Этим летом «Спартак» навязал борьбу принципиальным соперникам из СКА на его территории — трансферном рынке. У всех призванных в питерский клуб хоккеистов вместе взятых и близко нет такого количества трофеев, как у одного новичка красно-белых. Неувядающий Доминик Гашек переезжает в Москву, с одной стороны, пусть и заслуженным, но уже 45-летним ветераном, а с другой — действующим чемпионом Чехии и самым ценным игроком последнего плей-офф Экстралиги.
Доминик Гашек не провел в России еще ни одного официального матча,но уже успел очаровать всех: тренеров, партнеров по команде и даже соперников. Мало какое хоккейное интервью (о спартаковцах всех рангов и говорить нечего) обходилось нынешним летом без упоминания чешского голкипера. Он же сам всячески делает вид, что нисколько не устал он постоянного внимания к своей персоне, и во время интервью позволяет себе лишь одну поблажку — вытягивает ноги на второй стул.
«После тренировки лучше сидеть так», — объясняет Гашек. Вчера у него была игра, а потому с тренировки он ушел несколько раньше партнеров, после чего долго занимался различными восстановительными процедурами в раздевалке. Продолжается восстановление и во время беседы.
Никаких секретов
— Не раз доводилось слышать, что вы фанат тренировок и готовы задерживаться минимум на полчаса после каждого занятия. Сейчас необходимость в подобном самоистязании отпала?
— Иногда я действительно провожу на льду больше времени, чем предполагает стандартная тренировка. И, конечно, в молодости я поступал так гораздо чаще. Теперь же я остаюсь, если чувствую себя хорошо и понимаю, что мне стоило бы еще немного половить шайбы. Если сейчас я делаю так раз в неделю, то лет десять-двадцать назад я занимался подобным образом пять раз в неделю. Но, например, сегодня, учитывая что вчера у нас была игра, я чувствовал, что мне достаточно и 40 минут.
— Долгие процедуры после тренировок и матчей, тщательный массаж — это секрет вашего спортивного долголетия?
— Нет, нет! Никаких секретов у меня нет. Главное — хорошо тренироваться, хорошо есть и пить, хорошо спать. Это все, что требуется игроку. А на массаж я хожу только раз в неделю. Другое дело — когда ты становишься старше, тебе необходимо больше времени на подготовку к тренировкам и матчам. Сейчас я готовлюсь к ним гораздо дольше, чем десять лет назад. Надо все делать более тщательно, но в этом нет секрета. Повторюсь, мой секрет — хорошая тренировка, хорошая еда, хорошие напитки и хороший сон. Больше ничего.
— Среди хороших блюд и напитков есть любимые? Может быть, чешское пиво?
— Любимой еды у меня нет. А вот попить с друзьями пива я могу. Но, конечно, я не пью перед игрой и накануне матча. После — можно зайти куда-нибудь, посидеть. Летом, когда я не играю в хоккей, можно выпить чуть больше, но зимой, во время сезона, надо быть… smart. Да, умным. Ты всегда должен понимать, что можно делать, а что нет. Могу сказать, что, когда тебе 45, ты должен знать свое тело, свои возможности и не совершать то, что позволительно двадцатилетнему. Это я и называю быть более умным.
— О вашем знании своего тела и того, какая и когда нагрузка ему нужна, тоже ходят легенды.
— Когда ты сорок лет играешь в хоккей — а я начал заниматься, когда мне было пять или шесть лет, — ты, конечно, очень хорошо знаешь свое тело и понимаешь, как тебе надо тренироваться. В последнее время я люблю проводить не очень долгие тренировки. При этом мне нравится, чтобы я стоял в воротах во время всего занятия и работал максимально интенсивно, 40–50 минут. После этого я чувствую себя хорошо готовым к матчу. Так что во время тренировки на моей половине площадки должен быть только один вратарь (смеется).
— Во время игры вы тоже предпочитаете, чтобы по вашим воротам было много бросков?
— Не могу так сказать. Я играл в разных командах: и в тех, которые не давали сопернику развернуться у наших ворот, и в тех, которые позволяли наносить много бросков. Не хочу загонять себя в рамки, утверждая, что мне для хорошего тонуса нужен шквал атак на мои ворота. Или наоборот. Моя работа — выиграть матч. Неважно, надо отбить для этого 15, 30 или 40 бросков — я должен быть готов к любому варианту. Так что я умею играть хорошо в любом случае (улыбается).
— У вас было и 70 спасений за матч (в шестом матче плей-офф сезона-1993/1994 «Баффало» — «Нью-Джерси» Гашек отразил все 70 бросков «дьяволов»).
