Он дебютировал в «Зените», когда фамилии Аршавина и Кержакова широкому кругу болельщиков ничего не говорили. Однако Акимов остался позади не только звездного тандема, но и Астафьева, Макарова и Николаева, нападающих из молодой питерской поросли начала нулевых, сыгравших за «Зенит» намного больше матчей. Впрочем, и вдали от родного Петербурга талант голеадора не пропал. Период с 2004-го по 2008-й, когда Дмитрий штамповал голы и ставил рекорды в «Сибири», можно смело величать эпохой Акимова. Забивал в Тюмени, в Ростове, в том числе в зенитовские ворота. В Питере, но уже за «Динамо». Мы думали, покидая бело-голубых летом этого года, 34-летний Акимов поставил точку в карьере. Оказалось, зря.
Рано меня позвали в тренеры
— Как правильно назвать ваш нынешний профессиональный статус?
— Решил на полгода сделать паузу. Поначалу даже не представлял, как сложится жизнь без футбола. Сейчас понимаю, что тяжело. На протяжении пятнадцати лет привыкаешь к определенному ритму. Теперь одни бытовые проблемы навалились. Но играю за команду «Грузовичкоф». Недавно стали чемпионами любительской «Спортинг-лиги». Формат «семь на семь». И уровень весьма приличный. Мне интересно.
— Полгода прошло. Есть предложения?
— Да, зовут из ФНЛ. Второй дивизион точно не для меня. Уже наездился в свое время на автобусах и поездах (улыбается). Конечно, хочется остаться в Петербурге и помочь «Динамо». Недавно разговаривали с Адьямом Кузяевым (главным тренером «Динамо». — «Спорт День за Днем»). Он сказал, что не против моего возвращения в команду. Посмотрим, что получится. С «Динамо» ведь тоже не все понятно. И с финансированием, и с задачами на сезон.
— Разве «Динамо» уже не обречено на вылет из ФНЛ?
— Почему? Отрыв от пятнадцатого места — восемь очков. Две-три игры, и его можно ликвидировать. Вспомните прошлый сезон, когда осенью «Динамо» находилось на предпоследнем месте. Зато весной мы шли по графику первой пятерки. И сохранили место в ФНЛ.
— Вам предлагали остаться в «Динамо» играющим тренером, но вы отказались. Почему?
— Пока не вижу себя в этой роли. Здесь уже надо по-другому вести себя, переодеваться в тренерской, где-то следить за ребятами. Для меня это рановато.
— Значит, вопрос был не в деньгах?
— Абсолютно нет! У меня были предложения из ФНЛ, звали поиграть во второй дивизион, но я решил, что надо уделить полгода своему бизнесу.
— Сергей Дмитриев приходил к нам в редакцию и в интервью рассказывал, как игроков «Динамо» кормили «Дошираком».
— Наверное, это происходило до моего прихода в «Динамо». При мне питание было нормальным. И жили в нормальных гостиницах. Если не считать выезда во Владикавказ.
— А там что?
— Гостиница никакущая. Водитель даже не знал, что есть такая в городе. Две звезды — максимум. Кошмар.
В одной команде с Валуевым
— Тяжело футболистам, когда клуб живет в режиме экономии?
— Я руководителей «Динамо» понимаю. Леонид Цапу и Валентин Белавин годами тянут этот воз вдвоем, никто не помогает. Поэтому желание на чем-то сэкономить вполне оправданно. При этом премиальные на следующий день после матчей привозили.
— Чем работа с Дмитриевым запомнилась?
— Сергей Игоревич — хороший тренер и человек замечательный. Не пытался меня переучивать. Наоборот — поддерживал, подсказывал. Уверен, если бы он в команде остался, мы бы тоже сохранили место в ФНЛ. Если б к нему пришли новички, которые появились при Павле Гусеве… И Дмитриеву, и Цапу с Белавиным я благодарен за возможность поиграть в родном городе.
— Чем эти полгода занимались?
— Бизнес налаживал. До этого все руки не доходили. Сейчас наконец все наладили: заключили договор с компанией, которая занимается организацией детских праздников, и каждые выходные наш паровоз возит детей от стрелки Васильевского острова. Для ребят разных возрастов разработана своя часовая экскурсия, которая проходит в виде квеста (набора заданий).
— А почему бы вашей фирме не стать спонсором «Динамо»?
— Что вы, у нас доходы скромные. Смогли бы только еду футболистам оплачивать. Да и то с риском без куска хлеба остаться (улыбается).
— Много народу помогает вам вести дело?
