Помнится, году в 2006-м автор «Спорта» Вадим Гущин написал статью, в которой не категорично, но решительно утверждалось: «Локомотив» закончился.
Возможно, сейчас он меня поправит. Я пишу эти строки ранним понедельничным утром, и в среду, когда выйдет журнал, Вадик, прочтя заметку, наберет мой номер и скажет что-то вроде: «Не совсем точная цитата, хотя смысл сказанного тот же».
Я нарочно не стал рыться в архиве, уточняя порядок слов. Главнее другое. То, что уже четыре года назад было заметно лишь острому глазу.
«Локомотив» закончился.
Мне ужасно хочется добавить здесь слово «прежний». Мол, прежней команды, прежнего клуба нет, и ничего страшного — такова жизнь. Давайте верить, что новое окажется достойным продолжением прежнего. Давайте назначим Владимира Маминова продолжателем дела Семина, а самому Юрию Палычу воздадим должное и станем помнить не август 2010 года, а все те кубки, медали, еврокубки, каких до него не видали. Жаль, футболисты сегодня не те. Те, кто прежде, его бы не сдали. Место в тройке другим бы не отдали.
Проза как-то сама собой переходит в рифмы. А как иначе? Мы сейчас наблюдаем закат целой эпохи, присутствуем при историческом событии. Трагичность происходящего обостряет чувства. У Бродского есть стихотворение на эту тему, так и называющееся: «Конец прекрасной эпохи».
Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал в этих грустных краях…
Простите, я сбился. Ушел не туда. Поэзия такая штука — никогда не знаешь наперед, куда тебя вынесет строчка. Вернемся к развилке, чтобы пойти в прежнем направлении.
«Локомотив» закончился.
В воскресенье вечером в любой компании, хоть отчасти интересующейся футболом, не было иной темы. Люди спорили, но не с этим тезисом. Дебаты начинались после вопроса: когда?
Как правило, здесь звучала другая фамилия. Кто-то произносил «Фил» или полную версию — «Филатов». И собравшиеся сразу начинали кивать головами, соглашаясь.
2006-й — последний год Филатова в «Локомотиве». Последний год если не единомыслия, то единоначалия. После того, как двадцать шестого декабря Большой Фил написал заявление об уходе, «Локомотив» превратился в клуб, где векторы развития были приложены к разным углам. Вершиной новой политики «железнодорожников» стал сезон, когда председателем совета директоров был Сергей Липатов, президентом Юрий Семин, а тренером Анатолий Бышовец. Спору нет, гениальная идея руководства, говорящая о стремлении двигаться вперед общими объединенными усилиями и направленная на искоренение любых конфликтов уже в зародыше.
В той компании, где в воскресный вечер оказался я, звучали те же самые аргументы. Потом я спросил не из желания поспорить: «А может быть, нет? Может быть, “Локомотив” закончился раньше — в 2005-м, и его движение в следующие пять сезонов — это была только инерция?»
Потому что в 2005-м из клуба в сборную ушел Семин. Ушел так, что назад при Филатове ему уже не было дороги. А когда Юрий Палыч вернулся, уже не было Филатова.
Распалась связка, которая обеспечивала результат. Когда один не лез в дела другого, и можно было работать бесконтрольно. Или, точнее, спокойно, не отчитываясь по каждой мелочи, будь то замена игрока или поражение в каком-то матче.
И Семин тогда давал результат. Точно так же, как и Романцев.
Оба слишком долго работали не подотчетно. И у обоих не получилось сделать что-то в принципиально иных условиях, когда все отличалось от прежней жизни. Когда они, культовые люди, превратились в обычных наемных работников.
Это, должно быть, сильный конфликт, когда, например, для болельщиков и журналистов ты по-прежнему лучшее, что есть в клубе. А для акционеров — уже нет.
