С чемпионом страны, одним из бойцов «золотой» зенитовской когорты 1980-х мы побеседовали о многом. Любопытно было поговорить с популярным питерским футболистом и о «вечном», и о дне сегодняшнем.
Трудные подростки
– Бывший директор футбольной школы «Смена» Дмитрий Николаевич Бесов не раз говорил: «Сколько ребят мы оторвали от дурных компаний, вывели в люди, не дали пойти им по кривой дорожке!» – и при этом любил приводить в пример братьев Кузнецовых – Олега и Сергея. Неужели вы могли и вправду загреметь в колонию для несовершеннолетних?
– Не скажу, что от колонии, но от дальнейших приключений «Смена», наверное, нас спасла. Росли мы без отца, учились в школе неважно, компания была соответствующая, да и поколение наше было такое, что там говорить… «Трудные подростки». Но мы не были подлецы какие-то там, никого не грабили, не избивали. Не нюхали клей и прочую гадость, а про наркотики только в кино смотрели. Ну чего мы могли набедокурить? Например, идем по улице, смотрим – пацаны несут клюшечки (смеется). «Ребята, где взяли?» – «Да вон там!» Ну и мы туда – склад не заперт, охраны нет. Все тащат себе клюшки, но по глупости идут и срывают с клюшек бумагу, бросают ее под ноги. Так потом по этим следам нас и нашли милиционеры. Отделались в тот раз штрафом. Клюшки же мы не для продажи взяли, а для себя – играть в хоккей было нечем, в магазинах ничего не продавали.
Потом, помню, в спортлагере в Павловске провинились – приходят дачники, бабушки с дедушками, жалуются: мол, опять эти близнецы за яблоками лазили по садам, все деревья обтрясли, а яблоки еще зеленые, дайти им хоть вырасти, созреть.
– Как получилось, что вы стали защитником, а ваш брат – вратарем?
– У нашего первого тренера Геннадия Федоровича Ермакова я начинал нападающим, потом постепенно перешел в защитники и так и играл дальше правого защитника. А Олег долго играл нападающего, забивал много. Мы играли сперва в районной спортшколе, потом в «Арсенале», а затем в Павловске в спортивном лагере перешли в «Смену», причем меня взяли как защитника, а Олега – как нападающего. Мы начали играть за «третьих детей».
А потом произошел такой момент: в одном матче парень, который играл вратарем, сломал руку. И я не знаю с чего вдруг, но Олег встал в ворота.
– Сам?
– Ну да, играть-то некому, запасного вратаря не было. Он встал и как начал тащить. Затянуло его, так с тех пор и тащил. Может, не было бы ситуации, что надо выручать команду, и Олег продолжил бы играть нападающим. А так стал вратарем.
– Часто говорят: «Вратари – не такие как все» – мол, голкиперу требуются особые данные, особый склад характера. Что вы об этом думаете?
– Ну какие особые данные? Нужен наставник хороший. У Олега такой был – Владимир Павлович Савин. Он в «Смене» воспитал Малафеева, Дьяконова, Окрошидзе. Они что – великаны? Олег со мной одного роста – метр восемьдесят три. А по характеру мы с ним очень похожи. Так что и я мог бы стать вратарем, наверное.
Понял, что футбол – хорошая работа
– В каком возрасте вы поняли, что станете профессиональным футболистом, или, как тогда говорили, «игроком команды мастеров»?
– В свое время, когда был вот таким пацаном, я вообще не думал, что когда-нибудь буду играть в «Зените». Мы и на футбол-то, на матчи зенитовцев, с братом редко ходили – очень уж было далеко с Охты ехать до стадиона Кирова. А вот лет в пятнадцать, когда меня уже стали вызывать в юношескую сборную, когда за границу на турниры ездить стали, тогда я почувствовал, что футбол – это хорошая работа. И хорошо оплачиваемая. Это сейчас все дети уже с четырнадцати лет на контрактах, получают бешеные деньги. А что мы на суточные могли купить – жвачку, сувенир какой-нибудь. Помню, в Иран съездили, выиграли там турнирчик, получили денежку, и я купил джинсы, ботинки. В Питере вышли во двор – так прямо «фирмачи»!
– Вы уже в шестнадцать лет стали играть за дубль...
– Да. Потом в «Динамо» ленинградское перешел, в армии «служить».
В московском «Динамо» давали квартиру
– СДЮШОР «Смена», дубль «Зенита», ленинградское «Динамо» – путь, типичный для многих питерских футболистов. Но у вас получился неожиданный поворот: вас взяли в московское «Динамо», в то время команду титулованную, гораздо более солидную в то время, чем «Зенит».