— Мы вложили деньги вместе с моим близким другом Игорем Моисеевым, помощником Николая Валуева. Дело продвигается — у нас вышел уже второй паровоз.
— Один раз вы играли с Валуевым в футбол. На ринге не стояли друг против друга?
— Это не мой формат (смеется). Какой я ему там соперник?! Валуев меня, наверное, щелбаном уложит.
— Как вы с Николаем Сергеевичем познакомились?
— Через Игоря. В Кемерово проходил футбольный матч под лозунгом «Силы России». Играли Андрей Аршавин, Максим Астафьев, Валуева тоже пригласили. Я тогда в Новосибирске играл и откликнулся с удовольствием.
Нагоняй за «автобус» в перерыве
— Давайте о «Зените». Помните свой дебютный матч?
— В Ижевске вышел на замену в кубковом матче (12 октября 1999 года «Зенит» проиграл в 1/16 финала «Газовику-Газпрому» 1:2 и вылетел из турнира. — «Спорт День за Днем»). Еще помню, как рядом со мной бегал президент «Газовика-Газпрома» Владимир Тумаев с животиком. Тумаеву за пятьдесят уже было. Смотрелось это забавно (улыбается). Играю я, девятнадцатилетний, и рядом такой дядечка.
— Давыдов перед выходом на поле как-то вас напутствовал?
— Сказал: «Иди, покажи себя. Забьешь — будешь героем». Какие еще нужны советы? У меня и так голова ничего не варила. Еще и жутко волновался. Все-таки первый матч за родную команду. Отыграл за дубль «Зенита» всего полтора сезона и уже дебютировал в основной команде.
— Говорили, что дебют состоялся благодаря депрессии Александра Панова после игры Россия — Украина…
— Обычная практика. Не все команды выставляют основные составы на кубковые матчи. Возможно, Саше дали передохнуть. Поберегли на будущее. Зачем ему лететь в Ижевск, если произошла такая драма со сборной?!
— Больше вам Давыдов шанса не дал?
— Тогда было тяжело попасть в состав. Играли Саша Панов и Гена Попович. Хорошо выходил на замену Саша Петухов. А я не всегда попадал в заявку.
— Чувствовали ревность со стороны Панова и Поповича?
— Нет, наоборот. Саша Панов очень много помог мне на первом этапе. Постоянно общался с нами, молодыми, звал смотреть кино к себе в номер. У них уже тогда и мобильники, и ноутбуки были.
— Проблемы Панова со здоровьем замечали?
— Ему дискомфортно приходилось только в жару. А так Саша себя чувствовал нормально — всегда был заряжен на борьбу.
— Почему вы считаете Давыдова своим футбольным отцом?
— Когда меня подтянули в «Зенит», он проводил со мной очень много бесед. Всегда в меня верил. Не только дал футбольное образование, но и помогал житейскими советами, как себя вести в коллективе и за пределами поля. Мы и сейчас хорошо общаемся, с женой приезжаем к нему на дачу. Моя супруга дружит с дочкой Анатолия Викторовича.
— Не удивлены, что Давыдов не тренирует?
— Насколько знаю, его устраивает должность куратора в академии «Зенита». Все-таки быть главным тренером — это большая ответственность и такая же нагрузка. Очень сильно влияет на здоровье. Думаю, Анатолий Викторович решил себя поберечь. В большой футбол главным тренером он, видимо, уже не вернется.
— Давыдов — футбольный отец. Кто тогда Морозов? Футбольный дед?
— Юрий Андреевич был своеобразным человеком (улыбается). В то же время в чемпионате России я дебютировал именно при нем. Мы играли с ЦСКА на выезде. После первого тайма ведем 1:0. Все идет хорошо. Но в перерыве Морозов устраивает разнос команде.
— За что?
— Плохо играем. Хотя нас все устраивало. Отошли назад, «поставили автобус». Вот Юрий Андреевич за это и напихал. Вышли на второй тайм, нам сразу два забили. Морозов зовет: «Акимов!» Подбегаю к бровке. Думаю, что сейчас выйду на поле и еще стану героем матча. А Юрий Андреевич мне все объясняет: «При угловых так играй, при атаках так». «Зениту» забивают третий мяч. Морозов продолжает: «Вот последний совет…» И тут же залетает четвертый. Морозов только и сказал: «Все, иди на поле!» (Смеется).
— Морозов говорил о вас: «Акимов как хочет, так и играет. Даже подсказки Кобелева, Поповича, Горшкова его совсем не трогают». Действительно не трогали?
