В городе Чехове теперь ко всем журналистам относятся с подозрением. Хоккейная команда «Витязь» и до недавнего кошмарного случая не славилась открытостью, а сейчас так вообще приняла обет молчания.
— Пошли слухи, что команду могут наказать не только рублем, но и вообще снять с чемпионата, — рассказал один из работников клуба. — Вот потому все и нервничают.
Оснований для подобных мыслей никаких. В регламенте ничего не сказано про то, что клуб могут снять с турнира за такое нарушение. Штраф, не больше. Но у страха глаза велики. И к прессе относятся настороженно.
На вахте ледовой арены в Чехове, сняв трубку, аккуратно интересуются, кто спрашивает директора спортивного сооружения Юрия Афонькина. Узнав, что из газеты, едва не роняют телефон на пол, потом долго шушукаются и выдают: «Его сейчас нет, перезвоните позже». Понятно, что никогда не позовут.
Пробраться во Дворец спорта с улицы тоже нельзя. Охранники в состоянии повышенной готовности.
— Директора нет, — строго говорят они. — Уехал.
— Так я подожду.
— Бесполезно, он собрался в Москву, сегодня вряд ли вернется.
Аккредитация на чемпионат КХЛ, где сказано, что журналист может посещать все арены, не действует. Осторожно спрашивают, зачем, собственно, директор понадобился. Узнав причину, советуют по поводу трагедии с Алексеем Черепановым обращаться в хоккейный клуб.
Интерес на самом деле был простой: хочется узнать правду, а была ли машина скорой помощи на матче или нет. Без ведома директора на стоянку перед ареной не проедет никто. И он бы точно сказал, была ли скорая. Путаница возникла на следующий день после трагедии с Алексеем Черепановым. Министр здравоохранения Московской области Владимир Семенов вдруг сообщил, что хоккеисты «Авангарда» врут, что игрок умер на скамейке запасных, местные бригады медиков сработали оперативно. И вообще нечего было больного игрока на лед выпускать. Как только эта информация появилась, генеральный менеджер «Авангарда» Александр Бардин стал обзванивать знакомых журналистов, несмотря на то что в Москве было семь утра.
«Как так? Что он такое говорит? Почему он врет? — складывалось ощущение, что Бардин плачет, и это было недалеко от истины. — Не было там никакой скорой, она приехала лишь через 15 минут. Я его засужу. Складывается впечатление, что у него ни одного класса образования. Как можно говорить, что Лешка был болен!?»
Министр, к счастью, больше в СМИ не выступал. Его слова вообще удивили. Все говорят, что скорой не было, а он, не приезжая на матч, делает противоположное заявление.
Станция скорой помощи находится от арены в десяти минутах пешком, если идти неспешным шагом. Там тоже уже знают, как разговаривать с журналистами, и никакой информации не дают.
— Молодой человек, вы понимаете, что мы сейчас на время следствия вообще ничего сказать не можем, — смотрит на меня один из работников. — Сейчас любое слово может быть неправильно истолковано. Вы понимаете?
— Хотелось уточнить, били ли врачей, которые опоздали к хоккеисту?
— Нет.
— Но они опоздали?
Больше никто не сказал ни слова.
Самое интересное началось позже, когда вдруг выяснилось, что у «Витязя» и станции скорой помощи не было договора. Об этом сообщили медики, но вот, например, в КХЛ эту информацию опровергают. Без такого договора команду не допустили бы к чемпионату. Он есть в перечне необходимых документов. Правда, никто не выяснял, работает ли этот договор. Выяснилось, что нет.
Говорят, что сейчас следствие внимательно принялось изучать версию о допинге. Действительно, это первое, что приходит в голову, когда идет речь о 19-летнем спортсмене, который внезапно умер.
— Какой допинг? О чем вы? — возмущается Александр Бардин и бросает трубку.
Вторая версия — халатность врачей, которые прибыли на вызов с разряженным дефибриллятором. Но тут уже врачи в один голос утверждают, что наличие этого агрегата вряд ли изменило бы ситуацию. Почему-то электрошокер за последние дни вдруг превратился в панацею. Он помогает не всегда. Если ситуация тяжелая, то ничего бы не изменилось.
С другой стороны, работающий агрегат не помешал бы. Тогда можно было бы сказать с чистой совестью: «Мы сделали все возможное».
Одно точно можно констатировать: странно наблюдать за тем, как все валят вину друг на друга. Говорят, что болезнь Черепанова проворонили клубные медики. Хотя Алексей и в молодежной сборной всегда под контролем, и в НХЛ перед драфтом проводят такие тесты, что можно найти самую потаенную болячку. «Авангард», понятно, обвиняет во всем подмосковных врачей, которые не приехали вовремя. Почему-то никому в голову не приходит разобраться, в чем была системная ошибка, и не допустить ее впредь.
— Приехал директор-то? — поинтересовался у охранника арены в Чехове напоследок.
— И не приедет сегодня, — мгновенно ответил он.
Всем страшно.
В тему. Вечный номер 7
В среду в Омске на гражданскую панихиду по Алексею Черепанову пришли несколько десятков тысяч человек. В фойе «Арены-Омск» сразу же образовалось столпотворение. Такое ощущение, что, несмотря на рабочий день, весь город пришел проститься со всеобщим любимцем Лешей.
Когда гроб с телом трагически погибшего хоккеиста несли по живому коридору до катафалка, поклонники таланта Черепанова в последний раз наградили его аплодисментами. Вскоре на Северном кладбище состоялись похороны.
Память об игроке теперь останется не только в сердцах любителей хоккея, но и на «Арене-Омск». Свитер с фамилией Черепанова поднимут под своды дворца. А номер 7 в «Авангарде» навечно закрепят за самобытным форвардом.