– Что-то ты давно не звонил.
Это нормально, да? Когда тебе вместо «Алло» или «Слушаю» первым делом говорят по телефону такую фразу?
На самом деле – нормально. Действительно, давно не звонил: суета, отпуск, сборная, суета.
– Шум у тебя какой стоит, – говорю в ответ. – Поди, шампанским стреляете по потолку. Как когда-то в «Локомотиве».
Когда «Локомотив» впервые в своей истории прошел в полуфинал Кубка Кубков, говорят, «железнодорожники» шумели на радостях громко. Будто бы тогдашний президент клуба Валерий Филатов отправил бармена ресторана домой отсыпаться и сам встал за стойку. В байку эту кто верит, кто нет, но мне она видится абсолютно правдоподобной: другие были времена, другой «Локомотив». Да и ресторан находился в отеле, где остановилась команда, а не где-нибудь в центре города, на открытом для всеобщего обозрения месте.
– Какое там шампанское, – эта версия отметается на корню, и слышно, что голос его совершенно трезвый и веселый. – Быстренько поздравили друг друга, ну, я на дачу и умотал.
Кто бы мог подумать. Он стал настоящим дачником. Год назад примерно в эти же дни потчевал нас на кухне своей «двушки» домашним арбузом. Я тогда еще шутил: что ж ты, друг, липу мне рисуешь? В нашей полосе арбузы не растут. А он бодро отшучивался: если хочешь – не верь, но хотя бы проверь. Арбуз был рахитичный – водянистый, отдаленно сладкий, с невызревшими семечками. Было очевидно, что он действительно не покупной: ни один отдел закупки такой товар в свой магазин просто бы не взял. И он, видя наше удивление, подбоченивался: мол, можем, когда захотим; нет таких задач, которых мы не могли бы перед собой поставить. Я сдуру пошутил про задачу остаться в премьер-лиге и сразу пожалел: он не то чтобы погрустнел – посерьезнел. Разговор тут же ушел с дачно-животноводческой темы на футбольную, где хорошего было мало. Голодные легионеры, по три раза приходящие на завтрак, дублеры с окладом шестьсот рублей в месяц, лифт, который из экономии электричества включали лишь в дни визита губернатора или мэра. Его «Химки» даже не тонули. Они исчезали, ставя один антирекорд за другим…
– Ну и как на даче? – спросил я, отгоняя те воспоминания.
– Отлично. Тишина, воздух. Сразу почувствовал, как устал за последнее время.
– И что делаешь?
– Кур покормил.
– Кур?!
– Кур. Я ведь животновод, – и сам засмеялся над этим, над собой.
Но уже без какой-либо горечи. Хорошее было у него настроение. Команда вышла в первый дивизион. По-футбольному вышла, без политики и закулисья.
– Ну, отдыхай, триумфатор, – сказал я. – Набирайся сил. Впереди большие задачи. В следующем году еще не так устанешь – другие соперники будут.
– Подожди ты. У меня еще контракта на следующий год нет.
– Нет – значит будет. Куда они денутся.
– Торопиться не будем, – сказал он с интонациями товарища Саахова и повесил трубку. Но не прежде, чем мы договорились
о встрече на наступающей неделе.
Я ехал домой и пытался вспомнить, как давно мы знакомы. Не шапочно, а по-настоящему, когда ты в курсе того, что беспокоит человека и что у него хорошего. Выходило лет пять полноценного общения. С разговорами под кофе и бесконечные сигареты, которые он, казалось, прикуривал одну за другой.
Когда мы начали дружить, РФС еще арендовал крыло в здании Олимпийского комитета, и Чуг тренировал сборную 1987 года рождения. Сейчас РФС занимает верхние три этажа в Доме футбола на Таганке, а Игорь Валерьевич Чугайнов транзитом через «Зенит» и «Химки» оказался во главе московского «Торпедо» и 30 октября 2010 года вывел свой родной клуб в первый дивизион.
