Дмитрий Губерниев уже в Зеефельде. Бригада «Матч ТВ» заселилась в гостиницу напротив отеля лыжной сборной России на чемпионате мира. Елена Вяльбе вряд ли рада такому соседству. А Губерниев еще и раздувает в своем инстаграме: «Царь мирового лыжного репортажа и король биатлонного готов к работе!!! Так подробно и со вкусом лыжи еще не показывали на российском телевидении!!!!». Едва ли главной женщине в российских лыжах это понравится. Она уже пообещала, что не даст свободно общаться со своими спортсменами.
В четверг на чемпионате мира разыграют два комплекта медалей в спринтерских гонках. Прямые трансляции – на «Матч ТВ». Конечно же, с комментарием Губерниева! Может, и Вяльбе присоединится к нему по ходу репортажа. У Губерниева, судя по его инстаграму, много идей. Почему тогда не растут рейтинги «Матч ТВ»? И как Вяльбе превратилась в незаметную мышку на Олимпиаде. Об этом корреспондент «Спорта День за Днем» узнал у известного телеведущего и спортивного комментатора Кирилла Набутова. Он работал на лыжных гонках еще в девяностые годы, когда Вяльбе сама выступала. Сверхудачно на чемпионатах мира и не так здорово на Олимпиадах.
– Зная натуру Елены Вяльбе, можно представить, что она при желании будет диктовать свою волю и точку зрения не только телевизионщикам, – считает Кирилл Набутов.
– У вас были проблемы в общении с Вяльбе на чемпионате мира – 1997, где она одержала пять побед?
– Да, Вяльбе «валила» всех в Тронхейме. Я помню, как мы привели ее в телевизионную кабину. Слушать мнение других людей она, конечно, не очень хотела. Вяльбе существовала как бы одна. Понятно, что она была на драйве от большого количества побед. И держала себя соответствующе. Но зато через год на Олимпиаде в Нагано, где Вяльбе провалилась, в доме сборной России она была самой незаметной мышкой. Тихонечко ходила, чтобы случайно не попасть на глаза.
– Вяльбе так и не завоевала личного золота на Олимпиаде.
– Когда была возможность ударить своего товарища по команде, она это сделала публично. Это произошло в Тронхейме, когда случился допинговый скандал с Любовью Егоровой.
Вяльбе взяла микрофон. Ее об этом никто не просил. Прямо на лыжном стадионе она извинялась за всю российскую делегацию, приложив соответствующими словами Егорову. Это выглядело как добивание упавшего товарища по команде.
– Никто потом не сказал Вяльбе, что она была неправа?
– А что значит неправа? Я вам сказал свое мнение. Там это выглядело так: она вышла и добила свою подругу по команде. Хотя я понимаю, что Вяльбе и Егорова были соперницами. Егорова – шестикратная олимпийская чемпионка. На пару с итальянкой ди Чентой она «повалила» всю Олимпиаду в Лиллехаммере, а потом засыпалась на допинге.
– Вам не обидно за вашего коллегу Дмитрия Губерниева, которому не дают показывать чемпионат мира по лыжным видам спорта, как он считает нужным?
– Обида – это когда человека незаслуженно обидели. Здесь же речь идет о том, что он захотел сделать съемки в месте, подведомственном другому человеку (Елене Вяльбе. – «Спорт День за Днем»). Может, Вяльбе считает, что сейчас обстановка слишком нервическая, а может, люди просто не хотят общаться. Лыжный мир – это не мир футбольных крикунов. Очень замкнутая и тихая среда. Такие работяги, которые проводят три четверти времени со снегом, лесом и соснами. Болтунов среди них очень немного. Как правило, вся команда живет семьей в каком-нибудь арендованном доме. Можно сколько угодно иронизировать по этому поводу, но нельзя заранее не уважать людей.
– Согласен.
– Я могу вспоминать, что говорила Вяльбе двадцать лет назад, но сейчас, не будучи там, не имею права критиковать ни ее, ни Губерниева. Потому что не видел и не слышал, что он сказал. У него есть свои понты и нахрапистость – для журналистики это хорошо. Он где-то может потерять берег и говорить излишне громко, привлекая к себе внимание, но это простительно для человека, обладающего всероссийской известностью.
Губерниев работает на российском телевидении. Он заинтересован в раскрутке себя и в рейтингах своих программ. Но за результат на чемпионате мира будет отвечать Вяльбе, а не комментатор.
– Есть мнение, что биатлон стал популярнее лыжных гонок благодаря телевидению. И догнать его уже вряд ли возможно.