— Ну-у-у, это случилось только один раз. Да и то мы тогда сыграли практически два матча — «Баффало» забил единственный гол в начале четвертого овертайма.
Новые вызовы
— Главный тренер «Спартака» Милош Ржига признался, что звал вас в Россию и год назад, и два. Вы серьезно рассматривали те предложения?
— Нет, до этого лета я никогда не размышлял всерьез о переходе в «Спартак». Два года назад я просто не хотел играть в хоккей. Перед этим, весной 2008 года, мы выиграли Кубок Стэнли с «Детройтом».
И я не чувствовал в себе желания снова выходить на лед. Потом я посидел дома, отдохнул (улыбается)… Мне было 43 года, я хорошо себя чувствовал и понял, что могу играть еще. Хотелось помочь команде из моего родного города, в которой я выступал двадцать лет, с 5 до 25. Так что я подписал контракт с «Пардубице». Это очень хорошая команда, да и в целом чешская Экстралига — сильный турнир. Нам удалось победить в плей-офф, и я понял, что готов играть дальше. Тут как раз подоспело новое предложения от Милоша — мне не пришлось над ним долго размышлять.
— Вам обязательно был нужен новый стимул? В Чехии вы бы не стали продолжать карьеру?
— Не стал бы. Мне нужна была новая цель, новая команда, новый кубок, обязательно. Я понял, что если не перейду в «Спартак» сейчас, скорее всего, упущу возможность играть в России вообще. Так что наличие нового стимула было на первом месте.
— Для вас переход в КХЛ — новый вызов. Но и вы теперь вызов едва ли не для всех нападающих лиги.
— Да, здесь играет много нападающих, которых можно назвать одними из лучших в мире: Ягр, Яшин, Демитра и многие другие. Есть и хорошие молодые ребята. Люди их, может быть, еще не знают, но среди них обязательно найдутся будущие звезды. И многие хотят забить именно мне. Это нормально. Думаю, такие хоккеисты, как Ягр или Яшин, любят играть против меня, как и я против них. Точнее, не люблю, ведь знаю, насколько они опасны, но это всегда очень интересно. Наверняка и болельщикам любопытно наблюдать за такими противостояниями.
— Как же против вас выходить хоккеистам, которые только-только начинали играть и уже видели ваш триумф в Нагано? Вы же их запугаете одним свои именем.
— Это нормально. Так было, когда я играл три года назад в «Детройте», так было в «Пардубице». Я выходил на лед с ребятами, которые еще не родились, когда я уже выступал на профессиональном уровне. Ведь я играл за «Пардубице» с самого начала 1980-х. Это жизнь, я не вижу в этом проблемы и нормально себя чувствую с более молодыми хоккеистами.
— В России вы уже успели заработать индивидуальную награду — приз лучшему вратарю предсезонного турнира «Каменный цветок» в Екатеринбурге.
— Это индивидуальный приз, так что я не хочу много говорить о нем. На турнире я провел только две встречи. Организаторам надо было как-то выбрать одного вратаря, вот я и получил приз. Не скрою, всегда, когда ты выигрываешь что-нибудь, это приятно.
— После турнира вы позабавили всех, высказав пожелание отправиться в Москву на автобусе — посмотреть Россию.
— Да, я сказал так, но это в большей степени была шутка. Я люблю ездить на машине, и пять часов в пути меня не напрягают. Это, наверное, даже лучше, чем, например, час в самолете, потому что я люблю смотреть на природу. Но 35 часов — это много даже для меня.
Просто Гаша
— В хоккейном плане КХЛ для вас вызов, а Россия — в бытовом?
— Я пока провел здесь очень мало времени и не могу рассуждать о вашей стране. Пока мне неизвестно, как здесь живут. Знаю только наш стадион, раздевалку, моих новых друзей в команде и немного — клубный менеджмент. Это пока все.
— Вообще вас еще может что-то удивить?
— Не знаю. Я много читал о России, мне часто рассказывали про нее друзья. Да и сам я здесь был много раз, правда, очень давно — в восьмидесятых. Тем интереснее будет увидеть, что изменилось.
— С жильем в Москве определились?
— Пока я живу в гостинице, мне там все нравится, у меня красивые апартаменты с чудесным видом на город. Какой этаж? Не скажу, но высокий. Может, я и найду себе квартиру, а, может, останусь в отеле — там есть все, что мне нужно.
— Семья будет приезжать в гости?
