Екатерина Рублева на льду практически с рождения. В конце 1960-х годов ее родители — Светлана Бакина и Борис Рублев — составляли конкуренцию легендарному дуэту Людмила Пахомова — Александр Горшков. Затем они стали известными тренерами. Так что судьба дочери была практически предрешена. Хотя…
— Хотя никто не собирался делать из меня великую спортсменку, — говорит Екатерина. — Родители знали, что такое спорт. А на льду я оказывалась потому, что не с кем было оставить дома. Поначалу фигурное катание меня не очень привлекало. Заниматься буквально заставляли. А потом я вроде бы и сама втянулась. Сначала, скажем так, были детские забавы, которые потом переросли в серьезное дело моей жизни. Знаете, что меня привлекало больше всего? Археология. Это что-то такое мистическое, загадочное, неизведанное. И далекое от спорта.
— В паре с Иваном Шеффером вы катаетесь уже 13 лет. Как получилось, что стали работать вместе?
— До нашей встречи Ваня выступал в одиночном катании, и когда папа его увидел, сказал: «Катюш, мне кажется, у вас должно получиться в паре». Как в воду глядел. А моя мама стала нашим первым тренером. Кстати, кататься в паре не так-то просто, даже если между партнерами отличные дружеские отношения. Признаюсь, раньше в нашей паре лидером была я. Но с возрастом поняла, что бразды правления лучше отдать мужчине.
— В последнее время ваша пара на слуху…
— Знали бы вы, чего это все стоит… В прошлом году у нас уже не оставалось никаких моральных сил идти дальше, но потом мы их все же нашли и совершили новый рывок. Сейчас в спорте уже недостаточно быть выше на голову, надо быть намного сильнее всех соперников, чтобы у судей не возникало вообще никаких претензий. Нас частенько топят, а мы все равно поднимаемся.
— Удача играет большую роль?
— Очень большую. Иногда смотришь на пары и видишь, что им везет и фартит по жизни постоянно. Вообще на качество выступления влияет многое — спортивная форма, лед, даже размер площадки.
— Как на чемпионате мира, где вам помешала показать лучший результат бретелька от платья, порвавшаяся после исполнения первой части танца?
— О да. Было дело (улыбается). У меня возник шок. Сначала вообще не поняла, что произошло. Всю вторую часть я не танцевала, а занималась своим платьем. Представляете, что могло бы случиться? После того выступления я даже ни на один вопрос по поводу танца ответить не могла. Вот такое у меня было состояние. Не помнила ничего. Кстати, в таком же состоянии находился и Ваня. Короче говоря, откатались на автомате. Но люди потом говорили, что выступили мы вроде хорошо, в музыку попадали.
— Чем приходится жертвовать ради карьеры?
— В основном общением с друзьями. Иногда хочется выйти куда-нибудь в свет, но понимаешь, что на следующий день надо рано вставать и быть в отличной форме. Времени на себя хватает не всегда. Иногда настолько сильно устаю, что хочется просто лечь и заснуть. В жизни я позволяю себе расслабиться и почувствовать себяженщиной. А на льду приходится быть сильной.