— Почему? Я всегда относился с уважением к старшим товарищам. Слушал их. Но разве я играл при Морозове?
— Четыре матча за два года. Хотя он доверял молодым игрокам. Почему тогда вы ему не подошли?
— Может, характерами не сошлись. Я привык говорить, что думаю. Морозов все время пытался переучить меня как играть в нападении. Хотя я сам прекрасно знал, где мне находиться на поле. Бурчалкин и Давыдов научили одному, а Морозов стал требовать совсем другое.
— Что?
— Юрий Андреевич — любитель прессинга. И требовал, чтобы все бегали с первой до последней минуты. А я считаю всю эту беготню бесполезным занятием. Потом на атаку сил не хватает. Можно, конечно, прессинговать, если команда проигрывает, но Морозов требовал этого постоянно. Все девяносто минут бегать как шавка. Без передышки.
Зачем тренироваться четыре раза в день?
— Фармакология в том «Зените» имела место?
— Конечно! Нам с утра давали пакетик из семнадцати или восемнадцати таблеток. Мы называли его «котлеткой».
— Почему?
— Пока их съешь, выпиваешь два стакана воды.
— Вы узнавали, что вам дают?
— Нет. Да и разве будут что-то объяснять молодым?!
— Кто-нибудь выбрасывал «котлетку» в туалет?
— Вряд ли. При тех нагрузках, на которых мы работали… Я думаю, что тогда фармакология была уже во всех командах.
— Вы чувствовали какой-то эффект от таблеток?
— При чем тут эффект? Таблетки просто помогали нам выдерживать нагрузки.
— Сейчас они актуальны или это уже прошлый век?
— По себе скажу, что самые серьезные нагрузки были при Петржеле. Но я после его сборов еще два года чувствовал себя великолепно.
— При нем тоже были «котлетки»?
— Да. При Петржеле нас, кстати, взвешивали только для того, чтобы посмотреть, не много ли мы теряем в весе.
— Сколько можно было терять?
— Если на два килограмма отходил от нормы, сразу давали передышку. Работа ведь шла в четырехразовом режиме.
— Петржела объяснял, зачем нужны такие мучения?
— Сказал сразу, что надо потерпеть, зато по ходу сезона будет легко. Так и получилось. Правда, сумасшедшие нагрузки были только в первый год. Потом Петржела уже их немного сбавил, потому что ветераны «Зенита» не выдерживали. Мы, молодые, могли отбегать четыре тренировки, поспать десять часов, встать с новыми силами и опять работать в таком же режиме. В тридцать лет это уже невозможно. Прекрасно знаю по себе.
— В чем основное различие высоких нагрузок при Морозове и Петржеле?
— У обоих тренеров было много работы без мяча. При Морозове мы вообще брали на сборы тренера по легкой атлетике, который ставил нам бег. Юрий Андреевич расписывал на доске, что развивают различные упражнения. Объяснял доходчиво, и мы понимали, для чего все делаем.
В комнате у Морозова
— Кержаков действительно был любимцем Морозова?
— Он сразу же начал хорошо относиться к Саше. Может, быстро разглядел в нем талант.
— Саша не спорил с Дедом?
— Нет. Зачем спорить, когда тренер тебе доверяет?! Кержаков бегал, выполнял все указания. Как и все. Я ведь с Морозовым спорил только по тактике. Не понимал, почему я должен бегать без мяча. Раньше я мог стоять половину матча, но забивал гол и делал результат. И всегда был одним из лучших бомбардиров. Наберется мало сезонов, когда забивал меньше десяти голов. Почему? Никогда не бил на силу, все время «щечкой». На исполнение.
— Морозова бесило ваше непослушание?
— Еще как! Вызывал на беседы, орал на меня, краснел и выгонял из комнаты: «Все, иди отсюда! Ты у меня вообще никогда не будешь играть». Потом успокаивался. Я ж забивал в каждой игре за дубль, и ему приходилось меня возвращать.
— Президент Виталий Мутко пытался за вас заступаться?
— Один раз замолвил за меня слово, и я вышел на второй тайм против «Торпедо» (2:3, 18 августа 2001 года. — «Спорт День за Днем»).
— Летом 2000 года вы отправились в аренду в Белоруссию. Хотя Панов уезжал во Францию, еще не пришел Тарасов. Стоило ли тогда покидать «Зенит»?
