Чемпионат Европы во Франции удался. Комментатор «Матч-ТВ» мог бы смело повторить за Людовиком ХIV-м: «Франция — это я». Мы даже об итогах Евро беседовали в кафе у Нотр-Дам-де-Пари, которое лишь по недоразумению не принадлежит Александру Шмурнову — сюда он ходит двенадцать лет сам и столько же приводит гостей. Да, в Париже ты каждый раз себя чувствуешь его гостем — Александр знает здесь каждый уголок, любит этот город настолько глубоко, как и не снилось многим из тех, кто об этом часто говорит. При том, что Франция — прекрасная страна для мимолетного романа, но очень трудная для серьезных отношений, Шмурнов состоит с ней в нерушимом браке. И именно поэтому «Спорт День за Днем» предложил ему заключительное слово по Евро-2016, а вчерашнее страшное событие в Ницце — пусть это кому-то покажется странным — только подтверждает главную позицию сегодняшнего собеседника: чемпионат Европы Франции удался.
Куда идти, если не нравится во Франции
— Мимо нас минуту назад прошли солдаты с автоматами. Мы сидим в ресторане. Ужинаем. Нам уютно. Кругом красиво. Но ходят солдаты... Я когда-то был в Колумбии. Шла «герилья», маленькая война, о которой писал еще Маркес. И когда я точно так же сидел за столиком, а мимо шел солдат с автоматом, меня это пугало. Думал: «Зачем я здесь, что со мной может произойти?» Вид военных в Париже мне тоже не нравится, как человеку, которому в принципе неприятны любые виды оружия. И все же здесь идущие в толпе туристов солдаты меня умиротворяют. И это мое состояние — важный символ того, что произошло за месяц, пока шел Евро. Если у кого-то есть претензии по организации чемпионата, я бы предложил сесть в машину времени и вернуться в 13 ноября 2015 года. В этот же самый город. Где были взрывы и атаки, разрушившие понимание Парижа о мирном гостеприимстве.
— Разрушившие ли? Можно ли убить это в Париже?
— В тот момент — да. Можешь спросить у людей. Но только на время.
— Почему тогда нет рамок при входах на вокзалы и в аэропорты? До зоны паспортного контроля в аэропорту досмотра нет вообще…
— Потому что за всем следят люди, которых ты не видишь. Сколько было взрывов? Ни одного. Следовательно, система безопасности работает. И это главный вывод. Человечество проживает очень сложное время. Мы не то чтобы не любим друг друга, но все больше друг друга опасаемся и все больше воюем. А Франция доказала этим чемпионатом Европы, что в такой обстановке можно сохранить ощущение праздника. Многие мои коллеги пишут: «Такой плохой организации я не видел!» Простите, а в странах, принимавшие предыдущие турниры, за шесть месяцев до их начала взрывали?! Эти месяцы подготовки также проходили при беспрецедентных мерах безопасности? А сам турнир прошел при негласно действующем режиме контртеррористической операции?.. Так помолчите, заткнитесь! Здесь фантастическая организация. Лучшее из того, что можно было сделать во время, когда мир стал недобрым. Смешно, когда 14 ноября люди говорили: «Давайте перенесем Евро». Куда? В Косово? В Эритрею? Ну давайте. Еще куда? Единственным местом, куда можно было перенести, была Англия. Но и там не было бы никаких гарантий. А французы напряглись и сделали праздник, несмотря ни на что. Посмотри кругом, люди ходят и радуются. Живые. Дай бог, будут жить и дальше в такой среде. Чемпионаты Европы и мира — события общечеловеческие, их нужно оценивать не по комфорту отдельно взятого журналиста или болельщика, а по результату. Получился ли праздник в определенных условиях? Я считаю, получился великолепно. И все, кто недоволен организацией, как говорил один бизнесмен, могут смело идти в жопу.
— Но когда Францию объявили пять лет назад хозяйкой Евро-2016, ожидания от турнира могли быть еще более радужными. Много ли страна потеряла из-за событий ноября?
— Мы, журналисты, часто придаем некоторым вещам больше значения, чем они того стоят. Это мы с тобой подумали о чемпионате Европы во Франции пять лет назад, а кто-то о нем вспомнил только в этом мае. Пошли разбираться, как с билетами, где фанзоны… Этих людей — 90 процентов. И они получили ровно то, на что рассчитывали. Исландские болельщики получили даже больше. Ирландцы, как всегда и везде, купались в фонтанах своей пивной радости. Жалко, что не было голландцев, которые очень ярко болеют без всяких исландских хлопаний. Их всегда не хватает, когда сборная не выходит на крупный турнир… В общем, люди не придали плохим событиям особого значения. У меня сердце болело после этих взрывов, у тебя... У организаторов были проблемы и хлопоты. А большинство ничего не потеряло. Может быть, даже приобрело. Управление разными процессами здесь стало мощнее, глубже. Если же все это кому-то помешало в его логистике, адрес — в предыдущем абзаце. Этот турнир был не для него. А для людей.