— Мой сын сейчас учится в Америке в университете штата Массачусетс, так что мы редко видимся. А вот жена и дочь живут в Чехии. У супруги свой небольшой бизнес, а дочка занимается волейболом и пением, поэтому они не могут переехать ко мне. Надеюсь, семья сможет навещать меня раз в месяц.
— Не думаете открыть в Москве магазин одежды собственной марки?
— Мой бизнес не приносил доход, так что я закрыл его. Но марка, бренд у меня еще остались.
— Часто ли вы бываете в кино?
— Я люблю кино, но сейчас не хожу на премьеры: все-таки я еще не могу смотреть фильмы на русском языке. Не все понимаю. Через два-три месяца, полагаю, уже смогу ходить в кинотеатры в России.
— Какая из серий «Терминатора» вам нравится больше всего?
— Я даже не знаю, сколько их всего (смеется). Четыре? Пять? Но вообще, конечно, первые две части были моими любимыми.
— С «Терминатором» связано ваше самое известное прозвище.
— Да, меня иногда называют Доминатором. Правда, обычно это прозвище используют болельщики и журналисты.
В команде ко мне если так и обращаются, то только в шутку.
— Как вас называют партнеры по «Спартаку»?
— Гаш, Гаша или Гашо. Это новое прозвище для меня. До этого меня называли Дам, Доминик, а в Чехии — Гашан. Здесь я Гаша, но это не страшно, мне даже нравится.
— С вашим отношением к кино разобрались. А что с чтением?
— Я читаю четыре-пять книг в год. Я люблю читать, но не отношусь к тем людям, которые не выпускают книги из рук, «проглатывая» по паре томов в неделю.
— В России очень любят писателя Ярослава Гашека.
— Удивительно, но я никогда его не читал. Конечно, я знаю Ярослава Гашека — у нас его знают все, в школах изучают его произведения. Я смотрел фильмы, которые снимали по его книгам — комедии, они мне очень нравятся.
— Вы еще не изучили Москву, а ведь в ней есть улица Гашека.
— Не знал. Где это?
— Недалеко от посольства Чехии.
— Понятно. Неудивительно, ведь Ярослав Гашек служил в Красной армии во время первой мировой войны и после нее.
— Там же недалеко есть и чешский ресторан, который нередко посещают спартаковцы.
— Да? Я запишу название. Я гулял недалеко, но там не был.
— Ничего, пан Милош покажет.
— Да (смеется). Он тут все знает.
Лучшие обмены
— Из-за железного занавеса вы смогли попасть в НХЛ только в 25 лет. До того, как появилась возможность легально уехать за океан, никогда не думали о побеге из Чехословакии?
— Как и советским игрокам, нам было очень тяжело в этом плане. В «Чикаго» говорили, что ждут меня, предлагали контракт. Но я учился в университете, играл за сборную и не хотел срываться с места. Я подождал. В 1989-м у нас произошла бархатная революция, а на следующий год я уехал.
— Неужели даже мыслей о побеге не возникало?
— Возникали и много раз. Но близко к принятию такого решения я никогда не был. Сказал себе: пока не надо. Ведь в те времена, покинув страну, ты уже не мог вернуться назад.
У меня бы на родине остались брат, сестра, родители, друзья… В общем, уезжать было страшно.
— После переезда тоже приходилось непросто: «ссылка» в ИХЛ в «Индианаполис», статус безнадежно запасного в «Чикаго», обмен в «Баффало», который однажды даже выставил вас на драфт отказов…
— Это были очень тяжелые два-три года. У меня даже были мысли бросить все и уехать играть в Европу. Но потом я получил шанс. Сначала я провел хороший сезон в «Индианаполисе», потом мне доверили два десятка игр в «Блэкхокс». На следующий сезон меня обменяли в «Баффало», где мне поначалу не давали много играть. Но уже через год я провел за «Сэйбрс» больше полусотни матчей, после чего стал основным вратарем клуба.
Вообще, трейд в «Баффало» был наилучшим вариантом для меня тогда. В «Чикаго» шансы стать первым номером стремились к нулю. В сезон, когда я стал лучшим вратарем ИХЛ, Эд Белфор выиграл «Везина Трофи» как лучший голкипер НХЛ. Не самая легкая ситуация.
— Вам потом не было жалко вратарей, которые столь же безнадежно сидели «под вами»?