За эти пять лет судьба его бросала так, что казалось: еще чуть-чуть, и он сломается. Увольнение из РФС после первого поражения со сборной, хотя формально повод для этого был: команда не выполнила задачу. Ощущение своей «инородности» в зенитовском дубле. Разочарование от того, чем обернулся тренерский дебют в премьер-лиге. Разговоры о затянувшейся паузе в работе. Столько их уже довелось слышать на журналистском веку. Все всегда одно и то же: схожие слова, выдающие непонимание – почему меня не зовут?
Иногда на этот вопрос можно ответить. Когда видишь, какие ошибки допустил человек: в общении, в определении своей территории, в понимании – куда и зачем он пришел.
Иногда нет. И подобные разговоры быстро становятся невыносимыми. Хочется их поскорее свернуть и попрощаться.
С Чугом такого не было никогда. Наверное, потому что в нем всегда удивительным образом сочетались острота ума и чувство юмора. Человек, который смеется над собой, редко бывает окружающим в тягость.
Сказать, что он держался отлично, не значит соврать. Но нет-нет, да и проскальзывала у него та же горечь: почему не я? Странно было бы, если бы она отсутствовала: Чугайнов еще в форме смотрелся играющим тренером. Особой мощи или скорости у него никогда не было, что для центрального защитника вроде как нонсенс. Но он играл за счет головы – и это ценилось.
Тренером он пытался быть точно таким же, гораздым на выдумку и анализ. И всегда пытался идти своим путем, хотя иногда это вызывало недоумение: зачем ломать то, что худо-бедно приносило результат?
Сначала я этого не понимал. Но однажды, когда разговор вышел настолько глобальным, что будь времени больше, можно было бы договориться до вещей системообразующих, у него проскочила знакомая фраза, слышанная не раз от другого человека – и сразу же стало ясно, кого он так напоминает своей колючестью. Хотя спроси его впрямую – возможно, он откажется от этого сходства.
Помню, как смотрел на Чугайнова и видел в нем Вадима Никонова, ныне подзабытого нашим футбольным миром. Тренера, воспитавшего в торпедовском дубле всю ту гениальную поросль, которая на рубеже восьмидесятых-девяностых навела шороху не только в чемпионате, но и в еврокубках. И которая потом ничего не выиграла. Прогорела поодиночке. Пожалуй, у Чугайнова карьера сложилась лучше, чем у кого бы то ни было из той команды.
Не исключено, что вообще у него единственного получилось то, что он задумывал. Пять побед в Кубке, серебро и бронза, сборная, еврокубки с «Локомотивом». Только до первой победы «железнодорожников» в чемпионате он так и не дотерпел: ушел к Павлову в «Уралан», что выглядело тогда настоящей сенсацией.
Элистинское «Даешь Европу» просуществовало недолго. Сначала кончились деньги. Потом «после долгой и продолжительной болезни» скончался клуб. Наверное, он мог бы еще попылить – при вечном дефиците последних защитников-то. А вместо этого начал карьеру тренера.
В тридцать три-то года! Чтобы к нынешним сорока набить себе едва ли не все шишки, которые может собрать тренер. И заодно – набраться опыта работы в сборной (мало кто помнит, что он короткое время даже входил в штаб Георгия Ярцева), в юношеском футболе, в турнире дублеров, в премьер-лиге, во втором дивизионе.
Багаж отменный, что и говорить.
«Торпедо», позвав его тренером, угадало не только со спортивной составляющей, но и с имиджевой тоже. Идея возвращения клубу прежнего блеска давно не дает спокойно спать фанатам черно-белых. Выход своей команды в первый дивизион они отметили ударно – как полагается. И из разговоров с теми, кто непостижимым образом болеет в свои еще молодые годы за «Торпедо», стало ясно, что они довольны тем, что их тренер – Чугайнов.
У него, по-моему, ни разу не было такого в его постигроцкие годы, чтобы болельщики считали его своим тренером. Не факт, что это принесет им – Чугайнову, «Торпедо» и болельщикам – счастье в следующем году. Но сегодняшняя радость – уже немало.
Уж слишком давно не было праздника на торпедовской улице.