Большинство представителей «Зенита», который под руководством Юрия Морозова оставил яркий след на рубеже веков, сейчас при деле и на виду. Кто-то, как Андрей Кобелев, тренирует команду премьер-лиги, другие готовят смену нынешним зенитовцам в академии, некоторые трудятся в командах низших дивизионов. А вот про улыбчивого защитника, появившегося в составе сине-бело-голубых летом 2000-го, в последние годы информации было крайне мало. Как живет Валерий? Чем занимается? С кем из бывших партнеров общается? Об этом приходилось только догадываться. Тем неожиданнее оказался новый поворот в судьбе бронзового призера чемпионата России 2001 года. Месяц назад он стал тренером недавно созданного, но кипящего амбициями футбольного клуба «Русь», где теперь набирается тренерского опыта под руководством Валерия Четверика.
До приглашения в «Русь» просто сидел дома
— Валерий, первый вопрос напрашивается сам собой: откуда пришли в «Русь», чем занимались в последнее время?
— С футболом никак не был связан. Занимался строительным бизнесом, да и то в роли соучредителя. Так что можно сказать: просто сидел дома.
— Новая работа бизнесу помешать может?
— Абсолютно нет. Там есть кому заниматься текущими делами, я же глубоко в дела не вникал.
— Почему так?
— Да особого желания не было, не хотел голову ломать (улыбается). Что влезало в голову, в то и вникал. Но не глубоко.
— С кем-то из бывших партнеров тесные отношения поддерживаете?
— Конечно! Общаюсь с Андреем Кондрашовым, Сашей Куртияном, Женей Тарасовым, Сашей Спиваком, Борей Горовым, Костей Лепехиным. Последние двое сейчас работают в Таганроге и Майкопе соответственно, так что с ними в последнее время удается видеться нечасто.
— Ваши друзья-партнеры все давно при тренерском деле. Почему раньше не следовали их примеру?
— Вообще попробовать себя в роли тренера желание давно было. Но все никак не подворачивалось варианта, с которого бы я мог начать.
— Спивак работает в зенитовской академии, Горшков и Тарасов тоже. Вас туда не приглашали?
— Нет, никогда.
— Новость о том, что вы стали тренером, друзей и знакомых быстро облетела?
— Не сказал бы. Лишь недели через две ребята начали звонить и рассказывать, что в Интернете прочитали о моей новой работе.
Присматривался неделю
— Тренерское дело оказалось именно таким, каким и представляли?
— Пожалуй, да. Сейчас в работе сталкиваюсь с тем, что и предполагал.
— Пришло понимание того, что, будучи игроком, многое воспринималось по-другому?
— Да, очень хорошо помню, что иногда казалось, будто тебе все понятно. Тренеры объясняют, а ты им говоришь: «Да я сам все знаю». А теперь сам порой слышу это от игроков. Но, заняв место на тренерской скамейке, быстро понял, что это не так (смеется). С нее все видно гораздо лучше и легче правильно оценить действия подопечных.
— Режим в связи с новой работой сильно поменялся?
— К чему пока так и не привык, так это к смене режима питания. У меня давно сложился график — завтрак, обед, ужин всегда были в определенное время. Вот в этом плане пока непривычно, приходится перестраиваться. В остальном проблем нет — работа нравится, я всем доволен.
— Предложение «Руси» приняли сразу или брали время на размышление?
— Мы с Валерием Васильевичем договорились, что я похожу неделю на тренировки, понаблюдаю. Было важно увидеть: смогу ли я понять, что надо делать, как работать. Так что определился быстро.
— С кем-нибудь советовались?
— Только с женой и другом по бизнесу.
— И что жена сказала?
— Она-то сразу двумя руками за была. Сказала: «Раз приглашают, конечно, надо идти, будешь наконец своим любимым делом заниматься».
— Дочки спортом занимаются?
— Нет. Младшей девять лет, ей больше нравятся умственные занятия, обожает учиться (улыбается). Старшей двенадцать, она тоже спортом всерьез так и не увлеклась.
Не знаю, кто из «Зенита» меня просматривал
— За свою карьеру вы поработали с известными тренерами. Сейчас, когда сами встали на их путь, чьи уроки вспоминаете чаще всего?
— Для меня тренер номер один — Юрий Андреевич Морозов. И конечно же, Эдуард Васильевич Малофеев, при котором я вообще познакомился с профессиональным футболом.
