Ясно, что Роман Абрамович расстался с Жозе Моуринью не потому, что португалец отказался петь в мюзикле, посвященном жизни и деятельности губернатора Чукотки.
Ясно также, что причиной увольнения, или, если угодно, расставания по обоюдному согласию, не стоит называть домашнюю ничью с «Русенборгом»: она лишь фон, повод.
Развод, второй для Абрамовича за последние месяцы (если учитывать изменение семейного положения), для внимательных наблюдателей новостью не стал. Моуринью планомерно затягивало в круг недоброжелателей, где различной степенью воздействия на происходившее отметились исполнительный директор Питер Кеньон, новый спортивный директор Авраам Грант и форвард Андрей Шевченко – все они появились в «Челси» по инициативе Абрамовича. Моуринью всякий раз ставили перед свершившимся фактом. Никто из них – ни Кеньон, всячески на публике затушевывавший конфликтную ситуацию, ни Грант, спавший и видевший себя на тренерской скамейке клуба (и наконец проснувшийся на ней), ни Шевченко, страдавший от отсутствия контакта с португальцем, – ни разу не произнес:
«Или я, или Моуринью».
Но стоило им всем вместе об этом подумать, как Абрамович, давно к Моуринью охладевший, моментально принял решение. Ему не надо было собирать для этого совет директоров, узнавать, что думают акционеры или футболисты, – «кто ее ужинает, тот ее и танцует».
Сергей Юран, знакомый с Моуринью с португальских времен, когда будущий тренер «Порту» и «Челси» работал переводчиком при Бобби Робсоне, вспоминал, как они «запускали» Жозе перед тренировкой в квадрат, нещадно его там гоняли и время от времени норовили легонько ударить ногой по мягкому месту. Все при этом – и футболисты, и Моуринью – веселились. Сейчас Моуринью настиг удар заметно ощутимее тех, шутливых. Но он, похоже, был к этому готов. Обошелся во всяком случае без истерики и лавины обвинений в адрес футболистов и владельца. Отныне Моуринью – рядовой тренер. Не в смысле, конечно, квалификации – в ее высоком уровне, полагаю, сомневаться не приходится, а в смысле приобщения к отряду специалистов, хорошо знающих, что отставка – всего-навсего одна из составляющих профессии. Первое в жизни увольнение – факт, достойный того, чтобы его отметить. Моуринью, гурман и знаток вин, наверняка знает, как это сделать.