– В лыжах нет таких аргументов, как в биатлоне. Каким он был раньше? В Токсово на базе СКА проходили соревнования. Биатлонисты стартовали, стрельбище в трех километрах. В безлюдном месте. Это же стрельбище. Пули летали. Они чего-то постреляли, диктор что-то сказал. Потому что ему по рации сообщили: «Алябьев – без промахов, Драчев – две минуты штрафа». Я условно называю фамилии. Главное, что мы их не видели.
– Зрителям это было не очень интересно.
– Все поменялось, когда стрельбище перенесли на стадион. Теперь оно у нас на глазах. Еще трассу стали нарезать вдоль стадиона, чтобы зрителю было удобно добраться.
Кроме того, у телевидения появилась технологическая возможность дотягиваться до любой точки трассы. Хотя к лыжам это тоже относится. Раньше телевидение было связано длиной проводов, которые приходилось тянуть по лесу до дальней точки. Сегодня этого не требуется. Радиосигнал от камер идет как угодно. Как только вырос уровень технологий, биатлон стал быстро набирать популярность. А лыжи остались без этого аргумента, но там появились спринты и контактные гонки. Все это добавило зрелищности.
– Губерниев по ходу биатлонных трансляций рассказывает подробности личной жизни биатлонистов. Когда вы комментировали чемпионаты мира по лыжам, как вы для себя определяли, что можно доносить до зрителей, а что нет?
– Это происходит на подсознательном уровне. Ты знаешь, что эта лыжница встречается с тем лыжником. Что в этом плохого? Ты можешь об этом сказать. Но если ты знаешь, что она параллельно еще встречается с двумя лыжниками, нужно подумать… Это уже вопрос воспитанности. Наверняка она может где-то изменять человеку. В том числе Губерниеву. Но раз он стал самой знаменитой фигурой в спортивном репортаже России, значит, его интуиция и понимание процесса, что говорить и как, лучше, чем у остальных. Иначе кто-то другой был бы более знаменит, а этого не видно.
– Похоже, что так.
– Что касается популярности, у «Матч ТВ» низкие рейтинги. Я абсолютно не хочу обидеть моих коллег. Тем более что многих там знаю. Просто российский народ не любит спорт.
– С этим уже ничего не поделаешь?
– Это займет десятки лет. За это время должно произойти очень много вещей, начиная от роста благосостояния народа, повышения уровня жизни и высвобождения дополнительных денег в семье на приобретение абонемента в спортзал, бассейн, покупки ребенку необходимого инвентаря для занятия теннисом или хоккеем, оплаты поездки детей на соревнования. Еще надо больше задумываться о качестве своей жизни.
– Это как?
– Уменьшить потребление алкоголя, курева, перестать обжираться картошкой со свининой и хлебом. Регулировать собственный вес. У нас же в СССР были две проблемы: как достать пожрать и избавиться от переедания. Сейчас у среднего класса нет проблем достать пожрать. А проблема с перееданием осталась. И более того, выросла. Здоровый образ жизни постепенно подрастает, но медленно.
– К сожалению.
– У нас никогда не было массовой традиции спорта. Его навязывали большевики, советская власть. Спорта по телевизору показывали очень много. Другое мало что можно было показывать. Информационно-политического телевидения не было. И быть не могло. Все было запрещено. Только одна точка зрения – партийная. Цензура запрещала абсолютно все подряд. Нельзя было называть страны Китай и Южная Корея. Допустим, наши играют с Китаем в волейбол на чемпионате мира. Нельзя говорить, что Советский Союз против Китая.
– А как тогда?
– «В очередном матче чемпионата мира по волейболу советские волейболистки одержали победу со счетом 3:1», – сообщало советское телевидение.
– Забавно.
– Это не забавно, а правда. И не в сороковые сталинские гнилые годы, а в семидесятые, даже восьмидесятые. Нельзя было сказать про шахматиста Корчного, с которым играл Карпов.
– А как тогда?
– Говорили: претендент сделал ход е2–е4. Нельзя было сказать, что в Ленинграде есть спортивное общество «Зенит».
– Почему?
– «Зенит» был спортивном обществом оборонной промышленности. Считалось, что не надо говорить, чтобы иностранные шпионы не узнали. Хотя весь Ленинград – это военная промышленность. От начала и до конца.
Нельзя было говорить, что на первенстве Ленинграда по стрельбе из лука победил зенитовец Иван Иванов. Можно было сказать, что Иван Иванов из областного совета общества «Зенит». Следовало догадаться, что военная промышленность находится в области, а не Ленинграде. Кретинизм же?
– Надеемся, что такого уже не будет.
– Почему не будет? У нас сейчас другого кретинизма полно. Просто он располагается на новом технологическом витке.