6 мая проводили комментатора, журналиста и тренера Леонида Генусова. Человека, величиной с футбольный Петербург. Было много людей, но я никак не мог отделаться от ощущения, что он где-то здесь между всеми, как всегда над чем-нибудь смеется. Не было, наверное, ни одной встречи с ним, чтобы мы не веселились с ним над какой-нибудь историей, пусть даже трижды слышанной. Самое время вспомнить истории про ЛБГ, как его «сокращали» на фанатских форумах, с которым у меня лично связано множество личных и профессиональных моментов.
Поначалу я видел его только по телевизору. «Зенит» выиграл кубок в 99-м, собрав на Невском весь город. Леонид Генусов, автор всех видеосюжетов и интервью о команде, с видом петербургского льва осматривался вокруг, сидя в открытой машине. Как и всегда, он выглядел человеком, для которого не бывает сюрпризов. Но теперь я-то знаю, как он тогда был поражен тем, что средняя командочка высшей лиги взяла первый трофей после легендарных «мешков» 84-го…
На Петроградке было кафе «Зенит», где собирались не только фанаты, но и околоклубная тусовка. Там в 1999-м за соседним столиком сидел Леонид Генусов, с которым меня в итоге познакомил культовый фанат Леша Диверсант Котов (его уже тоже нет). Мы смотрели в день по девять матчей – «Плюс» в том время расцветал – Генусов видел минимум два. Мне было 20, я периодически что-то комментировал. ЛБГ кивал с тем же прищуром, то ли с вежливой, то ли со снисходительной улыбкой. Когда однажды Котов сказал «Леня-то считает, что ты ничего», я не спал всю ночь.
Леонид Борисович вел образ жизни, который заставлял думать, что быть спортивным журналистом круто. Ездил на новой сиреневой «десятке», по которой его узнавали еще до полной остановки, вел себя, как британский сэр, не стеснялся спорить на повышенных тонах менторским тоном, отчитывая тех, кто «футбол слушает, а не смотрит» (его фраза), ездил отдыхать на Майорку и, в отличие от подавляющего большинства коллег, говорил на иностранном языке. Еще все знали, что у него есть какой-то бизнес. Мне было не важно, какой. Хватало ума понять, что именно это позволяет ему выдерживать напор президента Мутко. В общем, я хотел стать, как Генусов.
Он подтянул меня к своим передачам, к «Зениту». В 2000-м 4 раза пригласил на выезд с командой. Так я полетел в Нижний, Элисту, Самару и… Будапешт. Благодаря ЛБГ я открыл свою первую зарубежную страну. Он мне доверял и везде поддерживал, даже когда Угаров, Игонин, Горовой, Акимов, Катульский, Куртиян (они все были на похоронах) волками смотрели в салоне ТУ-134 на незнакомого парня…
Вечером, прилетев в Будапешт, мы присели в кафе у вокзала Нюгати. Был Генусов, его оператор, фотограф Вячеслав Палыч Евдокимов. Палыч начал свой обычный «тест салаги», накинувшись с вопросами: «Ну вот ты с такой важной рожей ходишь, приехал вот сюда… Чего надо-то тебе от жизни, а? Дурака повалять и на завод пойти работать?». Леонид Борисыч, как всегда, посмеивался, но Палыча тормознул. Как-то безобидно, в шутку, но Евдокимов остановился. Слово ЛБГ работало без нажима. Он умел выстраивать «нетворк» просто за счет того, что не терпел рядом идиотов. Это было видно даже на похоронах…
«Ваня, а ты же чешский выучил?», – спросил Генусов осенью 2002-го. Через три дня я говорил по телефону с новым тренером Властимилом Петржелой, сгорая от смущения. «У вас будет переводчик за три копейки», – услышал Мутко от Генусова волшебные слова. Более того – переводчик первые три месяца был бесплатно. Мы друг друга не подвели.
На сборе в Турции мы жили в одном номере. Тренировки Петржелы начинались в 7.30 утра. Звонил будильник, наступала еще громче звенящая тишина, раздавался голос Леонида Борисовича: «7 утра… Ужасы нашего городка…». Днем мы шли в соседний отель, где был единственный на всю округу уголок с интернетом и диктовал мне текст на книгу ЗИА. С мыслями у него был полный порядок, с навыком работы с клавиатурой – не очень…
В конце мая 2003-го мы полетели в Элисту на матч с «Ураланом» (тот самый, после которого Петржела доверился молодежи и отправился воевать с Мутко). Город праздновал 300-летие, нам сказали: туда улетите, обратно не пустим. В Элисте мы сидели пять дней. От безысходности все расслабились, на тренировке дубля мы валялись с ЛБГ на газоне в центре поля стадиона «Уралан». Генусов обожал сауну, нашел ее в Элисте, даже несмотря на 30-градусную жару…
На кипрском сборе мне было по-настоящему стыдно перед Генусовым. Кто-то пустил слух, что он якобы сливает инфо в медиа, ему решили запретить посещать тренировки. Три вечера подряд мы провели в спортбаре, смотря футбол за футболом. Когда ЛБГ пришло время уезжать он предложил попить кофе в фойе отеля на виду у всех, но я застеснялся. «Не можешь, ладно», – снисходительно сверкнул он глазами. Стыдно до сих пор.
Я помогал ему делать передачу о «Зените» и «Европейский футбол». Иногда халтурил, что он обязательно комментировал. Это был тот случай, когда я было начал размышлять в стиле «мало платят – плохо работаю», но быстро передумал. Однажды Генусов заплатил спортивным костюмом и кроссовками. «Клево, конечно», – подумал я –«но не то». Что ж, те кроссовки со мной до сих пор. Тяжеленькие, настоящие, кожаные. Только за месяц до смерти ЛБГ я увидел, что вдоль подошвы пошла небольшая трещина…
Как же с ним было тяжело спорить! Мог раскричаться, чуть ли не заставлять молчать. Мы спорили и про Петржелу, и про Аршавина. Когда мне хотелось послать, я отворачивался. Были коллеги, которые над ним смеялись – мол, Леня считает, что он один умный. Я мог кивнуть, но с рукой в кармане. В детстве меня в семье отчитывали за это же…
В день моего 40-летия он звонил, когда я стоял на смотровой площадке Загреба. Говорил столько хорошего, что я не ожидал. И с тех пор мы почти не общались, что можно назвать нелепой ошибкой. Может ли мне быть стыдно, что я перестал ходить на его передачу Pro et Contra? Не уверен, я честно сказал ЛБГ, что съемки воскресным вечером с учетом новых родительских реалий – уже не мое. Виноват ли, что так ни разу и не сходил на матчи его ФК «Город», тем более, что очень хотел? Наверное, отчасти, пусть два раза и был близок к этому. Главное, что не помню, когда, но успел сказать ему, как много он сделал для моего формирования. Хотя и не могу до сих пор поверить, что вы, Леонид Борисович, ушли.
Сильно удивлюсь, если в Петербурге не появится турнир имени Леонида Генусова...
Читайте также