Президент Союза биатлонистов России Михаил Прохоров считает, что неудачное выступление сборной России на чемпионате мира стало следствием системных проблем.
Биатлон сегодня — наряду с футболом, хоккеем и рядом других видов спорта, включенных в олимпийские программы,— это политический вид спорта. Телевизионные рейтинги соревнований бьют все рекорды, а успехи или неудачи здесь ощутимо влияют на авторитет страны в глазах мирового сообщества.
Вслед за повсеместным ростом популярности биатлона, как это всегда бывает, пришла и жесткая конкуренция — конкуренция наций, конкуренция спортсменов, конкуренция технологий.
Я согласен с тем, что стране и болельщикам нужны победы, а не объяснения, почему у нас что-то не получилось. Но для профессионалов просто необходим глубокий анализ — как стратегии, так и текущей ситуации.
Если рассматривать итоги прошедшего сезона в целом, то при системном анализе у нас ситуация оставляет двоякое впечатление. С одной стороны, мы впервые в истории биатлона завоевали мужской и женский Кубок наций, а также выиграли Малый хрустальный глобус в смешанной эстафете, что говорит о верной системной работе. Но проблемы подготовки команды к главному старту сезона в преддверии Олимпиады в Сочи остаются открытыми.
Почему так произошло? На сегодня ясны как минимум три причины. Первая — очевидно, что были допущены ошибки в тренировках женской сборной с точки зрения чрезмерных нагрузок. Тренерский штаб при планировании подготовки должен и будет более внимательно подходить к оценке индивидуальных особенностей спортсменов в рабочем контакте с их личными тренерами. Вторая — ошибки интернациональной сервис-группы при подготовке лыж на чемпионате мира. И третья — в команде нет химии тренеров. Особенно это было видно в стрессовых ситуациях. Во время сезона имели место конфликты и разногласия по методикам тренировок внутри тренерского состава, между личными и командными тренерами — и, как следствие, отсутствовал единый командный дух и настрой. (Правда, сейчас я уже не очень уверен, что этот дух именно в биатлоне можно создавать в силу специфики этого вида спорта, и, может быть, нужно будет пойти по пути нескольких конкурентных тренерских групп по подготовке спортсменов при одинаковой и справедливой системе отбора на главные старты.)
Вслед за повсеместным ростом популярности биатлона, как это всегда бывает, пришла и жесткая конкуренция — конкуренция наций, конкуренция спортсменов, конкуренция технологий.
Я согласен с тем, что стране и болельщикам нужны победы, а не объяснения, почему у нас что-то не получилось. Но для профессионалов просто необходим глубокий анализ — как стратегии, так и текущей ситуации.
Если рассматривать итоги прошедшего сезона в целом, то при системном анализе у нас ситуация оставляет двоякое впечатление. С одной стороны, мы впервые в истории биатлона завоевали мужской и женский Кубок наций, а также выиграли Малый хрустальный глобус в смешанной эстафете, что говорит о верной системной работе. Но проблемы подготовки команды к главному старту сезона в преддверии Олимпиады в Сочи остаются открытыми.
Почему так произошло? На сегодня ясны как минимум три причины. Первая — очевидно, что были допущены ошибки в тренировках женской сборной с точки зрения чрезмерных нагрузок. Тренерский штаб при планировании подготовки должен и будет более внимательно подходить к оценке индивидуальных особенностей спортсменов в рабочем контакте с их личными тренерами. Вторая — ошибки интернациональной сервис-группы при подготовке лыж на чемпионате мира. И третья — в команде нет химии тренеров. Особенно это было видно в стрессовых ситуациях. Во время сезона имели место конфликты и разногласия по методикам тренировок внутри тренерского состава, между личными и командными тренерами — и, как следствие, отсутствовал единый командный дух и настрой. (Правда, сейчас я уже не очень уверен, что этот дух именно в биатлоне можно создавать в силу специфики этого вида спорта, и, может быть, нужно будет пойти по пути нескольких конкурентных тренерских групп по подготовке спортсменов при одинаковой и справедливой системе отбора на главные старты.)
Все это в результате и предопределило наш провал в Рупольдинге. Теперь несколько слов о проблемах системного характера.
Есть один принципиальный момент, на который у нас долгое время не обращали внимание. Биатлон — это сверхтехнологичный вид спорта, это спорт hi-tech, и он выдвигает новое требование. Мы традиционно выигрывали за счет комбинации (кроме, пожалуй, Анфисы Резцовой) — плотно бежать и ровно стрелять. На сегодня совершенно очевидно, что эта модель в чистом виде уже не работает и уступает место в первую очередь качественной подготовке лыж и функциональной подготовке спортсмена, что дает сохранение энергии и психическую устойчивость во время гонки.
