В год Олимпиады нельзя не вспомнить тех, кто блистал на Играх прошлого века. «Спорт» открывает новую рубрику «Легенды», героями которой будут знаменитые атлеты, немеркнущие звезды, принесшие славу нашей стране
Достижения Галины Зыбиной — первой советской олимпийской чемпионки в толкании ядра — уникальны и, скорее всего, неповторимы. В сборную СССР она входила 21 год. Победительница Игр в Хельсинки свою первую медаль на первенстве страны выиграла в 1949 году, а последнюю 20 лет спустя... Сегодня мало кто знает, что та награда, завоеванная Зыбиной в 1949-м, была первой в ее спортивной коллекции. А вообще-то первую награду Гале вручили, когда ей было 13 лет, да какую! То была медаль «За оборону Ленинграда». Потом эта спортсменка, в детстве хлебнувшая горя сполна в блокадном городе, поднималась на пьедестал почета на трех Олимпиадах, а на чемпионатах Европы еще и во всех трех видах метания — копье, ядро, диск.
По путевке учителя физкультуры
— Галина Ивановна, вы, что называется, блокадный ребенок. До спорта ли тогда было? Откуда силушка взялась?
— Занятия в школах почти сразу после снятия блокады возобновились в полном объеме, то есть с уроками физкультуры. В высоту прыгали через веревку, я — выше всех, и гранату я метнула дальше всех, чем сразу обратила на себя внимание.
— Чье, простите? Школьного учителя?
— Да, учителя физкультуры. Энтузиастов тогда хватало. Педагог и рекомендовал меня молодому тренеру по легкой атлетике Виктору Ильичу Алексееву. Тот, увидев, как я метаю гранату, чуть не сплясал от радости. Техника его поразила.
— Меня, признаться, поражает происхождение этой самой техники.
— Со двора все пошло. Там мы постоянно какой-то физкультурой занимались еще до войны. Ну и было, наверное, что-то во мне заложено от природы.
— Да, наверное, было, если через четыре года после начала тренировок вы выиграли медаль на первенстве СССР. Сейчас начинать серьезные занятия спортом в том возрасте, в каком когда-то начали вы, уже невозможно. Хорошо ли, на ваш взгляд, что спорт столь помолодел?
— А это как посмотреть. В метании лучше начинать позже — и не выходить сразу в сектор, а развивать все группы мышц. А главное, работать над техникой. Ее шлифовкой необходимо заниматься всю спортивную жизнь. Я, к примеру, замах свой отрабатывала два года подряд, выполняя ежедневно одно и то же упражнение по триста раз. Зато я и сегодня могу его повторить и исполнить технически столь же безукоризненно.
Палочки и шишечки
— Ваш наставник Виктор Ильич Алексеев — легенда советской тренерской школы. В чем, на ваш взгляд, секрет его успеха?
— Он был тренером, который показывал ученикам каждое упражнение, он до последнего своего занятия выполнял все вместе с ними. Он обладал огромным даром убеждения, вел за собой, изобретал что-то новое, для каждого свое.
— Да, я читал в вашей книге «Заветная черта», как он заставлял вас вместо копья палочки метать, а вместо ядра — шишечки.
— Именно! Так все и отрабатывалось, закреплялось. Но главное все-таки показывать самому. Сегодня же многие тренеры стоят и командуют, сами даже не шевелятся. Алексеев работал наравне со своими учениками. Я и сегодня считаю эту систему единственно правильной. Я могла бы показывать технические элементы, ведь в них суть, но это никому не надо.
— Ваш опыт никому не нужен?
— Конечно, не нужен. Мой опыт, мои успехи — все это замешано на технике, а ее очень и очень сложно отработать. Куда проще качать мышцы штангой, тренироваться с ней постоянно и ни о чем не беспокоиться. Ведь привить техническое мастерство могут единицы.
Золотая медаль в качестве компенсации
— Вы приехали в Хельсинки в 1952 году фавориткой Игр. Это было настолько очевидно, что вам даже доверили быть ассистенткой знаменосца советской олимпийской делегации. Не боялись по тем-то временам не оправдать доверия?
— А я и не оправдала.
— То есть как, простите, выиграть золотую медаль на Олимпиаде означает, по-вашему, не оправдать доверия?