— Это тяжело, скажу честно. Я всегда говорил, что у голкиперов более сложная работа, чему полевых игроков, ведь только один встает в ворота. Когда ты не играешь в первой линии нападения, ты можешь встать во вторую, третью или даже четвертую. Если действуешь хорошо, можешь, наоборот, подняться. У вратарей все сложнее. И когда ты не выступаешь — это очень тяжело. Я же всегда хотел играть много, постоянно помогать своей команде. Ты можешь помогать другим вратарям, но нельзя слишком много о них думать, ведь в первую очередь надо заниматься своей работой.
— Андрей Трефилов жаловался: Гашек играл по 70 матчей подряд, не давал мне ни малейшего шанса.
— Думаю, я не играл 70 матчей. 65, где-то так (улыбается).
— Во время пребывания в «Чикаго» вы много общались с Владиславом Третьяком?
— Мы играли друг против друга в начале моей карьеры — Владислав тогда уже заканчивал выступления. Потом встретились в «Чикаго». Он был тренером вратарей, но не находился постоянно с командой, приезжая два-три раза в год. И больше Третьяк, конечно, работал с Белфором, чем со мной. В «Баффало» и «Детройте» были тренеры вратарей, с которыми я тренировался больше.
— Можете кого-то назвать своим учителем?
— У меня всегда были очень хорошие тренеры. В «Баффало» со мной работали Джим Корси, Мич Корн… С очень хорошим человеком — Джимом Бедаром — работал в «Детройте». Я очень любил тренироваться с ними. Когда же я был маленьким, моим кумиром был Иржи Холечек. Это лучший вратарь Чехии, а то и всего мира, 1970-х годов. Пять раз его признавали лучшим голкипером чемпионатов мира.
— Трейд в «Баффало» вас очень обрадовал, а как обстояло дело с переходом в «Детройт», в котором вы наконец-то выиграли Кубок Стэнли?
— Я провел в «Сейбрс» девять лет и чувствовал, что мне нужно поменять клуб. У нас была хорошая команда, но в течение двух лет она стала понемногу скатываться вниз.
Я понял, что если хочу выиграть Кубок Стэнли, то должен перейти. Сказал об этом менеджменту «Баффало», и они обменяли меня в «Детройт». Там я встретил много друзей, замечательных игроков, с которыми мы добились успеха в первый же сезон. Так что этот обмен, конечно, стал для меня одним из самых лучших событий.
Горячий тренер
— Говорят, что вам незнакома нервозность перед матчами и во время игр.
— Нет, я не всегда такой спокойный. Во время сезона вы наверняка сможете увидеть, как я буду на кого-то кричать. Я могу нервничать, и это нормально, ведь хоккей — эмоциональная игра. Так что я люблю, когда мои партнеры по команде играют с эмоциями. Единственное — все, что ты делаешь, в любом случае должно идти на пользу команде. Ты можешь быть эмоциональным, но не для себя, а для команды.
— В таком случае вы должны сработаться с Милошем Ржигой.
— Да, он эмоциональный тренер. Я вижу это и по его работе на скамейке, и по его поведению в перерывах матчей.
— Он уже чуть ли не официально признан самым горячим тренером КХЛ.
— Для меня это не проблема. Горячий тренер точно лучше, чем холодный. Когда игроки видят эмоции коуча, это может их подбодрить.
— И как вы отреагируете, если тренер накричит на вас во время матча?
— В команде два десятка игроков и три тренера, которым предстоит пройти вместе долгий семимесячный сезон. Так что может случиться все. Вполне нормально, если в раздевалке кто-нибудь выскажет свое мнение. Наша цель — делать все для команды и быть максимально нацеленными на успешную игру в плей-офф.
— В качестве примера вашего спокойствия тот же Трефилов рассказывал историю. Плей-офф, второй раунд, второй перерыв матча, все на нервах, а Доминик Гашек сидит и стрижет ногти.
— Я все время так делаю, и до игры, и в перерыве, хотя здесь еще не купил себе маникюрные принадлежности. Нервы? Не знаю, я так делаю уже двадцать лет.
Поздравление Челиосу
— Вас задевает, когда слышите, что «Спартаку» без сильного второго вратаря не сдюжить? Не выдержит, мол, Гашек полного сезона.
— Эксперты, журналисты и болельщики могут говорить, что хотят. Мне не нужно об этом думать. Вместо этого лучше готовиться. Я не знаю, сколько я буду играть в чемпионате — 40 матчей или, например, 50. Это и неважно сейчас — готовить себя надо к каждой следующей встрече. Потом надо отыграть ее хорошо, максимально помочь команде и после этого уже задумываться о новом матче. Вообще же главное — это здоровье. Если не будет травм, думаю, смогу играть много.