В 2005-м, когда сборная при Семине, не проиграв ни одного матча в отборочном цикле к Кубку мира — 2006, не попала в Германию, потому что в последнем туре оступилась 0:0 в Словакии, не рискнув играть там на необходимую нам победу, — Юрия Палыча не критиковали в прессе.
Вообще.
Было сдержанное молчание, как у постели тяжелобольного. Но не критика.
Это даже не удивительно, если вспомнить концовку матча с «Зенитом». Когда при уже безнадежном для «Локомотива» счете черкизовские трибуны начали скандировать «Юрий Палыч, Юрий Палыч».
Потому что для многих Семин — это по-прежнему и есть «Локомотив». И больше никто на эту роль не тянет. Она не по плечу и самому Семину, но для болельщиков он — последняя связь с теми золотыми временами. Поэтому они продолжают скандировать с трибун его имя. Не будет Семина — значит, не будет «Локомотива».
Наверное, это похоже на секту, что не удивительно. Фанаты и сектанты по своей сути не сильно отличаются друг от друга. Есть только твоя церковь и твоя вера, а все другие от бесов, гореть им в аду. Кто не с нами, тот против нас.
Наверное, поэтому так и сильна у болельщиков «Локомотива» вера именно в Семина. Поэтому и не получилось у Бышовца, у Рахимова, а Долматов как человек удивительной чуткости понял это сам — и быстро ушел.
Инаковость, инородность новых тренеров приводили к отторжению их красно-зеленым миром. Он не Семин, значит, он чужой. Значит, ему здесь не место.
А оказалось, дело не в тренере.
Рухнула система. Вот он, Юрий Палыч, — вроде бы не изменившийся, прежний. Разве что отказавшийся от своего знаменитого красного «петушка», хранящегося в клубном музее. Других отличий не видно.
Но прежнего «Локомотива» — команды с характером, причем с победным, — нет. И каждый новый сезон хуже предыдущего.
И если не выходит у Семина, то во что теперь болельщикам верить?
Владимир Маминов рядом, уже себя неплохо проявивший в роли и. о. главного.
Только тревожно, что вера в Маминова также попахивает сектантством: здесь для многих главное, что он — свой. Ученик, наследник, патриот, мотиватор. И про Овчинникова, наверное, сейчас вспомнят именно с этой колокольни: свой, поэтому и нужен.
Напоминает «Спартак», не правда ли? Или киевское «Динамо», перебравшее в поисках преемника Лобановского едва ли не всех его учеников.
Эту статью так легко было начать и так сложно закончить. Ни у кого нет сомнений, что Семина скоро уволят. Но никто не возьмется предсказать, что же будет дальше.
Многим кажется, что Юрий Палыч немножко отдохнет и вновь поедет в Киев, где к декабрю освободится место главного тренера: Валерий Газзаев вернется в Москву и примет «Локомотив» из рук Маминова.
Наверное, это выход. Возможно, единственный здравый выход, если перед Ольгой Смородской стоит задача возродить славу «Локомотива». Мы с восторгом говорим про нее «кризисный менеджер», зная, что клуб в кризисе. Но, кажется, не отдаем себе отчет: что такое «кризисный менеджер»?
Это менеджер, приглашенный, чтобы вывести клуб из кризиса? Или менеджер на период кризиса?
Стоит ли перед новым президентом задача развивать клуб? Или минимизировать расходы и начать режим экономии?
Мне, например, непонятно. Не знаю, как вам.
В любом случае, я бы на ее месте дал бы доработать Семину сезон до конца. Год все равно для «Локомотива» потерян, а так исключается возможность превращения тренера в глазах фанатов в жертву. Иначе опять через какое-то время вспыхнут разговоры о том, что Юрию Палычу не дали доработать, помешали довести начатое до конца.
Но, уверен, этого не произойдет.
Ольга Юрьевна — дама серьезная, в мистику она не верит.
Стало быть, через какое-то время вновь придется бороться с призраками прошлого.
«История Ильи Казакова» из еженедельника «Спорт день за днем» №34 (1-7 сентября 2010 года).