Во время чемпионата мира нападающий «Салавата» Александр Еременко получил серьезную травму колена. От кадров, которые облетели мир, буквально мурашки бежали по телу. Вот он беспомощно лежит в воротах, над ним склонился врач команды…
Сейчас операция, костыли, таблетки — все осталось в прошлом. Еременко уже выходит на лед и, если верить наставнику уфимцев Сергею Михалеву, рвется в бой.
— Как вы себя чувствуете, что говорят врачи?
— Конечно, после травмы остались небольшие боли, но уже могу тренироваться. Правда, пришлось сделать операцию. Мне почистили колено, зашили связку...
— Какими были первые ощущения после того, как снова вышли на лед?
— Словно никогда и не уходил. Даже как-то странно.
— В эпизоде, когда вы получили травму, на вас буквально навалились защитники. Так можно получить приличную фобию...
— Пока нет страха, что это может повториться. Возможно, потому, что не испытываю особой боли. Но доктора все же предостерегают: будь осторожнее, не падай, будь аккуратнее... Но я так не могу. Беречь себя не собираюсь. До чемпионата еще есть время — надеюсь, все окончательно заживет. Пока играю в наколеннике, который так или иначе бережет ногу. Сначала думали, что можно обойтись без операции, но когда я вернулся в Россию и сделал полное обследование, решили оперировать.
— Одним из свалившихся на вас защитников был одноклубник Виталий Прошкин. Наверное, он очень переживал случившееся…
— Конечно, переживал, извинился. Но мне его винить не за что. Любой игрок, выходящий на площадку, не застрахован от таких травм.
— Наверное, золото оказалось для вас с горьким привкусом…
— Конечно, было обидно получить такую травму и не прочувствовать вкус победы до конца. Ребята были счастливы, и я тоже, но той сумасшедшей радости в полной мере не ощущал. Хотел сыграть, но не получилось… Но ведь самое главное — это победа.
— Если учесть, что потом еще и Варламов травмировался, то можно утверждать, что в нашей сборной кто-то открыл ящик Пандоры…
— Мы с ребятами тоже стали подумывать о каком-то фатальном невезении. Я еще ладно, а вот Семен вообще ногу подвернул, считай, на ровном месте — на земле. Наверное, мы должны были все вместе сломаться, чтобы Женька сыграл!