше молодых
— Куда, кстати, дели мяч, которым забили сотый гол в чемпионатах России?
— Пока дома лежит. Я его подписал и собираюсь отдать старшему сыну.
— Для того чтобы играл?
— Это Илья сам решит. Захочет – пусть играет. Нет – будет просто хранить.
— «Зенит» привез почти полтора десятка очков форы второму призеру в пику разговорам о том, что у вас возрастная команда, в которой давно назрела необходимость обновления. Как тогда такой результат объяснить?
— Обновляться, вернее, усиливаться, конечно, нужно. Но именно для будущих побед. А на сегодняшний день наше преимущество в чемпионате России наглядно показывает превосходство как команды, так и отдельных игроков над другими. Как это еще объяснить? Получается, возрастные футболисты «Зенита» сильнее более молодых игроков из других клубов. Только так.
— Сколько новичков требуется вашей команде для усиления?
— Два-три хороших приобретения никогда не помешают. Но это в теории. А на деле надо найти мастеров, которые сильнее тех, кто сегодня выступает в «Зените». Что сделать проблематично. И это касается не только «Зенита», но и других наших ведущих команд. Ведь сильные игроки в Россию не едут.
— Это’О, Кураньи, Роберто Карлос – разве не сильные?
— Их приезд – скорее, исключение. Кроме того, Это’О купил ведь не «Зенит» и не ЦСКА. Он оказался в «Анжи», который топ-клубом пока не стал. К тому же приглашение камерунца стоило огромных средств. Взять же такого мастера за приемлемые деньги практически невозможно. А если много переплачивать, может возникнуть диссонанс в коллективе.
— Значит, это не байки, что у старожилов может вызвать гневную реакцию размер зарплаты новичка?
— За других говорить не могу, но для меня лично это не повод для негатива. Я не знаю, кто из партнеров сколько зарабатывает, и вообще никогда этим не интересовался. Здесь, скорее, дело в руководстве – какой оно выбирает путь, и к каким тратам готово ради достижения результата.
Деньги как аргумент
— А почему к нам не едут звезды? И когда поедут?
— Никто не поедет, пока инфраструктура не поднимется. Кому приятно играть на таких полях, какие мы часто видели этой весной? Или приезжать на допотопные стадионы. Добавьте сюда проблемы с элементарными бытовыми условиями в гостиницах в некоторых городах. И, конечно, сама спортивная составляющая. Российский клуб пока не способен выиграть Лигу чемпионов. А ведущие команды Испании, Италии, Англии и Германии претендуют на этот титул ежегодно. Логично, что лучшие мастера собраны именно там. Мы же пока имеем только один весомый рычаг для заманивания классных футболистов – финансовые условия.
— Подготовка к домашнему чемпионату мира способна в корне изменить ситуацию?
— Современные арены у нас построят – здесь уж мы никуда не денемся. Одной проблемой станет меньше. А дальше будем смотреть.
— Как относитесь к обсуждаемой идее взять на вооружение опыт этого чемпионата и на одном из этапов делить команды на восьмерки?
— Отрицательно.
— Почему? А как же масса упорных матчей с непредсказуемым исходом?
— А когда мы играть-то будем?! И главное – на чем? У нас даже достаточного количества нормальных полей нет, чтобы на них решающие матчи проводить. Кроме того, какой тогда будет интерес ко второй восьмерке?
— Но там ведь тоже своя интрига – несколько команд бились за выживание, до последнего тура было непонятен состав переходных игр.
— И тем не менее я знаю много людей, которые на матчи во второй восьмерке вообще не обращают внимания. И даже предстоящие переходные матчи нисколько не способствуют интересу. Есть и другой важный момент. Чтобы футбол был популярнее, наши ведущие команды должны чаще приезжать в эти города. Люди там должны видеть сильнейших футболистов страны.
— Это вы с точки зрения интереса говорите. А если все-таки про уровень? Вот один эксперт утверждает, что для повышения качества футбола сильные команды должны чаще играть между собой. А таких сильных у нас десяток максимум.
— Я не считаю, что у нас есть явно слабые команды. Давайте вспомним пример «Томи». Их финансовые проблемы – другая тема. Но пока там все было нормально, они и «Зенит» обыгрывали, и у ЦСКА со «Спартаком» очки отбирали. И таких клубов, способных создать проблемы лидерам, во второй восьмерке достаточно.
Плей-офф подогреет интерес
— А что скажете об идее в плей-офф разыгрывать путевку в Лигу Европы между пятью-восьмью командами?
