Древнюю игру можно причислить к тишайшим видам спорта: слышны обычно только биение сердец шахматистов да тиканье часов. Все страсти глубоко спрятаны, лишь по выражениям лиц понятно, что творится в душах. Но все это справедливо только для обычных соревнований. Когда же дело доходит до борьбы за шахматный трон и призовые со многими нулями, шахматы не отличишь от других спортивных состязаний. Увы, лозунг «Все для победы!» выходит на передовую. Вот и в Элисте команда Веселина Топалова после неудачного старта пошла на то, чтобы «сломать масть»: вывести соперника из равновесия, а при удаче – сорвать матч.
Сначала был сигарный дым
В этом году исполнилось ровно 120 лет с момента первого матча на мировое первенство. 11 января 1886 года в Нью-Йорке была сыграна стартовая партия матча между Вильгельмом Стейницом и Иоганном Цукертортом. Специально созданный комитет Манхэттенского шахматного клуба до мелочей разработал подробности условий состязания. Пожалуй, правила шахматных встреч, в сравнении с другими видами спорта, расписаны самым дотошным образом. Это связано с тем, что шахматисты – народ чрезвычайно мнительный. И, надо отметить, в первых одиннадцати матчах условия ни разу не нарушались – что было предписано в регламенте игрокам, то и выполнялось. Хотя проигрывающая сторона недовольство счетом и своей игрой часто старалась переложить на соперника. В частности, американец Фрэнк Маршалл, в пух и прах (8 поражений, 7 ничьих) проигравший сто лет назад Эммануилу Ласкеру, жаловался на то, что его тошнит от сигарного дыма – соперник дымил как паровоз.
Первый матч на первенство мира, не доигранный до конца – поединок между Ласкером и Хосе–Раулем Капабланкой. По регламенту предстояло сыграть 24 партии, но хватило четырнадцати. Проиграв в Гаване четыре партии и сделав десять ничьих, второй чемпион мира сдал матч и передал шахматный престол третьему. Сделано это было по рекомендации врачей – Ласкер плохо переносил кубинскую жару. Все попытки проигравшего вызвать соперника на матч-реванш разбивались о стену: Капабланка никакого желания сыграть новый матч не испытывал.
Нужно отметить, что все довоенные соревнования прошли достаточно спокойно, даже частые нарушения спортивного режима Александром Алехиным во время матча с Максом Эйве в 1935 году ни к каким последствиям, кроме временной потери чемпионского звания, не привели. Смутное время после смерти русского шахматного гения благополучно завершилось матч-турниром 1948 года, который выиграл Михаил Ботвинник.
В последовавшей после этого организации матчей между советскими шахматистами (1950– 1969 годы) трудностей быть не могло: граждане с государством в те времена дискуссий не вели, опасаясь стать невыездными и лишиться стипендий и лавров.
Дохлые мухи в Рейкьявике
Скандалы начались с «пресловутого» Роберта Фишера. Он и до матча с Борисом Спасским отметился рядом выходок. Например, сорвал матч 1961 года с Самуэлем Решевским при равном счете после 11 партий, не давая возможности своему набожному сопернику соблюдать религиозные обычаи, бросал игру в межзональном турнире в Сусе в 1967 году (имел 8,5 из 10!) – там уже сам Фишер требовал уважения к своим религиозным воззрениям… Но все это – «семечки» по сравнению с матчем на мировое первенство в Рейкьявике.
Матч должен был начаться 1 июля 1972 года, и Спасский, как и подобает чемпиону, заблаговременно прибыл в столицу Исландии. А претендента не было ни на открытии матча, ни в день начала первой партии. Наконец, 4 июля американец прилетел в Рейкьявик – по слухам, его уговорил сыграть госсекретарь США Гарри Киссинджер. Матч начался спустя еще неделю! После того как Фишер проиграл черными первую партию, он не явился на вторую, и ему было засчитано поражение. Как и в матче в Элисте, счет стал 2:0. После этого американец решил бросить матч. Организаторы стояли на ушах, чтобы спасти соревнование, и готовы были выполнить любые условия Фишера. В них он преуспел – потребовал заменить оборудование зала и согласился играть третью партию только без зрителей. Ему дали новый спортивный автомобиль, выделили персональные бассейн и теннисный корт. Спасский во всем пошел навстречу сопернику и оказался в психологической яме. Добившись желаемого, Фишер стал действовать на нервы сопернику, опаздывая на партии. Короче говоря, инициатива и счет стали расти в пользу американца. Попытки перехватить инициативу у команды Спасского не задались. Его секундант Ефим Геллер перед началом 17-й партии потребовал проверки специалистами всех предметов, находящихся в игровом помещении. 24 августа на пресс-конференции было объявлено, что никаких посторонних веществ предметы не содержат, а в креслах участников и в софитах удалось найти только одну дохлую муху. Матч Фишер выиграл, стал чемпионом, а затем бросил эту игру.
Игры до упаду
Следующий виток напряженности – соперничество Анатолия Карпова и Виктора Корчного. Оба их матча состоялись уже после того, как Злодей попросил политического убежища на Западе. Поэтому советская государственная машина сражалась с врагом. Робкие попытки Виктора Львовича постоять за себя (разыскиваемые полицией йоги в ответ на парапсихолога Зухаря, протест против подачи Карпову йогурта в определенное время партии – как подсказки ходов) были «бурями в стакане».
Новый соперник Карпова – Гарри Каспаров, и новое противостояние, на этот раз с молодым, энергичным соперником. Их первое сражение стало долгоиграющим и завершилось скандалом.
Безлимитный поединок до шести побед стартовал в Москве в сентябре 1984 года. Уже после девятой партии Карпов одержал четыре победы, оставалось выиграть только две. Но тут следует усыпляющая серия из 17 ничьих подряд. Затем Карпов выиграл пятую партию (соперник – ни одной!), все ждут триумфа Анатолия Евгеньевича, но не тут-то было: в следующих партиях (их было 21). Каспаров выиграл три, восемнадцать закончились вничью, и тогдашний президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес, в заботе о здоровье игроков, принимает после 48 сыгранных партий «историческое» решение, объявленное на пресс-конференции 15 февраля 1985 года – матч прекратить, а 1 сентября начать новый матч со счета 0:0. С тех пор оба соперника, вспоминая то время, словно сговорившись, рассказывают, что завершение поединка было на руку сопернику.
Золотые годы соперничества двух великих чемпионов позади. Ныне мы имеем чемпионов по разным версиям, от классики до нокаута. Да и «дровишки подбрасывают» не сами шахматисты, а так называемые менеджеры, забывающие о том, что их роль не столь значима, как им кажется. Во всяком случае, «папа Карло» Веселина Топалова Сильвио Данаилов, подняв туалетный скандал, оказал медвежью услугу своему «Буратино»: даже если матч с Крамником не будет сорван, очков в общественном мнении и славы скандал в Элисте болгарскому гроссмейстеру не добавит.