— Раньше был такой регламент: карточки, которые ты получал за дубль, действовали и для «основы». А я умудрился схлопотать удаление и пять матчей дисквалификации за нецензурный выплеск эмоций. Но за такое можно в каждой встрече по пять человек с обеих сторон удалять. А тогда «Зенит» участвовал в Кубке Интертото и сыграл вперед несколько игр чемпионата России. Так что у меня получалось два с половиной месяца простоя. Возник вариант с минским «Динамо», и я сразу туда поехал, о чем ни капли не жалею.
— Не страшно было в двадцать лет уезжать в другую страну?
— Немного страшновато. Все-таки первый раз уезжал от родителей. Но ничего. Жил на базе «Динамо». У нас подобрался хороший коллектив, и мы взяли бронзу.
— Самое большое откровение от Белоруссии?
— Первое, что поразило в Минске, — чистота. Народ неизбалованный. Попроще, чем в Петербурге. Там и деньги были совсем другие.
— Вас же хотели оставить?
— «Зенит» не отпустил. Как раз в 2001-м организовали фарм-клуб «Локомотив-Зенит»-2, куда надо было набирать игроков. В результате собрали хороший состав, девятнадцать игр прошли без поражений.
Четыре бензоколонки — маловато приданое
— Последний матч за «Зенит» вы сыграли в августе 2001-го против «Торпедо».
— В тот момент уже понимал, что надо уходить. Алексей Степанов сосватал меня в «Тюмень», где подобралась неплохая команда. Нас взяла под свое крыло компания «Транснефть». Но она давала деньги именно под президента Степанова. К сожалению, после первого круга Алексей Николаевич умер, скоропостижно. Оторвался тромб. «Тюмень» осталась без денег. Полгода вообще никакой зарплаты не получали.
— Как вы жили?
— Уезжал на выезд — карманных денег не хватало даже на спортивную газету. Хорошо еще мы жили на базе, где нас кормили. Еще после каждой игры вручали видеодвойки — призы лучшему игроку и зрительских симпатий. Мы их сразу отдавали нашему администратору, он продавал, а деньги делили на всю команду.
— Надолго хватало?
— После игры пойти пива попить…
— Вы стали лучшим бомбардиром «Тюмени». Получили приз за 22 гола?
— Только статуэтку. Деньги? Абсолютно ничего. В контракте же это не было прописано.
— Когда вы забили первый мяч за «Тюмень», сорвали с себя футболку, а под ней оказалась майка с надписью «Холост». Потом еще рассказывали, что хотите жениться на дочери нефтяного магната.
— Это, конечно, была шутка. Но одна девушка потом пришла.
— Дочь нефтяного магната?
— Не знаю. Но когда я ее увидел, сразу понял, что ни за какие деньги на ней не женюсь (смеется).
— Куда пришла?
— К нам на базу. Охране сказала, что у ее отца четыре бензоколонки, а ей нужен Дмитрий Акимов. Я вышел. И сразу понял, что четырех бензоколонок не хватит. Маловато приданое (смеется).
— А что не понравилось?
— Внешность. Я, конечно, поговорил с ней. Признался, что пошутил. Она вроде нормально отреагировала. Больше не приходила.
— Самый экзотический перелет, когда играли за «Тюмень»?
— Когда летали в Благовещенск, наши пилоты там ночью выпили, с кем-то подрались и потеряли все летные документы. Назад мы летели по полярному кругу. Главная проблема нашего самолета была в том, что он только четыре часа мог находиться в полете. С кем только не договаривались о дозаправке. Тогда я открыл для себя много интересных городов. В Бодайбо самолет садился спиралью, потому что сам город расположен между сопками. Прилетаешь в Тунгуск — стоит одна избушка. Когда пролетали над Ханты-Мансийском, поразили нефтяные вышки. Как будто целое поле ветряных мельниц.
— Не страшно было лететь с выпившими пилотами?
— Они же вечером покуролесили, а вылет был днем. Успели отоспаться.
Фокусы Гартига и дела Петржелы
— Из «Тюмени» вы возвращались с полной уверенностью, что на этот раз в «Зените» все получится.
— При Петржеле я хорошо съездил на первый сбор в 2003-м. Сыграл два матча против «Андерлехта» и московского «Динамо». В обоих забил. По возвращении в Питер со мной подписали двухлетний контракт. На хороших условиях.
— Что в «Зените» начала нулевых считалось хорошими условиями?
— Зарплата в районе пяти-семи тысяч долларов. Не в день. В месяц. После «Тюмени», где мне полагалось восемьсот долларов, сами понимаете… К тому же в «Зените» еще и бонусы были прописаны. На второй сбор я ехал с оптимизмом. Но туда же приехал Лукаш Гартиг. Меня на поле уже не выпускали. Ни разу!
