Перед матчем с раменским «Сатурном» московское «Динамо» оказалось в жестких тисках неблагоприятных обстоятельств, вызванных повальной эпидемией травм.
Давненько у бело-голубых не было такого количества игроков с бюллетенями. Команда потеряла восьмерых бойцов плюс дисквалифицированного Кирилла Комбарова. И это без учета едва оправившихся от повреждений двух Александров — Кержакова и Димидко, участие которых в матче вплоть до стартового свистка оставалось под вопросом.
Тема переполненного лазарета несколько дней активно обсуждалась динамовскими болельщиками на интернет-форумах. Даже на подступах к стадиону прения не утихали. Мнения сходились лишь в одном: раз Федора Смолова не отпустили в юношескую сборную, он появится на поле обязательно.
Именно динамовская молодежь в этот день приковала к себе основное внимание. Даже промах с пенальти Люка Уилкшира, отметившего на днях день рождения, не вызвал у фанатов столько эмоций, как гол дебютанта бело-голубых Александра Кокорина и серьезная травма Федора Смолова, который должен был после матча поступить в распоряжение Андрея Талалаева.
— Как дела у Феди? — интересовались поклонники бело-голубых у раздававших автографы футболистов «Динамо» после матча. Однако никто из игроков о состоянии здоровья Смолова, ускакавшего после замены на одной ноге в подтрибунное помещение, сведений не имел.
— Федька — мой лучший друг, — улыбающийся и принимающий поздравления герой матча Александр Кокорин грустнеет, отвечая на вопрос о травме Смолова. — Сейчас звонить ему буду, узнавать, что там и как, его ведь увезли в больницу, когда игра еще шла.
У болельщиков после матча имелись вопросы и к Уилкширу:
— Что же ты пенальти-то не забил, Люк? — кричали на русском из-за ограждения. Австралиец, кажется, все понял без перевода, а оправдывался по-английски:
— Я разочарован этим эпизодом. Фанаты плакатом и кричалками поздравили меня с днем рождения, а вот ответного жеста я сделать не сумел, — развел руками Уилкшир.
— Ничего, еще забьешь свое!
Расходившиеся по домам и довольные победой болельщики «Динамо» простили бы Люку в этот день и большее.
Москва