Есть один принципиальный момент, на который у нас долгое время не обращали внимание. Биатлон — это сверхтехнологичный вид спорта, это спорт hi-tech, и он выдвигает новое требование. Мы традиционно выигрывали за счет комбинации (кроме, пожалуй, Анфисы Резцовой) — плотно бежать и ровно стрелять. На сегодня совершенно очевидно, что эта модель в чистом виде уже не работает и уступает место в первую очередь качественной подготовке лыж и функциональной подготовке спортсмена, что дает сохранение энергии и психическую устойчивость во время гонки.
Для лидеров мирового биатлона даже два промаха в спринте не являлись проблемой для победы. Иначе говоря, на биатлон критически влияют уровень развития экономики страны и ее реализованный инновационный потенциал в реальном производстве. Наша страна сама ничего не производит — ни современных лыж, ни пластиков, ни парафинов, ни восстанавливающих фармпрепаратов.
Хочу пояснить наше отставание на одном примере: подготовка лыж. Здесь важны три технологические составляющие — пластик, из которого сделаны лыжи, структура снега (его температура и влажность), а также парафины и смазки для процесса водоотталкивания (проще говоря, чтобы снег не налипал на лыжи). Ничего из этого в России не производится, не изучается (системно этим занимаются производители современных лыж, создавая уже себе проектные лаборатории, коих у нас, естественно, нет). Поэтому работаем старым проверенным дедовским способом — закупаем современные материалы за границей, что предопределяет текущее отставание.
СБР подал заявку в Минспорттуризма на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ для создания сверхгидрофобной (водоотталкивающей) скользящей поверхности лыж и начал патентный поиск по лыжным смазкам. Эти первые шаги смягчат проблему, но не дадут требуемого результата. А французы, например, уже давно подошли к этому более серьезно — и результат налицо. Они показывают феноменальные результаты, имея всего одного-двух хороших спортсменов. У них работает вся инновационная цепочка: производство лыж — государственный заказ по финансированию спортивных специальных программ — лаборатория по водоотталкиванию — производители оборудования — сервис-группы — спортсмены. В это нужно инвестировать годами, а мы только сейчас начинаем серьезно об этом задумываться.
Новая винтовка мирового уровня для наших биатлонистов — пока единственное, чем можно гордиться. СБР совместно с Минспорттуризма и частным бизнесом разработали, профинансировали модель нового ствола и затворной части; завезли современное оборудование; выпустили первые образцы. Сейчас уже идут их испытания в тире и на стрельбище, винтовка дорабатывается. Кстати, в сочетании с новым патроном Олимп она дает лучшую в мире кучность стрельбы. Правда, я не уверен в способности ЦНИИТочмаша из города Климовска, работающего без современного оборудования, произвести необходимый качественный патрон, улучшающий показатели, относительно иностранных производителей (таких как, например, Lapua).
У нашего спорта также есть ряд системных проблем, которые препятствуют нововведениям или снижают их эффективность. В 2009 году мы получили известный допинговый скандал, когда трех наших ведущих биатлонистов уличили в применении запрещенных препаратов по результатам проб-2008. Под этим обнаружилось очень много внутренних и давних проблем. Из нашего биатлона после этого вынужденно ушел целый ряд перспективных спортсменов — целое заколотое поколение. То поколение, что должно было уже сегодня перенимать эстафету у наших многолетних лидеров. Мы провели ряд проверок, все вычистили на всех уровнях, но вместе с тем потеряли и множество талантов. Цепочка прервалась. Сейчас все, кто в сборной, и все, кто на подходе,— это абсолютно здоровое поколение. Но наследство все равно до сих пор дает о себе знать.
Есть проблемы и с гораздо более глубокими корнями. Например, фактическая ликвидация спортивной медицины и системы подготовки тренеров — кафедры в институтах закрыли в 1991-1992 годах. В результате мы имеем отсутствие восстановительной современной спортивной медицины и фармакологии, а также прерванную почти на 20 лет систему воспроизводства профессиональных тренерских кадров, которые приходится буквально по крупицам собирать (и часть этих крупиц зачастую не хотят работать в сборной из-за дикого давления общественного мнения в связи с популярностью биатлона).