— У Гартига действительно были нацистские наклонности?
— Конечно! Татуировок наделал, слушал немецкие вальсы. Держался в стороне. Поначалу из чехов с нами общались только Мартин Горак и Павел Мареш.
— Правда, что между россиянами и чехами были зарубы на тренировках?
— Естественно! Мы же прекрасно понимали, что если тренер — чех, то надо выглядеть на голову выше его соотечественников. Вот и рубились — мы свои места отстаивали, они свои завоевывали.
— Известно, что Петржела нашел Гартига в какой-то деревенской команде. Он действительно был «деревянный»?
— А вы что, не видели, как Гартиг играл?! На тренировках над ним смеялись — человек мяч коленками вел! (Смеется).
— Почему Петржела был так заинтересован в Лукаше?
— Как я понимаю, у них был один агент. Все прекрасно знают, что Петржела был приличный делец. Неудивительно, что при нем через «Зенит» прошло такое количество футболистов.
— Аршавин сказал о делах Петржелы, а тот ответил, что Андрей — глупый человек.
— Правда глаза колет! Помните, как привезли Малетича? Сказали, что это будущее «Зенита», а он сыграл три матча, и его сразу раскусили.
— Петржела говорил вам лично, что вы ему не нужны?
— Нет, но я это видел по его отношению. И для себя решил, что мне специально не дают шанс, чтобы протолкнуть в «Зенит» своего человека .
— Мутко не пытался опять вмешаться?
— У Петржелы был полный кредит доверия. Правда, когда я пришел разговаривать об аренде, Мутко меня отговаривал: «Да брось ты! Был с “Зенитом“ на сборах, подписал нормальный контракт. Может, все-таки останешься?» — «Нет, вы же видите, какое отношение».
— На тот момент Мутко хорошо разбирался в футболе?
— Виталий Леонтьевич — очень умный человек. Он иногда специально не так произносил фамилию футболиста. Например, называл Бетхэм, а не Бекхэм. Показывал, что не совсем разбирается в футболе, хотя на самом деле все было не так. При нем наш спорт начал развиваться достаточно быстро. Посмотрите, сколько футбольных полей построили! А ведь, чтобы найти инвестора, нужен большой талант.
— Вы оказались не нужны «Зениту» в начале 2003 года, когда набирало обороты питерское «Динамо». Почему туда не перешли?
— Мне позвонил Амелин (президент «Динамо». — «Спорт День за Днем»): «Хочешь у нас играть?». — «Можно. А какие условия?» — «Нормальные». Спрашиваю его: «Что значит “нормальные“? Назовите конкретные условия, а я скажу, готов за них играть или нет». А он мне в ответ: «Ну ты же хочешь за нас играть?» — «Сергей Николаевич, у нас какой-то странный разговор получается. Я сейчас приду и буду играть у вас за еду. И какой смысл?»
— Так Амелин сумму и не назвал?
— Нет. А тут как раз позвонил Давыдов и позвал в Липецк, где уже собиралась хорошая «банда» питерских ребят. Год отыграл там, но проблемы с финансированием начались — сократили бюджет, ухудшались условия. Остаться предлагали, но я уехал.
На матч сквозь тайгу
— И началась ваша сказка в Новосибирске.
— Да, «Сибирь» — лучший этап моей карьеры. Наверное, аура знакомая помогла. Ведь Новосибирск — мой второй дом.
— Вот как?!
— Отца по распределению отправили служить в Новосибирск. В детстве я четыре года там прожил. Мой крестный тоже оттуда. Поэтому ехал не в далекую неизвестность, а в знакомые места.
— Но не самые футбольные.
— Не согласен. Футбол в начале нулевых был спортом номер один. Когда «Сибирь» во второй лиге выступала, дома десять тысяч приходило. Хотя на выездные матчи приходилось на «КамАЗе» ездить.
— На чем?!
— На «КамАЗе». Из Находки добирались в Комсомольск-на-Амуре. На поезде до Хабаровска, потом еще триста километров до Комсомольска надо. Дали нам львовский автобус, помните такой? У него двигатель сзади так нагревается, что воздух в салоне, как в парилке. А на улице жара сорок градусов!.. Это еще начало. Проехали меньше половины пути, и автобус ломается. Водитель повозился, вроде починил, поехали дальше, но вскоре встали окончательно. Посреди тайги.
— Красота.
— Но на улицу-то не выйти! Или медведь выскочит, или комары в лес унесут. Они там здоровенные.
— А «КамАЗ»-то при чем?
