Пожалуй, самым громким и в то же время неожиданным для российских любителей спорта переходом нынешнего межсезонья в НХЛ стал переезд защитника Даниила Маркова в «Детройт». Свой последний сезон игрок олимпийской сборной России на двух последних Олимпиадах провел в «Нэшвилле». Хоккеист не очень часто дает интервью – просто потому, что в силу своего характера не умеет сидеть на одном месте и найти свободное время ему очень сложно. И тем не менее перед отъездом на сбор в Чикаго Даниил дал эксклюзивное интервью «Спорту»
Всегда мечтал играть в «Детройте»
– Даниил, свой последний сезон вы провели в «Нэшвилле». Каким получился у вас сезон в этой команде?
– «Хищники» – довольно-таки средний по меркам НХЛ клуб. Только в последнем сезоне удалось что-то показать – занять четвертое место в западной конференции. Во многом благодаря блестящей игре нашего вратаря чеха Томаша Вокоуна. А так задача перед сезоном была попасть в плей-офф. И мы, выполнив ее, благополучно вылетели уже в первом раунде Кубка Стэнли (смеется). Сам я очень недоволен сезоном, проведенным в этой команде. Во-первых, получал мало игрового времени, во-вторых – в основном играл строго в обороне против ведущих игроков соперника. Еще по ходу сезона я несколько раз просил у главного тренера Бэрри Тротта об обмене, но меня не хотели отпускать в другую команду. Терпел и не шел на конфликт только по одной причине – очень хотел сыграть на Олимпиаде.
– То есть этот год себе в актив занести не можете?
– Да я вообще хочу его забыть! С удовольствием вычеркнул бы его из своей карьеры. Представляете, я в большинстве матчей не пересекал красную линию! Потому что система игры «Нэшвилла» была такой: большую часть времени гоняешься за нападающими, чтобы отобрать шайбу. Отбираешь – и через борт, через борт ее в чужую зону вбрасываешь…
– И тем не менее ваша игра не осталась без внимания специалистов. Ваш переход в «Детройт» – лишнее тому подтверждение…
– Еще играя в «Финиксе», я знал от Игоря Ларионова и Сергея Федорова, которые тогда играли за «красные крылья», что «Детройт» хотел меня к себе забрать. Но руководство «койотов» в виде компенсации попросило за меня Фишера, а он как раз в тот год стал здорово играть, и трейд в итоге сорвался. По правде скажу, всегда мечтал играть в «Детройте»! Еще в России переживал за игру русской пятерки, созданной в этой команде великим Скотти Боумэном. После окончания сезона, став свободным агентом, никуда не торопился. Когда же мой агент в июле позвонил и сказал, что мне на год предлагает контракт «Детройт», то раздумывал недолго.
– Вы остановили свой выбор на этой команде еще и потому, что в «Детройте» всегда ставят перед собой самые высокие цели?
– Да, вы правы. «Красные крылья», если проводить аналогию с футболом, – это как «Милан» или «Барселона», для которых не существует другого места, кроме первого. Там все: руководство, игроки, журналисты, простые люди – думают только о хоккее и мечтают лишь об одном – выиграть Кубок Стэнли.
– Уже обговаривали с менеджерами клуба, главным тренером – на каком месте они вас видят в составе, какие функции будете выполнять на льду?
– Детальный разговор с менеджерами и тренерами мне еще предстоит, но я знаю, какую роль мне отведут. Кричать на каждом углу, что я круче Лидстрема и наберу 70 очков за сезон, не собираюсь. Моему агенту генеральный менеджер Кен Холланд пообещал – игрового времени у меня будет достаточно. И в атаку, в отличие от «Нэшвилла», разрешат подключаться.
На Олимпиаде играл с переломом ноги
– Почему, на ваш взгляд, российских игроков поделили чуть ли не на два разных подвида – легионеров и хоккеистов из российского чемпионата?
– Я сам этого не понимаю. Мне очень неприятно читать, когда так пишут в газетах. Пора уже прекратить называть нас легионерами, энхаэловцами. Думаете, мы свою страну, нас воспитавшую, не любим?! Домой во время отпуска не стремимся?! Может быть, я для России делаю больше, чем кто-то другой. Просто я об этом никому не говорю, и в газетах про это не пишут. Ведь помимо хоккея есть другие вещи – благотворительность, спонсорство, помощь детскому дому или людям с тяжелыми заболеваниями, у которых нет средств на лечение. Кто-то любит об этом говорить. Я – нет.
– Часто перед тем или иным значимым турниром приходится слышать, что тот или иной российский игрок, выступающий в НХЛ, без какой-либо уважительной причины отказывается выступать за национальную команду. В ходу и другое слово, ставшее нарицательным, – «отказник»…
– В том-то вся проблема и состоит, что люди не знают всей подноготной. А выводы делают очень быстро. Олимпиада – очень сложный и напряженный турнир, и, если ты не сможешь отыграть его на всю мощь, лучше сразу отказаться от приглашения в сборную. В газетах же любят писать, что мы, мол, миллионеры и для нас главное – только деньги! Если бы мы так считали, то вместо той же Олимпиады поехали бы все дружно на Карибские острова, валялись бы на лежаках, загорали, пили бы прохладительные напитки, а бармен только и бегал бы подливать нам в стакан. Но я же так не сделал. И играл на Олимпиаде со сломанной ногой.