— Допускаю, что интерес к чемпионату это подогреет. И матчей хороших добавит. По крайней мере подумать над этим стоит.
— А может и медали разыгрывать в плей-офф?
— Я – против. Какой смысл тогда проводить длительный чемпионат, если все решаться будет в нескольких матчах? Да, в хоккее победитель выявляется в плей-офф. Но там и команд в разы больше выступает, и играют они решающие встречи через день. В футбол же через день играть невозможно. И опять же – где играть-то? Мы весной практически ни одного матча не провели на хорошем газоне.
— Теперь команды будут обязаны заявлять резервные арены. Это выход?
— Сомневаюсь. Да, на случай форс-мажора запасные стадионы должны быть готовы. Но думать надо о том, как научиться готовить хорошие газоны и где найти для этого специалистов. Это должно быть главной задачей.
— Жесткие меры способны подтолкнуть к этому?
— На этот вопрос должны руководители российского футбола отвечать. Я же еще раз отмечу, что мы весной практически ни одного матча на хороших полях не провели. Даже в Краснодаре неважный газон, да и в Ростове он с виду не радовал. О чем говорить, если в южных городах с этим проблемы?! Уж там-то точно должны с этим справляться.
Штрафовать клубы – путь в никуда
— Еще одна проблема – агрессия и хамство на трибунах, переходящие порой в натуральный саботаж. Признайтесь, после золотого матча с «Динамо» фанаты сорвали вам круг почета, еще какие-то мероприятия?
— Нет, после «Динамо» мы ничего с ребятами не планировали. А вот когда нам вручили кубок за победу в чемпионате после матча со «Спартаком», хотели пробежать по стадиону, поприветствовать поклонников. Но из-за того, что болельщики снова в массовом порядке выскочили на поле, планы пришлось снова корректировать и ретироваться в раздевалку.
— Через три дня с зенитовских взяли пример динамовские болельщики, высыпав на поле в Екатеринбурге. Про файеры, оскорбительные выкрики с баннерами и вовсе говорится после каждого тура. Клубы за это предсказуемо платят миллионы рублей за сезон, но ничего не меняется. Этот метод – штрафовать клубы – к чему-нибудь приведет?
— К хорошему точно не приведет. Штрафовать клубы за бесчинства болельщиков – путь в никуда.
— Считаете, клубы здесь ни при чем?
— Конечно, они должны быть в постоянном контакте с болельщиками, вести с ними диалог. Обязательно говорить им о недопустимости нарушения общественного порядка, напоминать, какие последствия для клуба может иметь сорванный матч. Но если болельщики того же «Динамо» устраивают бесчинства в другом городе, то почему от этого должна страдать казна их клуба? Если часть поклонников проводят саботаж даже на домашней игре, то опять же – почему отвечать за них должен клуб, да еще и финансово?
— А кто должен отвечать?
— Если мы хотим навести порядок, то заставить отвечать надо именно тех, кто занимается хулиганством. Чтобы желающий сломать кресло, выбежать на поле или незаконно пронести и пожечь файеры был осведомлен о последствиях. И не в виде возможного запрета ходить на стадион, а ответа перед законом. В том числе и финансового ответа – пусть штрафы, которые сегодня взыскивают с клубов, платят именно нарушители. Но для этого нужны четкие и понятные законы. Распространяющиеся не только на футбол, кстати. А пока у нас будут за хулиганства отдельных лиц банально платить штрафы клубы, хамства и беспорядков меньше не станет.
О необходимости паузы в общении
— Давайте снова о вас. Кажется, вы стали менее открытым для прессы, чем когда пришли в «Зенит». Надоело за не желающих говорить партнеров по команде отдуваться?
— Ничего себе стал менее открытым! Мы сейчас с вами общаемся, и для меня это третье интервью за два дня.
— И все же – в течение сезона вы порой на контакт шли не так охотно, как раньше. Почему?
— Я считаю, человека не должно быть в СМИ слишком много. И если за короткий период времени я дал много интервью, то, наверное, и мне, и журналистам не очень интересно в очередной раз говорить о том, что уже многократно и подробно обсудили. Поэтому иногда в общении необходима пауза.
— Зато после матчей вы иногда едва ли не единственный, кто соглашается дать комментарии. По вашему мнению, футболисты должны делиться с журналистами своими впечатлениями об игре?
— Если мы хотим выгодней продавать продукт, делать наш чемпионат привлекательней и для спонсоров, и для зрителей, то обязательно. Ведь болельщикам, которые ходят на стадионы и смотрят футбол по телевизору, интересны именно участники. А потому они имеют право знать, что думают об игре футболисты.