— Россия сможет сделать праздник из чемпионата мира через два года?
— Не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы у нас это не получилось. Любой наш человек, хоть в Саранске, хоть где, умеет и любит гулять. Для ирландца — кстати, в Самаре я знаю прекрасные ирландские бары — важно выпить пива, пойти погулять, дойти до фонтана или вида на Волгу, помахать флагом, покричать. Потом лечь спать, наутро огурцом гулять дальше. Я очень надеюсь, что отношение к России, как, скажем так, к более угрюмой стране, чем десять лет назад, не помешает большому количеству гостей. Этот процент угрюмости, на котором акцентируют внимание отчасти сама Россия, отчасти западные СМИ, будет, на мой взгляд, незначительным. И не помешает приехать гостям из той же Ирландии, Канады, Австралии, Китая, тем более из Того. Мне кажется, люди на планете поездками по миру тешат себя больше, чем еще чем-либо. Потому что чувствуют сопричастность к миру. Да, опасно. Да, где-то, может, недобро, как кто-то рассказывает. Мне про Колумбию ужасы рассказывали, про Венесуэлу. Даже про Амстердам. Будь я мамой восьмилетнего ребенка, сказал бы: «Туда ехать?! Ни в жизни!» Но мамой восьмилетнего я не был, а вот отцом — уже неоднократно. Ездил со своим сыном в ЮАР, например. Туда, где можно испугаться, если не очень смел. Ходил пешком по тем местам, в которых показываться не советовали. Этот обмен информацией, желание проверить возбуждает очень многих. Даже китайского крестьянина. Даже американского фермера, который дважды в жизни выезжал за пределы штата Иллинойс. Люди хотят знать и видеть новое! И они приедут, в том числе и в Россию. Я много общался с иностранцами, и никто из них за последние два года не сказал: «Теперь мы не приедем!» Наоборот, были высказывания: «Мы тем более поедем!» Потому что им интересно, что происходит в России. Им интересно жить! Вранье, что все друг друга боятся. Да, страха стало больше. Но это чувство еще не побеждает в человеке главное — стремление к познанию. А оно берется только через путешествия. Радищев поехал из Петербурга в Москву и узнал, что в Тверской губернии происходит. Иначе хрен бы что он узнал. И Марко Поло отправился в путь, Афанасий Никитин отправился. И поэтому мы все продвигаемся. Не сомневаюсь, что российские города доставят американцам, европейцам, африканцам удовольствие. В 2012-м голландцы приехали в Харьков, жили на острове в палатках и были абсолютно довольны. Разве хуже в Самаре, чем в Харькове?
Цена домашнего лимонада
— Один коллега сказал тебе как-то: «Ты не показатель, тебе везде нравится». И в самом деле — тебя можно считать объективным, когда ты говоришь, что во Франции был хороший чемпионат?
— Конечно. Я уверен, что и большинству наших болельщиков здесь очень понравилось. Безусловно, были те, кто приехал сюда только для того, чтобы дать кому-то люлей, но, полагаю, что и они получили удовольствие (улыбается). Приехали, цели своей достигли. Но их 5 процентов. А еще 95 побывали здесь для того, чтобы посмотреть Францию, полежать на пляже в Марселе, посмотреть одним глазком на Париж или скалы Нормандии, вкусно поесть, в конце концов. Хочешь сказать, что я необъективен, мне все нравится? О’кей! Но давай тогда искать, что произошло не так в отношении наших к Франции, или французов к нам. Остановим на улице местного, спросим, какие проблемы он предвидит, скажем, на Кубке конфедераций через год. Да по барабану! Обычный народ хочет ездить. Кто-то просто любит футбол. Кто-то тусовки. Кто-то хочет выпить что-то новое, поесть новое. С девками познакомиться, наконец. Мир этим всем будет жить. В том числе и летом 2018-го.
— Гостям России обещают бесплатный проезд чуть ли не между городами. Во Франции бесплатно не получишь ничего…
— …плюнуть даром не позволят, совершенно верно.
— Тогда согласен ли ты, что Франции по большому счету все равно, понравится гостям или нет? И не будет ли перебором вести себя принципиально иначе?