— В прошлом сезоне в регулярном чемпионате Экстралиги вы провели 36 матчей.
— Да, но как раз потому, что я получил травму. Это случилось в конце октября, и семь недель я не мог играть. Хорошо еще, что лечение пришлось на начало чемпионата, и в конце сезона я был в отличной форме.
— Другое мнение, что вы, скорее, реклама клуба, нежели реальное усиление, вас тоже не трогает?
— Не знаю, что сказать. На тему рекламы и пиара вам лучше пообщаться с менеджментом «Спартака». Я же здесь для того, чтобы делать свою работу. Если мне говорят пообщаться с журналистами или телевидением — не проблема. Но что это означает в рекламном смысле, надо спрашивать не у меня.
— Не устаете от огромного количества интервью?
— Ну, я же не пропускаю тренировки (улыбается), я работаю с командой. Все, что касается медиа — только после занятий. Я люблю играть в хоккей, а разговоры с журналистами часть моей работы. Не самая любимая, но необходимая.
— Вам рассказывали, какие у «Спартака» болельщики?
— Да. Мы с несколькими игроками уже успели встретиться с нашими фанатами. Это очень энергичные ребята. Они пообещали, что сделают все для нас, но только мы всегда должны работать, никогда не сдаваться. Это то, что я люблю, это хорошо.
— Как, по-вашему, должны реагировать болельщики, когда решающий матч плей-офф их команда проигрывает 1:8?
— Я не видел этот матч, знаю только, что такое произошло в прошлом сезоне. Впереди у нас длинный чемпионат, и будут такие матчи, в которых мы проиграем больше, чем два-три гола. Это может случиться даже в очень важной игре. Но главное, как сказали болельщики и я хочу это видеть в команде, — никогда не сдаваться, всегда бороться до последней секунды.
— Так вот, в этой ситуации фанатская трибуна пела и благодарила команду за сезон.
— Это красиво, я не знал этого. Думаю, так случилось, потому что болельщики видели нашу команду, видели, что она играет сердцем.
— Вы не раз играли против Третьяка, а он сейчас возглавляет Федерацию хоккея России. Вам от чешской федерации подобного предложения не поступало?
— Таких вопросов я получил в Чехии сотни. Всегда отвечаю одинаково: сейчас я игрок. Не знаю, чего я буду хотеть через пять или десять лет. Но сейчас я об этом не думаю, я думаю о ближайшем сезоне.
— Фетисов, против которого вам тоже доводилось играть, в прошлом сезоне вышел на лед в официальном матче.
— Знаю-знаю. За этим следили во всем мире. В Чехии писали, как он готовился, как сыграл. Мы много обсуждали это в команде.
— Хотели бы еще раз сыграть против него?
— Фетисов был самым лучшим защитником в Европе и одним из самых лучших в мире в 80–90-е годы.
Я уже играл много против него, так что хватит. Тем более он почти всегда выигрывал (смеется).
— Наверняка ваш самый нелюбимый вопрос — про возраст?
— Про окончание карьеры? Нет проблем. Последние лет пять я всегда подписываю только однолетние контракты. Дальше зависит от того, как я себя чувствую. Если хорошо и есть интересные предложения, можно играть. Я всегда концентрируюсь только на одном сезоне. А что будет дальше, увидим.
— В прошлом сезоне вы выиграли чемпионство в Чехии, были признаны самым ценным игроком плей-офф — можно было уйти из спорта красиво.
— Я не играю в хоккей для того, чтобы уйти красиво. Для меня это неважно. Я играю в хоккей, потому что люблю эту игру, люблю быть в раздевалке с игроками, люблю выигрывать каждый матч. Не потому, что хочу закончить карьеру с каким-нибудь кубком. Это красиво, но это не та причина.
— Приняв новый вызов — от КХЛ — вы можете смазать репутацию, если вдруг выступления в «Спартаке» не заладятся.
— Смажу или нет — неважно. Любовь к игре — вот что важно.
— С вашим другом Крисом Челиосом, игравшим до 48 лет, не шутите на тему долгой карьеры?
— Я хочу позвонить ему, не разговаривал с ним месяца четыре: то не было времени, то звонок заставал меня или Криса за рулем. Обязательно позвоню ему в ближайшее время, тем более он официально закончил свою карьеру. Поговорю с ним, узнаю, как он себя чувствует.
— Поздравите или пожалеете?
— Жалеть точно не буду. Я отлично знаю Криса. Это хороший человек, он будет делать то, что он любит. У него свой бар, его любят в «Детройте», я думаю, у него будет хорошая жизнь.