— Машины там все-таки ездят. Решили голосовать. По старшинству — первыми уехали ветераны, молодые потом. Но машины не выбирали — кому как повезет. Вот нам «КамАЗ» и попался.
— Сколько на нем ехали?
— Он был полностью груженный, в горку еле-еле поднимался. Сто пятьдесят километров пять с половиной часов ехали. Жарища, окна закрыты, а водитель каждые пятнадцать минут «Беломор» курит. Когда у гостиницы вышли, голова была квадратной. Рухнули на кровати и уснули моментально. Сыграли вничью, кстати. Если б автобус не сломался, наверное, выиграли бы (смеется).
Утопические идеи Оборина
— Почему Давыдов в «Сибири» не задержался?
— Ну как не задержался… Полтора года все-таки Анатолий Викторович работал. Но руководство было настолько амбициозное, что если у команды переставало получаться, тренера сразу просили на выход. Хотя пока я за «Сибирь» играл, мы задачи выполняли. Вышли в первый дивизион, где только «Тереку» место в премьер-лиге уступили. Команда постоянно развивалась и шла вперед. Хотя увольнение Владимира Файзулина до сих пор страннее некуда.
— Что за история?
— В 2008 году перед нами поставили задачу выйти в премьер-лигу. Мы к ее решению и двигались — шли на втором месте, от первого всего на три очка отставали. И вдруг нам объявляют, что следующая игра станет для Файзулина последней.
— Почему?
— Никто не понял. Мы ходили к руководству и просили за Владимира Федоровича, хотели с ним работать. Но, видимо, причина крылась в каких-то трениях между тренером и клубом — руководство было непреклонно. Когда в победном матче с «Аланией» гол забили, побежали радоваться к Файзулину. Эта поддержка не помогла.
— За год до этого Файзулина избили около подъезда его дома. Подробности вышли на поверхность?
— Нет. История до сих пор покрыта мраком. Команда приехала с выезда, никаких проблем и конфликтов не было. А вечером узнали, что Владимира Федоровича избили.
— Ограбление?
— В том-то и дело, что непохоже. Насколько знаю, у него ничего не забрали. С работой тоже никакой связи быть не должно. Темная история.
— Файзулина сменил Сергей Оборин. Как с ним работалось?
— Если при Давыдове и Файзулине «Сибирь» показывала свой лучший футбол, то Оборин все перечеркнул одним махом.
— Это как?
— Каждая команда играет за счет своих сильных качеств. Фишкой той «Сибири» были быстрые фланги. Вроде просто, но эффективно. Оборин же пришел с идеей фикс — катать мяч. Говорил, что мы будем комбинировать, выискивать свободные зоны, по двадцать передач подряд делать.
— Почему эта концепция не прижилась?
— Вы вообще уровень мастерства и качества полей в ФНЛ представляете? Даже в премьер-лиге можно по пальцам пересчитать защитников, способных хорошо первую передачу отдать. В первой лиге уровень значительно ниже, а многие поля — огороды. Идея Оборина о двадцати передачах в тех условиях — утопия. Там все играли без излишеств — вынесли, открылись, выкатили под удар, пробили и снова отбираем. Принцип успешной команды простой: подальше от своих ворот — поближе к премиальным (смеется).
— С тренером обсуждали?
— Да, подошел к Оборину, предложил не лепить ничего, доиграть на старом багаже сезон.
— Как отреагировал?
— Обиделся. Стало понятно, что общего языка не найдем. Следующий мой поход был уже к руководству. Но и там получил от ворот поворот.
— Что сказали?
— Что у главного тренера большой кредит доверия и ставить вопрос «или я, или Оборин» смысла нет. А я уже чувствовал, что с его футболом деградировать начинаю. Понимал, что еще чуть-чуть — и начну кипеть.
Цирк у Вайсса
— Отпустили вас легко?
— Не препятствовали. На руководство клуба осталась обида. Мне решение далось тяжело — четыре с половиной года в «Сибири» отыграл, поднялся с командой от второй лиги до борьбы за выход в элиту, и тут из-за конфликта с тренером пришлось уходить. Когда Вадим Морозов, один из владельцев клуба, об этом узнал, был в шоке. Я звонил ему, но он был недоступен — отдыхал на Мальдивах. Когда узнал, что я перешел в «Ростов», позвонил: «Акимов, ты куда делся, с ума сошел?! Если б знал ситуацию, снял бы Оборина». Зато я сделал самое быстрое восхождение по таблице в карьере. За один тур с двенадцатого места на первое поднялся (смеется). Кстати, с Обориным и самый комичный эпизод связан — из тренеров больше так никто не смешил.