— Парижу, возможно, все равно, остальным городам нет. Тулузе, Бордо не плевать ни в коем случае. Штука такая: если у тебя есть автомат с газированной водой, свои три копейки ты на нем заработаешь. Если у тебя есть добрая воля, лимон и вода из-под крана и ты хочешь торговать домашним лимонадом, как это английские дети делают во время Уимблдона, тебе придется немного постараться. Есть государственный бюджет и уже стоит автомат с газировкой — точно заработаешь, потому что ее себестоимость не три, а 0,3 копейки. Нет бюджета — значит, твой лимонад уже будет стоит 0,5 копейки, продашь за одну, маржа окажется совершенно другой. Будешь точнее считать. В общем, в России, которая имеет государственный, а не коммерческий подход, с этим проще. Можно бухнуть много денег, и не исключено, что это даже окажется правильно. Чтобы нейтрализовать влияние той угрюмизации, о которой мы говорим. Нас начинают побаиваться? Зато бесплатный транспорт! Вот как? Мы приедем! Тот же наш гостиничный сектор еще не переживал ничего подобного, как в ожидании этого чемпионата мира. Сейчас можно заработать достаточно много — на номерах, сувенирах, напитках. И таким образом очень многое развить в стране. Это с одной стороны. С другой — мы понимаем, что Олимпиада была сделана для, скажем так, получения паспорта. Паспорта «хорошо проведенной Олимпиады». По сути, его выписываешь сам себе. Как в детстве — выходишь во двор и показываешь диплом, который ты накануне нарисовал. «Я, Александр Четвертый, являясь предъявителем этой бумаги, крут неимоверно, а вы все, во дворе, не круты…» И все вертят головами: «Мы вчера такого не нарисовали». Нам нужна была легенда, и Олимпиада таковой стала. Медалькой на грудь. Конечно, турнир был слегка девальвирован, Игры эти столько не стоили, относительно того, что мы ждали. Но это разминка. Перед чемпионатом мира, который стоит дороже. Как минимум в десять раз. Потому что городов десять, а не один. Вообще считается, что Олимпиада — для туристов, а чемпионат мира — для своих. Для тех, кто принял гостей и научился на них зарабатывать. Игры в Сочи не удались, потому что туристов было мало. В этом ее главная проблема. Но Сочи — это потемкинские деревни в чистом виде. А Москва и Петербург уже стоят. Спроси любого здесь, в Париже, хочет ли человек побывать в Москве. Тебе ответят: «Конечно, это же так интересно, мы же видели картинки, мы читали!» А еще и Петербург… Это все как Китайская стена, как храм Будды. Эти города сами по себе стоят того, чтобы что-то в них провести, фестиваль, кого-то туда пригласить. Они — великое произведение человеческого бытия. Дальше начинаются Саранск и Самара, и вот тут уже имеет смысл сказать, что чемпионат мира нужен им в первую очередь. Всей России. Если здравый смысл поможет тем же ирландцам провести свои 10 дней в кайф.
Петиция, чтобы выпить
— Ты и путешественник, то есть потребитель, и профессионал в одном лице. Приходится много ездить по России, чтобы комментировать матчи. Кайф ловится?
— Безусловно. Стало гораздо больше мест, где можно хорошо посидеть. А для болельщика это самое главное. Гостиниц стало больше. Возьмем Краснодар (он не имеет отношения к чемпионату мира, но у меня есть чувство, что за ближайшие два года многое может измениться). Раньше мы ездили в командировки и жили в отеле, построенном в 90-е годы, но по советскому принципу, а сейчас за те же деньги имеем более высокий уровень комфорта. Да, трудно найти места, в которые хочется съездить, если это не твой любимый ресторан и не какие-то друзья. Но посмотри в окно — Нотр-Дам вызывает ажиотаж. Площадь Сен-Мишель — уже попроще. Что там в глубине Парижа — это уже только мне интересно. А вот хороший ресторан, что-то бесплатное, что-то новое — это уже ценнее. Не знаю, как в этом смысле с Волгоградом, Екатеринбургом, Саранском — наверное, все непросто. Но Нижний Новгород, Самара, Калининград и уж тем более Казань — это места, где люди будут ходить, раскрыв рот, а вечером получат достаточный комфорт и сервис. Я понимаю твою позицию, тебе хочется выудить из меня критический взгляд. Я тоже ищу его всегда. Но знаю, как в России умеют принимать людей, как русские начинают выпивать со всеми…
— С «врагами»…
— В том числе с ними. Они же не являются врагами! Разве что только для тех пяти процентов. Я тебя уверяю: если сейчас вбросить петицию, чтобы пригласить англичан в Самару выпивать, а не биться, 95 процентов подпишутся. А оставшиеся пять — они просто должны быть на Земле — скажут, что англичан можно только бить. Но англичане — прекрасные собутыльники. С ними гораздо интереснее сидеть за столом, чем махаться стульями. Единственное, чего я опасаюсь: в свете того, что происходит в нашей и британской прессе, на Западе смогут внушить не 15, а 25 процентам, что Россия — зло. Но больше все равно не будет. 75 процентов потенциально готовых приехать приедут по-всякому.