— С их знаменитой экспрессией вы наверняка были знакомы не понаслышке?
— Да уж (смеется). Я ведь начал играть во Пскове, как только пришел из армии. Сложно в 20 лет было перестроиться, привыкнуть к постоянному крику. Особенно тяжело приходилось, когда играл на ближней к Малофееву бровке. Не буду скрывать, поначалу это напрягало.
— А как воспринимали срывы Морозова?
— При том что Юрий Андрееевич мог очень жестко поговорить, он был очень отходчив. Бывало, уже через полминуты после встряски мог подойти и подбодрить как ни в чем не бывало.
— Морозов рассказывал, чем вы привлекли его внимание?
— Для него было очень важно, как игрок отдается на поле, как он проявляет бойцовские качества. Думаю, именно этим. Впрочем, это же позволило мне заслужить доверие и Эдуарда Васильевича, который увидел во мне «собаку» — персональщика.
— Когда выяснили, в каком именно матче на вас обратили внимание в «Зените»?
— А это до сих пор для меня тайна (смеется). Я только потом узнал, что кто-то приезжал из Питера просматривать наши матчи. Причем не знаю даже, кто именно приезжал. Может, и сам Юрий Андреевич, а может, и нет. Гадать не буду.
— Чем он вам запомнился как тренер?
— Во-первых, тем, как точно и понятно доносил нам свои требования. И конечно, доверием к молодежи, которая при нем за короткое время заметно прогрессировала и делала результат вместе со старшими партнерами. Когда мы в 2001 году выиграли бронзовые медали, в команде хватало ребят от 18 до 22–23 лет, которые внесли весомую лепту в наш успех. И те, кто тогда получил от Морозова путевку в большой футбол, должны его вспоминать. Сейчас-то молодым редко дают такие шансы, особенно в «Зените» с его задачами и возможностями.
Морозов мог запросто выгнать с тренировки
— Кстати, в нынешнем «Зените» Морозов смог бы работать? При том что сейчас клуб может себе позволить покупку готовых мастеров.
— Думаю, вполне смог бы. Да, он любил доверять молодежи, выводить ее на более высокий уровень, но и от таких мастеров, как, например, Данни и Лазович, тоже бы не отказался. Ведь у Морозова ключевую роль в команде играли сложившиеся футболисты — Саша Спивак, Андрей Кобелев, Саша Горшков. Так что уверен: он бы без проблем совместил и задачи с возможностями клуба — с одной стороны, и свое тренерское кредо — с другой.
— Но молодым футболистам от него порой изрядно доставалось.
— Да, бывало. Особенно остро Юрий Андреевич реагировал в ситуациях, когда кто-то не отдавал себя полностью борьбе. И в таких случаях запросто мог уже через 15–20 минут после начала матча посадить кого-то на лавку или убрать с поля того, кто лишь недавно вышел на замену. И делал он это без всяких колебаний, вообще элементарно.
— Считаете, это правильно?
— А почему нет? Морозов исходил из интересов дела. И если игрок не попадал в игру, не приносил пользы, то зачем команде играть, по сути, в меньшинстве? Для него было неважно, звезда это или молодой игрок. Он принимал решения без всякого пиетета. Кстати, то же самое происходило на тренировках. Если он видел, что кто-то недорабатывает, мог запросто выгнать с поля, сказав: «Иди бегай кросс».
— Бывшие футболисты «Спартака» рассказывают, что за несколько лет так ни разу и не поговорили с Романцевым лично. Морозов практиковал индивидуальные беседы?
— Легко. Он без проблем мог вызвать игрока и спокойно поговорить. Мне тоже приходилось с ним тет-а-тет беседовать.
Другой бы и не пробил, а Кержаков забивал!
— На ваших глазах в «Зените» дебютировали Аршавин и Кержаков. Вы лично видели в них будущих звезд, которые на годы станут лидерами сборной?