– В московском «Динамо» полгода переслужил. Призвался в мае, а демобилизовался в ноябре! (Смеется.)
– Мало кто из футболистов возвращался из Москвы в Ленинград. У вас ведь в столице все складывалось благополучно.
– Да, уговаривали остаться, предлагали подписать документы на прапорщика. Давали квартиру, а мне ведь всего 21 год был.
– Вам самому в «Динамо» нравилось?
– Тренером был Вячеслав Дмитриевич Соловьев, работать с ним мне очень нравилось. Это был прекрасный специалист, знаменитый в свое время игрок послевоенной команды ЦДКА и замечательный человек. Я ведь приехал к нему, по сути, совсем дураком: ну поиграл немножко в дубле «Зенита», в первой, а потом во второй лиге за ленинградское «Динамо». А он дал мне четыре матча в дубле сыграть и взял в «основу». Соловьев не только на высшем уровне вел тренировочный процесс, но еще и к каждому игроку находил подход, нужные слова. Он был одним за отца, другим за старшего брата. Великолепный психолог! Помню, мне надо было в Ленинград уехать к матери. Адамас Соломонович Голодец, он вторым тренером был, никак не отпускал. А Соловьев отпустил. Представляете, в пятницу я был в Ленинграде, в субботу приехал в Новогорск на динамовскую базу, а в воскресенье – игра. А ведь тогда команды перед матчами на три дня на базе запирали на карантин. Как я после этого стал относиться к тренеру?! Да я был готов в лепешку ради него расшибиться! Вот именно такого тренера не хватает сейчас «Зениту».
– Да уж, Адвокат не ведет с игроками душевных бесед.
– Ну какие могут быть беседы «за жизнь» через переводчика?! Вот почему в сборной России атмосфера гораздо лучше, чем в «Зените» или других комнадах, где работали тренеры-иностранцы? Потому что в помощниках у Хиддинка два наших тренера, знающих языки, – Борода и Корней (Бородюк и Корнеев. – «Спорт»). Они понимают Хиддинка и доносят его идеи, пожелания до ребят.
– Давайте вернемся к московскому «Динамо». Вас там все устраивало?
– Конечно. Жили на базе вместе с Гурамом Аджоевым. Кормили нас хорошо – на 25 рублей, это тех, советских рублей, в день, как членов олимпийской сборной. После трудного детства, когда питались в основном гречкой да лапшой, конечно, было здорово.
В «Динамо» меня не хотели отпускать, когда срок службы в ноябре 1981-го окончился. Квартиру давали. Но моя жена, тогда еще невеста, не захотела переезжать из Ленинграда в Москву. Если бы не она, может, и согласился бы. Мне ведь всего 21 год был – молодой, перспективный. Я тогда за молодежную сборную играл – участвовал в матчах с турками, венграми, в общем, был в порядке. А как из «Динамо» ушел – вызывать перестали.
– И вы вернулись в «Зенит»...
– Да, к Юрию Морозову. Скажу, что на тренеров мне всегда везло. Юрий Андреевич был очень сильным специалистом, сразу чувствовалось, что у него ко всему научный подход, недаром он потом много лет работал с Лобановским.
«Зенит» в 1984-м был единой командой
– О победе «Зенита» в 1984-м много написано. Есть все таки что-то, о чем не рассказано или сказано слишком мало?
– Что я могу сказать? Главное, за счет чего мы стали чемпионами и чего, на мой взгляд, сейчас не хватает «Зениту», – это единство. Ведь игроки-то собраны классные. Разве плохой игрок Домингес? Или Погребняк? Или Тимощук? Радимов – прекрасный мастер, и мне кажется, вокруг него надо строить команду – не игру, а именно коллектив, отношения между игроками.
– Тренер может сплотить команду, сделать единым коллективом?
– Конечно! Я вспоминаю, как вел себя в этом плане Павел Федорович Садырин: он не только бывал у каждого дома, он вывозил команду на пикники. Он доставал пропуска в погранзону, и мы ездили в красивейшие места на Карельском перешейке. Нам даже солдаты ставили палатки армейские, чтобы мы могли переночевать с комфортом. И мы в таких поездках лучше узнавали друг друга. А Павел Федорович хоть и не вел душеспасительных бесед с нами, знал, чем каждый дышит. Ведь что такое команда, как я это понимаю: вот мы пришли на стадион, и каждый должен все свои невзгоды оставить дома. Надо выйти на игру или на тренировку и полностью отдать себя футболу. Вот такая команда у нас была в 1984-м.
