Итальянское слово «вендетта» вошло в русский язык отнюдь не благодаря футболу, однако именно в применении к этой игре употребляется, пожалуй, чаще всего. И причиной тому не только в общем и целом цивилизация общества, но и ставший космополитичным футбол. Времена, когда футболисты проводили большую часть или всю карьеру в одном и том же клубе, канули в лету. А поскольку далеко не всегда расставания происходят по-доброму, повышенная принципиальность противостояния с тем или иным клубом — штука в современном футболе отнюдь не редкая.
Вот и визит «Локомотива» в Краснодар с плохо скрываемым нетерпением ждали многие. Причина, как нетрудно догадаться, — наставник «Кубани» Сергей Овчинников. В семинском «Локомотиве» на рубеже веков недостатка в настоящих личностях не было, что и позволило команде добиваться впечатляющих успехов. Однако даже на фоне харизматичных Лоськова с Евсеевым или Гуренко с Маминовым (лишь некоторые примеры — список далеко не исчерпан) могучий голкипер выделялся отнюдь не только статью и фирменной прической, которую модники-англичане назвали бы pony-tail — хвостик пони. Потому и заслужил у болельщиков недвусмысленное прозвище Босс. И все бы ничего, если бы не ушел Сергей Иваныч (не в бытность вратарем, а позже, с административной должности) из без преувеличения родного клуба совсем не гладко. «Сюжет!» — воскликнул бы персонаж Владимира Басова из старого доброго фильма «Я шагаю по Москве». Да и турнирное положение «Кубани» не очень-то располагало к благодушию, хотя к его визави Рашиду Рахимову то же самое относилось едва ли не в большей степени. Как бы то ни было, битва не на жизнь, а на смерть была наименьшим, чего можно было ожидать от вчерашнего матча.
Вдобавок хотелось бы, конечно, и интересной игры. Однако по большому счету все, что сумели предложить команды, — это как раз то самое жгучее нежелание уступать. «Локомотив», как и в кубковом матче с ЦСКА, был вынужден выйти на газон в «облегченном» составе. Так и не дали добро врачи Одемвинги с его повреждением приводящей мышцы. Сложнее дела у Торбинского. И на этом медицинские беды «железнодорожников» не закончились. В середине первого тайма капитан «Локо» Динияр Билялетдинов покинул поле, заметно прихрамывая. Выяснилось, что у полузащитника подозрение на перелом.
А на поле тем временем царила борьба. Опасные моменты если и возникали, то исключительно после «стандартов». Так, после одного из угловых Глушаков был вынужден подстраховать своего голкипера на «ленточке». Все могло поменяться после 60-й минуты, когда едва вышедший на поле Тихоновецкий без видимой причины взял и ударил ногой лежащего на газоне Родолфо. Бразилец недоумение сыграл мастерски, хотя по большому счету того и не требовалось — хамство было настолько очевидным, что красная карточка будто сама прыгнула из кармашка в руку арбитру Ильдусу Биглову.
Однако стоило «Локомотиву» прибрать к рукам территориальное преимущество, как уфимскеий рефери достал карающий кусок пластика еще раз. Кузьмин слишком слабо отдал мяч назад Чеху и был вынужден придержать устремившегося вслед Драмана. Биглов расценил действия защитника как «фол последней надежды», уравняв составы. Что на зрелищности матча, как вы понимаете, благотворным образом не сказалось.
Жизнь порой подбрасывает сюжеты почище заготовленных заранее. Когда зимой руководство «Локомотива» логично задумало избавиться от группы игроков, не попадающих в состав, зато изрядно отягощающих платежную ведомость, ганец Хамину Драман был едва ли не первым кандидатом на уход. Как-то практически сразу не задалось у него в «Локомотиве». Однако надо же такому случиться, что именно рассорившийся за полтора года едва ли не со всем административным и медицинским штабом африканец и забил победный гол в первом же матче против бывшей команды? Уже в добавленное время оттерев плечом Родолфо, коренастый полузащитник в упор «расстрелял» голкипера и принес «Кубани», может быть, не вполне логичную с точки зрения игры, но зато такую нужную победу. И тут же стрелой полетел к скамейке запасных разделить радость с наставником. Так футболист, пришедший в «Локомотив» в те времена, когда уже сам Овчинников постепенно попадал в опалу, вернул за него должок.