— Как ни странно, Аршавина я плохо помню в начале его карьеры (улыбается). Но сразу было видно, что он дружен с техникой, постоянно может что-то придумать. Саша Кержаков поражал тем, что мог забить в ситуациях, где другой футболист даже не додумался бы атаковать ворота. Особо здесь надо отметить чутье Морозова, который верил в Кержакова и дал ему возможность проявить себя. Вспомните, как десять лет назад терпеливо продолжал доверять Кержакову, когда тот не мог забить целый круг! Другой тренер на месте Юрия Андреевича уже давно бы посадил его на скамейку и забыл об этом футболисте. Но Саше повезло попасть к выдающемуся профессионалу. Я уверен, что, был бы Морозов жив, как минимум еще человек 10 из местных воспитанников играли в «Зените».
— Ездите к нему на могилу?
— Да, причем не менее двух-трех раз в год. Вместе с Куртияном, Спиваком, Лепехиным и Горовым ездим, когда там поменьше народа. С Сашей Спиваком в последнее время получается пореже, так как ему не всегда график тренировок позволяет с нами поехать.
— А более молодое поколение навещает Морозова?
— Когда мы с ребятами собираемся у него на могиле, то часто задаем друг другу этот вопрос. Ездят ли к нему Аршавин, Кержаков, Малафеев? Я этого не знаю. Хотя считаю, что эти и другие ребята должны помнить человека, который дал им путевку в жизнь.
Руководство «Зенита» решило, что я отрезанный ломоть
— Что привнес в «Зенит» Петржела?
— Он раскрепостил молодежь. Если раньше, например, на разборах игр Морозов мог разойтись и серьезно отругать, то Петржела к ним относился более демократично. То же самое касалось и тренировок, где ребята иногда могли спокойно перевести дух. Это помогло им обрести уверенность, чему, кстати, и способствовало то, что их было много. У многих эта уверенность даже в самоуверенность переросла.
— У вас была возможность остаться в команде при чехе?
— Даже не знаю. Но думаю, вряд ли. Ведь сначала при нем я много пропустил из-за травмы, а он доверял другим игрокам. К тому же в команде меня в первую очередь не хотело видеть руководство.
— Это почему?
— Был момент, когда меня пытались отправить в «Шинник». Но в это время я испытывал проблему с коленом и сказал прямо, что никуда из «Зенита» не поеду. Им это не понравилось, и с тех пор отношение ко мне стало откровенно плохим. Я понимал, что просто дорабатываю в клубе свой контракт без всяких перспектив.
— То есть такое отношение к вам шло не от Петржелы?
— Нет, в первую очередь от руководства. Другое дело, что если бы тренер хотел меня видеть в команде, то ставил бы соответствующие вопросы перед руководством.
— При вас в команде появились и первые легионеры. Кто был самым странным?
— Каких-то чудиков точно не было (смеется). Но больше всего запомнились чехи. Тем, как они органично вписались в нашу команду. Куда бы мы ни собирались, какое бы мероприятие ни планировали, они всегда были с нами, отдельной компанией никогда не уединялись. И приняли мы их гораздо лучше, чем за год до этого сербов — Вьештицу, Мудринича и Ранджеловича. Те чаще всего были отдельной группой от команды.
Неуважение к прессе — от избалованности
— Как вы воспринимали внимание прессы?
— Абсолютно нормально. Что на открытых тренировках, что в остальное время без проблем общался с журналистами. Ведь понятно же, что «Зенит» пользуется огромной популярностью в городе, болельщикам всегда интересно, чем команда живет, как футболисты работают, что думают о каких-то событиях. Меня только смущало говорить перед камерой (улыбается). А когда есть возможность поправить себя, если что-то не то ляпнул, всегда общался с удовольствием.
— Я это к тому, что нынче игроки «Зенита» прессу вниманием не особо жалуют, общаются зачастую лишь выборочно и по настроению.
— Я слышал об этом и считаю такое поведение неправильным. Однозначно. У футболистов своя работа, у журналистов — своя, которую надо уважать. Не понимаю, как можно систематически отказывать в общении с прессой, ведь тем самым игроки обделяют вниманием своих болельщиков, для которых журналисты и пишут. Почему хотя бы в минимальном объеме нельзя что-то рассказать и ответить на вопросы?!
— К сожалению, подобным образом со временем начинают себя вести и легионеры.
— Думаю, дело в том, что футболисты в Питере просто избалованы популярностью и вниманием. В том числе и прессы. Ведь здесь лишь одна команда высокого уровня, и, пользуясь обожанием болельщиков, они просто не считают нужным лишний раз с ними пообщаться через журналистов. И для такой команды это огромный минус.