— Чем позабавил?
— Отрабатывали удары после прострелов с фланга. Слева в штрафную заряжал Сашка Швецов, у него мощнейший удар с левой, а его передачи надо было на ближней штанге замыкать. Я пару раз туда сходил, у меня голова чуть в трусы не провалилась. Отошел в сторону. И тут подходит Оборин: «Сейчас я вам покажу, как надо».
— Интригует.
— Сергей Григорьевич почти всегда в бейсболке ходил, у которой на макушке пластмасса. И вот Швецов со всей дури простреливает, Оборин подставляет голову, слышим звук пластмассы — «пи-и-и-имп», и мяч вонзается в «девятку».
— Весело.
— Команда полегла от смеха. Кто-то наклонился, сделал вид, что шнурки завязывает, другие просто, содрогаясь, отвернулись, Бородин в воротах катался. А Оборин снял бейсболку и макушку потирает. Больно мячом через пластмассу по голове получить (улыбается).
— «Сибирь» стала одним из первых частных клубов, по крайней мере более-менее успешных. Но о ее хозяевах известно мало.
— Вадим Морозов имеет свой угольный разрез, его активы на лондонской бирже размещены. Богатый человек. Николай Скороходов тоже. Когда я там играл, у него уже был банк и сеть магазинов. Манеж в Новосибирске они построили на свои деньги. Финансовое благополучие «Сибири» тоже их заслуга. Администрация города помогала, но лишь частично. Насколько знаю, сейчас то же самое. Основное бремя расходов на Морозове и Скороходове.
— До «Ростова» в премьер–лигу звали?
— В 2006-м поехал на просмотр в «Сатурн». Его тогда Владимир Вайсс тренировал, мне сказали, что он за мной следил. Как следил, я понял на первой же тренировке.
— Что там случилось?
— На сборе меня центральным защитником поставили. Когда выполняли упражнения, вместо того чтобы замыкать прострелы, я от своих ворот на полузащитников пасовал. В центре защиты со мной Руслан Нахушев работал, мы с ним в одном номере жили. Так он меня спрашивает: «Аким, ты как за первый круг умудрился двенадцать мячей забить?» «Как-как, я подключался», — отвечаю (смеется). Решил, что с цирком надо заканчивать, и уехал.
Странный миллион
— В «Ростове» вы с северокорейцем Хонгом Ен Чо играли. Что за персонаж?
— Нормальный парень. И футболист хороший. Первый год к нему всегда полицейский был приставлен. По распоряжению Коммунистической партии Северной Кореи следил за ним, чтобы он моральный облик соблюдал. На второй год полицейский уехал, и мы парня потеряли (смеется).
— Понравилось ему на свободе?
— Похоже, очень. Когда Хонг квартиру освободил, балкон весь был бутылками заставлен.
— На поле эти увлечения проявлялись?
— Нисколько. Мы даже не понимали, когда он поддал. Следы выпивки же по глазам заметны. А у него глаза узкие, ничего не видно. Со стороны всегда одинаковый (смеется).
— Деньги на руки получал?
— По-моему, «Ростов» в Корею большую часть его зарплаты переводил. Хонгу чуть-чуть оставалось. Но Шикунов ему вроде еще по-тихому доплачивал.
— Команда роптала?
— Нет. Играл-то прилично. Ведь капитаном сборной просто так не становятся. Даже северокорейской. Пагубно на него чемпионат мира повлиял. Не знаю, что с ним там случилось, но вернулся из ЮАР совсем другим. Обычным серым футболистом.
— Пятимесячные долги «Ростова» по зарплате футболистам известны теперь всем. Когда вы там играли, на сколько выплаты задерживали?
— Наверное, так же — месяцев на пять. Но сильно мы не беспокоились. Репутация «Ростова» была гарантом — знали, что клуб всегда ведет себя порядочно и если не в конце сезона, то зимой все долги закроет. Так и получалось.
— А по ходу чемпионата на что жили?
— Премиальные хорошие были. Их-то выплачивали сразу.
— Помните свой первый гол в премьер-лиге?
— Если б в начале карьеры мне сказали, что забью его «Зениту», подумал бы, что имеют в виду в свои ворота (улыбается). Но тот матч с «Зенитом» принципиальным лично для меня не был — много воды после моей зенитовской истории утекло. Принципиально было подтвердить наш статус грозы фаворитов: в 2009-м и 2010-м матчи против них нам часто удавались.