Особый вопрос — эффективность управления современным спортом. Хочу подчеркнуть — это не система оздоровления нации, это тяжелый труд на престиж страны. Произошел разрыв управленческих цепочек: нечеткое разделение функций между Минспорта и федерациями; вся спортивная медицина растворилась в Минздраве; а спортшколы подчинили Министерству образования! И чего мы после этого хотим! Дополнительно произошла бессистемная децентрализация финансовых потоков, в результате чего в регионах ради политических дивидендов и популярности мэров и губернаторов средства расходуются неэффективно или вообще не туда! (Хотя есть, конечно, и очень эффективные региональные руководители и есть за что им сказать спасибо.) Пора региональным властям перейти от инвестиций в стадионы, которых у нас уже и так выше крыши, в инвестиции в тренерские кадры, медицинский персонал и в итоге в спортсменов — и, конечно, совместно с СБР в детский спорт, - написал Прохоров в своей статье для газеты Коммерсант.
Напоним, что мужская и женская сборные России в сезоне-2011/12 стали лучшими в зачете Кубка наций, но на чемпионате мира в немецком Рупольдинге завоевали лишь две бронзовые награды.
СБР подал заявку в Минспорттуризма на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ для создания сверхгидрофобной (водоотталкивающей) скользящей поверхности лыж и начал патентный поиск по лыжным смазкам. Эти первые шаги смягчат проблему, но не дадут требуемого результата. А французы, например, уже давно подошли к этому более серьезно — и результат налицо. Они показывают феноменальные результаты, имея всего одного-двух хороших спортсменов. У них работает вся инновационная цепочка: производство лыж — государственный заказ по финансированию спортивных специальных программ — лаборатория по водоотталкиванию — производители оборудования — сервис-группы — спортсмены. В это нужно инвестировать годами, а мы только сейчас начинаем серьезно об этом задумываться.
Новая винтовка мирового уровня для наших биатлонистов — пока единственное, чем можно гордиться. СБР совместно с Минспорттуризма и частным бизнесом разработали, профинансировали модель нового ствола и затворной части; завезли современное оборудование; выпустили первые образцы. Сейчас уже идут их испытания в тире и на стрельбище, винтовка дорабатывается. Кстати, в сочетании с новым патроном Олимп она дает лучшую в мире кучность стрельбы. Правда, я не уверен в способности ЦНИИТочмаша из города Климовска, работающего без современного оборудования, произвести необходимый качественный патрон, улучшающий показатели, относительно иностранных производителей (таких как, например, Lapua).
У нашего спорта также есть ряд системных проблем, которые препятствуют нововведениям или снижают их эффективность. В 2009 году мы получили известный допинговый скандал, когда трех наших ведущих биатлонистов уличили в применении запрещенных препаратов по результатам проб-2008. Под этим обнаружилось очень много внутренних и давних проблем. Из нашего биатлона после этого вынужденно ушел целый ряд перспективных спортсменов — целое заколотое поколение. То поколение, что должно было уже сегодня перенимать эстафету у наших многолетних лидеров. Мы провели ряд проверок, все вычистили на всех уровнях, но вместе с тем потеряли и множество талантов. Цепочка прервалась. Сейчас все, кто в сборной, и все, кто на подходе,— это абсолютно здоровое поколение. Но наследство все равно до сих пор дает о себе знать.
Есть проблемы и с гораздо более глубокими корнями. Например, фактическая ликвидация спортивной медицины и системы подготовки тренеров — кафедры в институтах закрыли в 1991-1992 годах. В результате мы имеем отсутствие восстановительной современной спортивной медицины и фармакологии, а также прерванную почти на 20 лет систему воспроизводства профессиональных тренерских кадров, которые приходится буквально по крупицам собирать (и часть этих крупиц зачастую не хотят работать в сборной из-за дикого давления общественного мнения в связи с популярностью биатлона).
Особый вопрос — эффективность управления современным спортом. Хочу подчеркнуть — это не система оздоровления нации, это тяжелый труд на престиж страны. Произошел разрыв управленческих цепочек: нечеткое разделение функций между Минспорта и федерациями; вся спортивная медицина растворилась в Минздраве; а спортшколы подчинили Министерству образования! И чего мы после этого хотим! Дополнительно произошла бессистемная децентрализация финансовых потоков, в результате чего в регионах ради политических дивидендов и популярности мэров и губернаторов средства расходуются неэффективно или вообще не туда! (Хотя есть, конечно, и очень эффективные региональные руководители и есть за что им сказать спасибо.) Пора региональным властям перейти от инвестиций в стадионы, которых у нас уже и так выше крыши, в инвестиции в тренерские кадры, медицинский персонал и в итоге в спортсменов — и, конечно, совместно с СБР в детский спорт, - написал Прохоров в своей статье для газеты Коммерсант.