— Ты, пожалуй, единственный, кто в отчетах о поездке во Францию в социальных сетях практически отказался от едких комментариев в адрес сборной России, историй и фотографий побоищ в Марселе и Лилле. Только парижские дворики, красивые виды, районы французской столицы. Это сознательная позиция или так случайно получилось?
— Сознательная. Или скорее подсознательная. Люди делятся на два типа. Один найдет красоту в неброском, даже неприглядном 11-м парижском арондисмане, а равно и в Бутово, и в Каракасе. Другой найдет говно в Лувре, Букингемском дворце, Эрмитаже. Так получилось, я из первых. Так воспитан. Вторые тоже имеют право ходить по Земле, у них такая внутренняя мотивация, темперамент. Ну, нравится искать крыс в Эрмитаже — идите ищите. Может даже найдете. Мой педагог в театральной студии Иосиф Райхельгауз говорил примерно так: «Если нужно вызвать неприятную эмоцию, представьте себе, что находится в кишечнике, условно говоря, у Джорджа Клуни, и он в эту секунду перестанет для вас быть прекрасным актером и станет мешком с тем самым... Вы поморщитесь — результат достигнут». Представьте себе, любой великий актер, сыгравший на сцене Гамлета или Отелло, ходит в нужник. Но Иосиф Леонидович таким жестким способом говорил об инструменте управления эмоциями. А многие журналисты, есть ощущение, всю жизнь сидят в нужнике, причем внутри унитаза, оттуда лучше видно. Вот и решайте: вам хочется посмотреть на фекализацию или на спектакль? Мне лично лучше в зрительном зале.
Дайте мяса!
— Тогда пойдем в зрительный зал. Поговорим о футболе. Понравился Евро?
— Нет. Выигранного от обороны было больше выигранного от атаки. В разы.
— Когда иначе было?
— Даже если никогда. Даже если последний раз это было в Греции 2700 лет назад. Значит, я с того времени и жду. Не понимаю, как можно в такой футбол играть. Я считаю, что футбол — это для того, чтобы забить. А кто-то — чтобы не пропустить.
— И сборная Франции не понравилась?
— Нет. Она трусливая.
— По-моему, Франция просто не знала как…
— Нет, сначала она боится. Боится, прежде чем не знает как. Они начинали не знать как уже после того, как испугались. Мне это неприятно. А вот Италия в матче с Испанией была наименьшей Италией за все время. А самой главной Италией этого чемпионата стала Португалия. Наличие в финале двух Италий — мало обученной играть в атакующий футбол Португалии и испугавшейся своего статуса Франции — сделало для меня этот турнир пустым и слабым.
— Чего французы боялись? Народ боялись подвести?
— Они слабее Германии. Им важнее победа, чем футбол, который они показывают.
— В 1998-м так было? Тренера Эме Жаке критиковали вплоть до финала. Та же ответственность. Новый «Стад де Франс»…
— Там другое. Они еще не знали, что они боятся. Перед Второй мировой войной знали, что бывают новые виды оружия, а перед Первой — еще нет. Французы в 1997-м не знали, что перед ними громадная ответственность. Да, они чемпионы Европы 1984-го, да Мишель Платини глава оргкомитета. Но они еще не знали, что должны выиграть турнир. И не так боялись. Хотя поначалу проблемы были — с Зиданом, с его темпераментом, с командной игрой. Но та Франция не зависела от внутреннего чувства, что если не выиграем турнир — это позор. А сейчас такое чувство, будто команда только и думала, как бы ей этот чемпионат не проиграть. Все почему-то хотели не проиграть. И именно поэтому для меня лучший матч — Италия — Испания. В нем команда, изначально, казалось, обреченная на философию «не проиграть», вышла матч выиграть и выиграла. Больше, увы, таких игр не было — чтобы одна из команд, приблизительно равная сопернику, вышла побеждать и сделала бы это. Все, кто выходил побеждать, вылетали. Бельгия хотела выиграть у Уэльса, Польша — у Португалии, Германия — у Франции — все закончили. А Италия к третьей минуте создала момент, потом еще и еще, а у великой, в кавычках, Испании до середины тайма не было ни одного, и так они и продолжили. При том что ставил Конте, конечно, и на Бонуччи с Бардзальи и Кьеллини, и на Буффона, так как именно это — их капитал. Но они не боялись!