– Впервые слышу, что в Турине у вас была такая серьезная травма. И вы с ней выходили на лед?
– А я нигде и никому не говорил об этом. Если не верите – спросите у Саши Королюка, с которым вместе жил, как я на одной ноге по гостиничному номеру скакал (смеется). Для того чтобы поехать на Олимпийские игры, я клуб обманывал. Потому что знаю, что такое ушиб, трещина, а когда и посерьезней травма. В «Нэшвилле» мне говорят, давай, мы тебя обследуем в барокамере. Я им говорю – нет. Все нормально. Ведь если они меня проверят, то все – конец. Об Олимпиаде можно забыть. Впрочем, если бы знал, что эта травма не даст мне играть, никуда бы не поехал. Спасибо докторам сборной – мне сильно помогли. Хотя даже на тренировки выходил после обезболивающих уколов и таблеток.
Четвертое место в Турине – трагедия
– Едва ли не главной причиной нашей неудачи на Олимпиаде многие посчитали то, что игроки, выступающие за океаном, не нашли должного взаимопонимания с тренерами сборной.
– Действительно, есть какой-то барьер между нами, игроками НХЛ, и тренерами еще советской школы. Хотя я с уважением отношусь и к Крикунову, и к Михайлову, и к Юрзинову. На площадке, в игре, все ясно: нас 20 человек и 3 тренера – мы и выигрываем вместе, и в поражении тоже все виноваты. Но в общении вне площадки мы действительно друг друга не понимали. Винить кого-то в том, что мы не завоевали медалей, не хочу. Потому что, чем больше мы будем искать крайних, тем дальше будем отходить от реальности. Надо работать. Четвертое место для нас, выходивших в свитере сборной России на Олимпийских играх, – это настоящая трагедия.
– Понимаем, что вспоминать турнир в Турине вам не очень хочется. Но эти Игры стали для вас уже вторыми по счету. В чем были различия между этой командой и той, которая в 2002 году в Солт-Лэйк-Сити завоевала бронзовые медали?
– Четыре года назад главным тренером сборной был Вячеслав Фетисов, а капитаном Игорь Ларионов, которые знают хоккей досконально и в мельчайших подробностях. Тогда все было профессиональнее. Хотя на этой Олимпиаде мне очень понравилось, как работал Павел Буре. Он не был, знаете, таким немым генеральным менеджером, сидящим на трибуне. Павел постоянно интересовался нашими делами, приходил в гостиницу, где мы жили, и разговаривал с ребятами. Вы знаете, Буре провел огромную работу еще до начала Игр. Если бы не Павел, многие бы в эту сборную могли и не приехать.
Сборной нужна «свежая кровь»
– На прошлой неделе новым главным тренером сборной России назначили Вячеслава Быкова, что скажете об этом назначении?
– В ситуации, когда действительно возникла какая-то напряженность между энхаэловцами и игроками суперлиги, а также наставниками команды, главным тренером должен стать тот, кто сам играл на высшем уровне. Сборной как воздух нужна была «свежая кровь», и Вячеслав Аркадьевич, считаю, оптимальная кандидатура для многих.
– Даниил, а для вас важно, кто стал главным тренером сборной? Иногда ведь приходится слышать, что тот или иной игрок говорит: мол, к этому я поеду, а если этот будет – нет...
– Если буду готов физически и меня пригласят в команду – то такого вопроса передо мной никогда стоять не будет. Мечтаю еще выступить на следующей Олимпиаде и ее выиграть. Ведь кроме бронзовой медали Солт-Лэйк-Сити, у меня больше нет никаких наград. Очень хочу с «Детройтом» стать обладателем Кубка Стэнли и сборной страны принести пользу на Олимпиаде или чемпионате мира.
– Cейчас многие опасаются, что Россия, не подписав договора с НХЛ…
– (Перебивая.) Я понял, о чем вы хотите спросить. Что НХЛ не отпустит игроков на следующий чемпионат мира в Москве. Ерунда полная. Какое они имеют право меня не отпустить? Сделать это можно только по отношению к игрокам, имеющим двусторонний контракт, отправив в фарм-клуб. Если у меня сезон закончился – то я могу выступать за свою национальную команду. С единственным условием, что федерация оплатит мне страховку.
– Но для того чтобы вы приехали на будущий год в Москву, «Детройт» не должен выйти в плей-офф или вылететь из розыгрыша Кубка Стэнли в первом круге?
– Я могу поклясться, что никогда не выходил на лед, чтобы проиграть, и в никаких договорных матчах не участвовал. А на ваш вопрос отвечу так: за «Детройт» отдам все силы, а за Родину готов умереть на льду! Так и напишите. А как судьба распорядится – так тому и быть.
Кстати
В спортшколе Даниил учился в одном классе вместе с нынешним капитаном футбольного «Спартака» Егором Титовым. И наверняка добился бы не менее выдающихся результатов в футболе, чем Егор, если бы в 10 лет принял предложение тренера футбольной секции СДЮШОР «Спартака» Анатолия Королева перейти из хоккейной школы в футбольную. Но Даниил тогда отказался это сделать.