— Я действительно была фавориткой Игр в Хельсинки, но в метании копья. А в этом секторе заняла второе место, сказалось нервное напряжение. Соревнования по метанию молота затянулись на полтора лишних часа, вот я, что называется, и перегорела. Хорошо еще, что компенсировала победой в толкании ядра.
— Правда ли, что в Мельбурне вы упали перед началом соревнований в обморок и только поэтому проиграли подруге по команде Тамаре Тышкевич?
— Сущая правда. Жара в Австралии была жуткая. Да и некоторые разногласия к этому времени появились с Виктором Ильичем. Я начала пробовать несколько иную методику толчка, начиная вращение спиной вперед. Он был категорически против. Я отстаивала свою точку зрения, все-таки к Мельбурну опыт-то был накоплен огромный. И переосмысливала я его постоянно, к занятиям относилась серьезно, вдумчиво…
— И тренер перестал быть непререкаемым авторитетом.
— Авторитетом он, конечно, оставался, но я считала, что новая методика приведет к росту результатов. В принципе, так оно и вышло, но тогда, в Мельбурне, некому было мне подсказать, не смогла я восстановиться, вот и проиграла Тамаре. Могла я, конечно, в Австралии победить, должна была.
Воспитай себе соперника
— Тамара Тышкевич не просто ваша подруга по олимпийской сборной СССР. Она ведь из той же школы Алексеева. И она же ваша непосредственная соперница, прямая, можно сказать, конкурентка, причем не единственная из знаменитой питерской легкоатлетической команды. Как складывались отношения с девушками, которые выходили вместе с вами в сектор оспаривать победу?
— А как Виктор Ильич хотел, так и складывались! Я ведь сама себе этих конкуренток готовила. Я их учила, я им технику ставила. Нас на тренировку выходило по сто человек, и никакого различия между олимпийским чемпионом и новичком. Наоборот, Алексеев заставлял опытных спортсменов, чего-то достигших, заниматься с молодыми. Я ведь и тогда, в Мельбурне, подсказывала Тышкевич, помогала ей, ну и… помогла.
— Жалеете теперь, положа руку на сердце?
— Не жалею, просто трезво оцениваю свои поступки. Идиотизм, на который способна только Зыбина. Я же не только Тышкевич помогала, многим другим из числа тех, кто потом со мной соревновался и иногда меня побеждал.
— Но хоть благодарили?
— В основном да, хотя всякое бывало. Но все же отношения в команде в целом были дружеские. Мы и сейчас иногда встречаемся с ветеранами, олимпийцами того времени, и делаем это с удовольствием.
Техника вместо фармакологии
— Как это ни грустно, ваш вид спорта, увы, один из самых скандальных в последние годы в плане допинг-разоблачений. Как вы набирали мышечную массу, были ли какие-то разработки в области специального питания, насыщения организма витаминами?
— Никакого питания специального не было! Просто нормальное, сбалансированное питание на сборах, даже о витаминизации организма тогда никто не думал. Поэтому и все упражнения были на технику. А о допинге, фармакологии в спорте мы тогда и не слышали. Но не зря же легкую атлетику называют королевой спорта. А метание всегда было очень зрелищным. А сегодня на что прикажете смотреть? Не спортсменки, а комоды какие-то! Вот они — последствия избыточного увлечения штангой.
— Как вы считаете, есть ли предел для толкательниц ядра, если избавиться от фармподпитки? Название вашей книги — «Заветная черта» — это ведь о преодолении 17-метрового рубежа в толчке. Вы вот преодолели, книгу об этом написали, а результат-то этот теперь на пять метров меньше мирового рекорда…
— Мы недавно встречались с Игорем Тер-Ованесяном (знаменитый прыгун в длину. — «Спорт»), и он мне сказал: «Галя, вот я прыгал на 8 м 35 см, ты толкала ядро на 17 м 50 см, и я думаю, что, если от нынешних рекордсменов отобрать, назовем это, все достижения современной науки, они в лучшем случае выйдут на уровень наших результатов». А я не уверена, что выйдут. Думаю, они и мои семнадцать с половиной не повторят, техники-то никакой.
— Итак, Галина Ивановна, фармакологической подпитки в ваши времена не было. А моральные накачки?
— Это случалось. И в ЦК вызывали, и на сборы к нам приезжали. Объясняли, что такая уж у нас обязанность — выигрывать.
— Нервировало?
— Меня — нет. А многих ребят выбивало из колеи. Я же научилась к этому относиться по принципу: в одно ухо вошло, в другое вышло. Это качество пришло не сразу. Нужно было научиться от многого отключаться во время решающих стартов, чтобы сконцентрироваться именно на секторе.