И я уверен, что в нашем футболе должны работать либо свои тренеры, либо люди, знающие русский язык, наш образ жизни, тип мышления. Например, таджик Рахимов в «Амкаре» – он же наш человек, все знает и все понимает.
Петржела поначалу мне нравился
– Тут мы подойдем к Петржеле. Он говорил по-русски, знал наш менталитет. И вроде бы нашел общий язык с командой...
– К Петржеле я на первых порах относился очень хорошо. Мне нравилось, что «Зенит» при нем заиграл в атакующий футбол, что он рискнул сделать ставку на молодых питерских игроков – Быстрова, Денисова, Власова, Николаева, Макарова, Лобова. Но после выигрыша серебряных медалей Петржела начал меняться не в лучшую сторону. На места питерских ребят стал брать непонятных иностранцев, которые были ничуть не сильнее.
– Многих раздражали заявления Петржелы, что до него в Питере не умели играть в футбол, что в «Зените» не умели тренироваться...
– Ну что тут скажешь… Петржела в Питере зазнался, поймал настоящий «звездняк». Его ведь никто в России до «Зенита» и знать не знал. Я же помню, как он выглядел на первых порах по приезде в Питер: поношенное пальтишко, ботинки стоптанные. А когда уезжал – на шее золотая цепь, на руках золотые браслеты, ботинки, как он сам говорил, за тысячу евро. По-русски же он за эти три с лишним года стал говорить только хуже, считал, что и так сойдет, что все должны его понимать. Смешно слышать, что он всех всему в Питере научил!
Президент бил футболистов
– Вы уходили из «Зенита» и возвращались обратно, поиграли в нескольких командах – грузинской «Гурии», «Локомотиве» из Нижнего Новгорода, московском «Асмарале». Что вспоминаете об этих клубах?
– Ну, в Горьком, или, как сейчас говорят, в Нижнем, я оказался случайно. Это была моя ошибка, там люди собрались, которым было не много надо – стакан поднять. Я уже через несколько месяцев оттуда ушел. А вот «Гурию» вспоминаю с теплотой. Совсем маленький городок Ланчхути, но в нем решили создать команду высшей лиги и все сделали на хорошем уровне. Пригласили классного тренера Михаила Фоменко, игроков собрали неплохих. И все, что обещали руководители, – все выполнили. А как любили команду болельщики! Простые люди были готовы сделать для нас что угодно. Несли нам на базу гостинцы разные – мандарины, домашнее вино, фрукты, зелень.
– У вас не такой уж маленький тренерский опыт...
– Я помогал Сергею Веденееву и Владимиру Казаченку в «Петротресте». Тренировал полулюбительские команды в Сарове и Великих Луках.
– И как вам работалось в этих городах?
– В Сарове все было хорошо, но в этом городе, его еще раньше называли Арзамас-16, очень все специфично. Долгое время город был закрытым, засекреченным, и в нем было не до большого спорта. Поэтому команда недолго поиграла на уровне регионального первенства.
– В Великих Луках вроде бы к футболу относились серьезнее, там некоторое время был даже клуб второй лиги...
– Когда я там работал, президентом клуба был большой оригинал. До футбола он занимался сельским хозяйством. Мужчина крупный, мощный, я его про себя называл «бык-производитель». Он в свое время сильно пил, потом резко бросил. Говорят, что в таких случаях люди становятся чересчур вспыльчивыми, теряют контроль над собой. Так этот президент вел себя просто как псих. В раздевалку врывался, бросался с кулаками на игроков, на мальчишек, бил их! Представляете? Иногда во время матча рвался со скамейки на поле! Я вставал между ним и футболистами, хватал этого бугая за руки, говорил: «Вы что делаете?!» Игроки мне признавались: «Сергей Иванович, если бы не вы, то мы все ушли бы из команды». Мне было жалко ребят, поэтому продержался в Великих Луках дольше, чем хотелось бы.
– Чем занимаетесь сейчас? Любители футбола как-то потеряли вас из виду.
– Сейчас я работаю менеджером по рекламе в компании «Невский, 111». В свободное время тренирую команду фирмы, выступающую в разных турнирах – «Бизнес-лига», Кубок «Делового Петербурга».
– Вам интересно работать на таком уровне?
– Хотелось бы, конечно, потренировать профессиональную команду, но и с этими ребятами чувствую себя нормально. Они любят футбол, играют всерьез, пусть даже у них нет больших способностей. Я же стараюсь дать им что могу.
Петербург