— Во Франции возможна ситуация, когда игроки тотально игнорируют журналистов после матча?
— Нет. Там ведь сами контрактные обязательства подразумевают обязательное общение со СМИ.
— Это типичный пункт в контракте французского футболиста с клубом?
— Вовсе не обязательно с клубом. Такие требования выставляют, например, телеканалы, которые являются спонсорами. Причем удовлетворить интерес журналистов можно иногда в минимальном объеме – за две-три минуты. Важно, что игроки внесли лепту в популяризацию футбола. Так же как абсолютно нормально, если в перерыве матча мнением делится кто-то из тренеров или участников.
— Вы считаете, для нас когда-нибудь это станет привычным?
— А почему нет? Это обычная практика во всем цивилизованном футбольном мире.
Надо менять менталитет
— Но как-то пока диковато для нас воспринимать это как систему. Идет решающий матч, напряжение зашкаливает, игрок погружен в переживания за результат, эмоции бьют через край и тут вдруг ему необходимо давать интервью…
— Вопрос в том, как к этому относиться. Если научиться исходить из того, что это идет на пользу футболу и что болельщики такие же участники процесса, то свои эмоции нужным образом настроить можно. И тогда все у нас получится.
— В курсе «беседы» Романа Широкова с группой болельщиков после матча в Казани?
— Да. Но все равно ведь мы всей ситуации не знаем, так как в Интернет выложили лишь концовку «беседы». Что было до этого, почему Роман так отреагировал, что ему сказали? Поэтому осуждать его не готов.
— Но себя представляете таким?
— Себя – точно нет. Но люди ведь все разные: кто-то реагирует спокойно, а кто-то так не может.
— Что может вас заставить полностью отказаться от общения с каким-то изданием или отдельным журналистом?
— Даже не представляю. Вряд ли такое возможно. Иногда, конечно, бывают казусы. Однажды мои слова привели обрывочно, вырвали их из контекста, из-за чего смысл высказывания поменялся. После чего я сказал, что с этим изданием общаться больше не буду. Но погорячился, конечно. Мы потом нормально поговорили, они исправили недочет – привели мои слова в нужной интерпретации, и вопрос был исчерпан.
— Не про случай с Газзаевым рассказываете?
— Нет, нет. Это было гораздо раньше.
— Вы вот говорите, не представляете, что может заставить прекратить контакты с изданием или конкретным журналистом. А как же критические статьи, с которыми можно сильно не согласиться? Или интервью с кем-то, где, например, журналист поднимет неприятную для вас тему, а собеседник выскажется про вас далеко не так, как вам бы хотелось. Для многих футболистов это достаточное основание заиметь зуб на газету.
— Я не настолько гордый. Если кто-то хочет высказать свое мнение, пожалуйста. Даже если сильно не согласен, отреагирую спокойно. И уж точно не буду после этого предвзято относиться к изданию.
Выбор детей
— За время, проведенное в «Зените», с кем-то из одноклубников сблизились особенно?
— У меня со всеми ребятами ровные хорошие отношения. Но друзей я приобрел гораздо раньше, здесь новых не появилось.
— Полтора года назад вы говорили, что тренером себя не видите. С тех пор мнение о своем будущем поменялось?
— Нисколько. Готов повторить снова – тренером себя не представляю. Впрочем, о конкретном занятии после окончания карьеры сейчас не задумываюсь. Пока все мысли только об игре.
— Решили, где будете жить, когда повесите бутсы на гвоздь?
— Нет. Изначальных предпочтений у меня нет. Я не поклонник, скажем, Луганска или Москвы. Поэтому место жительства будет зависеть от работы. Где окажусь востребованным, там и жить буду.
— А если закончите играть и решите паузу в работе взять?
— Тогда Санкт-Петербург.
— Почему?
— Мы здесь уже освоились, дети к садику и школе привыкли. Зачем без необходимости это все менять?
— Кого-то из своих детей видите в будущем профессиональным спортсменом?
— Пока даже не знаю. Старший многими видами спорта интересуется, занимался теннисом, но не так уж серьезно. А начинать это в его возрасте уже поздновато. Ему в этом году 15 исполнится. Второй сын, Семен, пока только начинает футболом заниматься, но ему всего семь будет. Поэтому говорить о том, какой из него игрок может получиться, рано.
— Футболом он самостоятельно увлекся? Или сделал выбор под вашим давлением?
— Это полностью его желание. А давления в нашей семье не бывает.