Предательство тренера
— Вас подтолкнули к уходу из спорта или вы приняли это решение сами?
— Я никуда не уходила из спорта и никогда не принимала такого решения, не дозрела, наверное, просто не успела. Меня из спорта элементарно вытолкнули.
— Как, простите, ядро?
— Ну считайте так. Двадцать один год я была в сборной, готовилась к очередной Олимпиаде. И не просто готовилась, а, между прочим, выполнила все нормативы и обыграла непосредственных соперниц, конкуренток своих, боровшихся за право участия в Играх. Но в Москве, на тренерском совете, решено было, что хватит с Зыбиной, пора давать дорогу молодым. И все. Была такая спортсменка Галина Зыбина, и не стало ее в сборной.
— И Виктор Ильич, всесильный Виктор Ильич Алексеев не мог вас отстоять?!
— Так это он и настоял на моем отчислении из сборной. Это было в первую очередь его решение.
— Я ушам своим не верю. Из вашей же книги вытекает, что этот человек для вас больше, чем тренер, второй отец как минимум.
— Так оно поначалу и было, так оно во многом и есть. Специалист-то он уникальный.
— И никакой обиды на уникального специалиста?
— Есть обида, огромная, по сей день не проходит. Расцениваю его поступок как предательство. Такой уж он был человек. Он хотел, чтоб я продолжала выступать и, тренируясь, помогала ему в работе с молодыми. Он загорался, когда видел молодой талант, когда перед ним открывались новые перспективы, новые горизонты. Он грезил рекордами. Я устраивала его как помощница в тренировочном процессе.
— Как тренер?
— Нет, в этом и заключался его метод. Как знаменитая спортсменка, тренирующаяся бок о бок с молодежью, что-то постоянно подсказывающая, показывающая, и достаточно авторитетная при этом.
Детский лепет вместо мемуаров
— Стало быть, ваша книга…
— Бред! Просто детский лепет!
— Так, Галина Ивановна, время есть, силы вроде бы еще есть, может, переиздать?
— Нет. Переиздать не получится. Ее даже не переписать надо, а просто новую начать. Уже не хочу.
— Итак, вы перестали выступать. Не почувствовали себя забытой и никому не нужной?
— Было и такое. Года четыре обо мне не вспоминали, а я и работать не могла, инвалидность второй группы.
— По какому заболеванию?
— По спорту.
— Это диагноз?
— Это болезни спины, опорно-двигательного аппарата, связки, да многое.
— Отлично! Блокаду вы пережили, а потом на инвалидскую пенсию существовали?
— Пришлось. Так длилось несколько лет, а потом я написала командующему ВМФ адмиралу Горшкову. После его вмешательства все изменилось, как по мановению волшебной палочки. Я получила персональную пенсию, почувствовала заботу государства и просто почувствовала себя нужной. Хотя бы таким же, как я, ветеранам спорта.
— То есть, основываясь на вашем опыте, спорт высших достижений (термин «профессиональный» в те годы не употребляли) для здоровья, мягко говоря, не очень полезен?
— Перегрузки полезными не бывают. Но я все же думаю, что при грамотном подходе к тренировочному процессу вред для здоровья можно свести к минимуму. В этой области у меня немало идей и наработок. Увы, они остались невостребованными. Вот об этом я больше всего и жалею.
— Олимпийское золото — ваша самая дорогая награда?
— Самая дорогая моя награда — это орден Трудового Красного Знамени. Оценила все-таки страна мои заслуги.
Не женское дело
— Вы единственная женщина, ассистировавшая знаменосцу советской делегации на Олимпийских играх. Хотели бы вы, чтобы женщина несла знамя России в Пекине?
— Мне выпала эта честь, и я прекрасно помню, как это было. Нес знамя Яков Куценко, я шла рядом, и то считаю, что для женщины это избыточная нагрузка. Пусть уж знамя будет в мужских руках, а девочки готовятся к соревнованиям.
— Есть ли у вас спортсмен или спортсменка, за кого вы особенно будете болеть в Пекине?
— Буду болеть за Россию и ее представителей. Любимцев у меня нет. Я уже сказала, что мой вид спорта в нынешнем его виде мне совсем не нравится. Я даже по телевизору не смотрю соревнования толкательниц ядра.