— Исландия и Уэльс — это мило, то самое, из Греции 2700-летней давности, или плод новой системы проведения турнира?
— Нет, конечно же мило. Но если бы на этом чемпионате Германия и Бельгия, команды, идущие забивать, одержали бы несколько больше побед, Исландия и Уэльс казались бы мне милой добавкой. Скажи, пожалуйста, что тебя больше раздражает. Тебе принесли кусок мяса, поставили тарелку на стол. А солонку не дали. Официант ушел, тебе надо есть, а соли нет. Плохо? Второй вариант: принесли тарелку с солью, но нет мяса. Ешь! Когда все, что есть на чемпионате, это Исландия и Уэльс — на хрен они мне нужны?! Они — специи! Зачем турнир, когда выигрывают только андердоги?! Я не могу съесть больше двух ложек соли! Хочу атакующий футбол, приносящий результат, — то есть жирный кусок мяса. Бельгийского мяса — 3:0 в первом тайме с Уэльсом, как просила игра. Чтобы Германия положила два или три в первом тайме с Францией. Исландия сыграла классный матч с Англией, это то, что мне нравится, но такая игра должна быть одна на десять! А не наоборот.
Салфетку, пожалуйста!
— То есть два автобуса с открытым верхом в толпе болельщиков еще до финала Евро не есть позитивный результат?
— Фигня это все… Ну хорошо, соглашусь, что Уэльс и Исландия — это не только соль. Может, плоды личи, может, артишоки. Но нельзя есть только их, мясо нужно! А мясо — это когда берешь мяч, забиваешь на 2-й минуте, потом еще раз — на 5-й и говоришь сопернику: «Теперь давай!» Я — за победу Германии над Бразилией 7:1 в том числе. Да, лучше бы было остановиться на 3:1, чтобы не девальвировать статус чемпионата мира, но и так неплохо вышло. А Польша забивает Португалии на 2-й минуте, и к 25-й забывает, как играть в футбол. И думает, что теперь она этот матч выиграет 1:0. К тому времени, как счет становится 1:1, поляки уже напрочь забывают, что такое футбол. Подключение защитника, прострел, рывок Левандовского и гол: где все это? Когда дают труса даже смелые, это самая большая проблема современного футбола. Всем кажется, что остаться в памяти победителем важнее, чем тем приличным клоуном, который вышел развлекать публику в перерыве и получил больше аплодисментов за, возможно, меньший гонорар. Получается, что на официальном мяче чемпионата написана полная ерунда — Beau Jeu, в переводе с французского на португальский — Jogo Bonito, красивая игра. На Евро было этой Jogo Bonito всего пять процентов. Несмотря на успех команды, в которой говорят по-португальски…
— Можно все же узнать, каким ингредиентом во Франции была сборная России?
— (Пауза.) Салфеткой.
— Тогда во всем этом ужасе, который ты сейчас описал, можно выделить самое яркое воспоминание о Евро-2016 для Александра Шмурнова?
— Самое яркое, наверное, связано с новым. Я не против 24 команд на Евро и 40 — на чемпионате мира. Когда я увидел маму Гранита Джаки и Тауланта Джаки в футболке наполовину с флагом Албании наполовину с флагом Швейцарии, подумал, что это нечто новое. Вот что спонтанно пришло в голову в ответ на твой вопрос. Надеюсь также, что в уважаемой мной Венгрии после этого Евро начнется настоящий футбол, который пропал куда-то в 1987-м. Хотел бы верить, что албанский крестьянин в этой своей потешной шапочке, беззлобный, яркий, будет так же заводить своих и на следующем турнире. Таких впечатлений должно быть больше, именно это и есть чемпионат Европы, мира, любой фестиваль. Футбольный фестиваль в антуражном смысле не должен принципиально отличаться от театрального. И именно поэтому мне неприятен марсельский инцидент. На фестивале в Авиньоне, который, кстати, уже начался, поклонники труппы театра кабуки не будут махаться стульями с шотландцами... Но даже несмотря на драки русских и англичан, поляков и украинцев, угрозы взрывов, французский Евро был очень фестивальным. Ирландцы пели, исландцы хлопали, албанцы скакали, и все делали это в радость. И это важнейший шаг к следующему турниру. Как и вопрос к России: «Эй, парни, сможете поддержать этот уровень фестивальности?» Я очень надеюсь, что мы сможем. И дальше поедем путешествовать по миру…
Париж — Санкт-Петербург
PS: Беседа проходила вот с таким видом