— Юрий Белоус рассказывал, что спустя несколько лет после ухода Акимова из «Ростова» пришлось платить миллион долларов офшорной компании за его трансфер из «Сибири».
— Это не ко мне вопрос. Кто там кому не отдал деньги, я не в курсе. Знаю, что часть суммы составляли мои подъемные. Они были компенсацией за потерю в зарплате — в «Сибири» она у меня была выше, чем в «Ростове». А подробности надо у агентов спрашивать.
— У вас кто был тогда агентом?
— Олег Еремин. Бывший зенитовец.
Аршавин, Шейдаев и как стать голеадором
— Кому из тренеров в профессиональном футболе принадлежит главная заслуга в становлении нападающего Акимова?
— Анатолию Давыдову и Льву Бурчалкину. К Льву Дмитриевичу я попал на важнейшем этапе — при переходе во взрослый футбол из юношеского. Где порой играл без всякого сопротивления — до некоторых пор «Смена» обыгрывала соперников 15:0. Помимо технических и тактических наставлений Бурчалкин очень помог адаптироваться к игре, где мяч уже надо выгрызать в каждом эпизоде, бороться за позицию, искать моменты самостоятельно. Те годы в «Зените»-2 — величайшая школа.
— Как семья воспринимает ваше желание продолжить карьеру?
— Только семейными интересами жить не будешь. За пятнадцать лет я настолько к футбольной жизни привык, что без нее ощущаю дискомфорт. Не хватает адреналина — от игр, тренировок, даже от шуток в раздевалке. Пока жить без этого не готов.
— Вы сказали, что зовут вас клубы ФНЛ. Но ведь и в премьер-лиге есть команды, у которых дела плохи, — голеадоры им нужны как воздух.
— Думаю, после шести месяцев простоя рыпаться в премьер-лигу бесполезно.
— Даже в «Торпедо», «Ростов» и «Арсенал»?
— Даже туда.
— Сегодняшний «Зенит», с иностранным лицом, вам мил?
— Мне состав команды нравится. Думаю, подбор футболистов у «Зенита» сейчас сильнейший за всю историю чемпионата России. Среди всех команд. Если б еще Вальбуэна у «Динамо» перехватили, было бы вообще супер.
— Только вот роли питерских игроков «Зенита» становятся все скромнее…
— Такие сегодня у команды задачи. Но важно, что того же Андрея Аршавина ситуация не устраивает. Сидеть на скамейке и периодически выходить на замену — для него не вариант. Скорее всего, в карьере Аршавина грядут изменения.
— А есть ли смысл срываться из родного города и команды в тридцать три года?
— Есть футболисты разных типов. Некоторые всю карьеру проводят в качестве запасных, что их полностью устраивает. Пересаживаются с одной скамейки на другую и чувствуют себя отлично. Для меня же всегда важно ИГРАТЬ. Аршавин такой же. Футбол он очень любит, и вкус у него никуда не пропал. Думаю, до конца зимней паузы он покинет «Зенит».
— Что скажете о перспективах юного коллеги Рамиля Шейдаева?
— По редким появлениям на поле оценить нападающего невозможно. Вроде задатки классного игрока у него проскакивают, но полной картины, что собой представляет Шейдаев, я не вижу. Для этого надо не на десять минут выйти и не при счете 4:0. Да и перед тренером в такой ситуации вистов не заработаешь.
— Как нападающему их заработать?
— Для этого надо выйти в стартовом составе на сложный матч и заметно себя проявить. Но как попасть в стартовый состав «Зенита», если там выдающиеся мастера в каждой линии?! Гарай, Хави Гарсия, Данни, Халк. Даже талантливому молодому игроку в такую компанию пробиться тяжело. С другой стороны, Аршавин, когда был на подходе к «основе» «Зенита», смотрелся поярче. Сразу было видно, что Андрей на голову выше остальных дублеров.
— Бытует мнение, что там он поначалу не выделялся.
— Да бросьте! Забивал Аршавин маловато. Зато я семьдесят процентов голов забивал с его передач.
— Вы забивали везде и помногу. Бомбардирский талант — это природное качество или его можно развить по ходу карьеры?
— Часто и в детских, и в юношеских командах забивал. Хотя высокой скорости и мощного удара у меня не было никогда. Человек штрафной площадки.
— Российский Герд Мюллер.
— Может, и громкое сравнение (улыбается). Но партнеры всегда знали: если у меня момент появится, будет гол. Вы на статистику моих пенальти посмотрите только Бородин и Рыжиков по разу меня переиграли. Из пятидесяти, наверное, ударов. Техника и уравновешенность. Вот мои главные помощники.