Спортивная федерация бокса Санкт-Петербурга и «Спорт День за Днем» представляют цикл программ о боксе «Первая перчатка». Наши герои – тренеры, менеджеры, арбитры и, конечно, сами боксеры.
Главный герой нового выпуска – первый российский промоутер, тренер по боксу, основатель знаменитого бара «Тундра» Игорь Шафер, который организовал более 100 боксерских шоу в Санкт-Петербурге и за его пределами. Игорь Борисович по сей день ведет активную деятельность, тренируя молодых перспективных боксеров в зале Александра Поветкина «Витязь», а «Первой перчатке» рассказал уникальные истории из своей бурной промоутерской жизни.
Партнер выпуска – «Лига Ставок».
Страховка пари новым клиентам – промокод ZASHITA.
Розыгрыш 25 000 фрибетов – промокод UDAR.
Используй промокоды здесь.
Бей без промаха с «Лигой Ставок»!
Промоутер – это человек, который раздает деньги
– Официальная статистика гласит, что вы организовали 119 международных матчей. Давайте с этого и начнем. Какое шоу в вашей биографии промоутера было самым грандиозным?
– Пара шоу в цирке на Фонтанке. «Око за око» в «Юбилейном». Еще одно шоу в «Юбилейном», где Кириллов защищал свой титул чемпиона мира среди юниоров по версии WBC. Большое шоу в старом Ледовом дворце СКА, где прошел первый в России бой за титул чемпиона Европы между Алексеем Ильиным и Акимом Тафером из Франции.
– Давайте перечислим ваших подопечных. Они все – знаменитые боксеры, легенды ринга: Роман Кармазин, Дмитрий Кириллов…
– Александр Зайцев, Максим Нестеренко, Александр Ягупов, Денис Бахтов, Муслим Биярсланов, Виктор Баранов, Михаил Криволапов, Юрий Романов. Профессия промоутера – это деньги. Промоутер – это человек, который раздает деньги, достает их откуда-то. Из разных источников: от спонсоров, от телевидения, сейчас – из интернета, от любителей бокса, от меценатов. Деньги могут упасть с любой стороны.
– Вы как-то рассказывали, что в свое время в Испании сам диктатор Франко искал спонсоров для бокса.
– Да. Отец Энрике Сориа-младшего, Энрике Сориа-старший, относился к Франко очень хорошо. Говорят, Франко любил бокс. Я его не видел, он уже умер, но, говорят, он уважал бокс и потворствовал ему в Испании.
– Муссолини тоже любил бокс – бои Примо Карнеры.
– В профессиональном боксе было много итальянцев, выступавших на высшем уровне. Рокки Марчиано – тоже итальянцев, в принципе. Можно еще много имен назвать.
– Вы однажды рассказывали, что один из самых показательных боев в плане организации – «Рубка в Джунглях». Вроде бы такая бедная страна – Заир. Почему вам эта история так запала в душу?
– Там все было окутано местной африканской аурой. Большой стадион – тысяч сто зрителей. Каких их там встречали, как они там жили – Мохаммед Али и Джордж Форман. Это было интересно и ново для нас. Это был 1974 год. У нас тогда не было профессионального бокса. Иногда нам показывали бои Мохаммеда Али. А вот эта африканская аура чувствовалась даже через экран телевизора. У народа денег нет – у Мобуту деньги были, поэтому он и сделал это шоу. Дон Кинг за свои деньги не будет делать шоу.
– Я задаю все эти вопросы, чтобы понять, насколько первые лица государств взаимодействовали с промоутерами, с тем же Доном Кингом. И были ли примеры в вашей биографии, когда они помогали проводить вам боксерские бои?
– Раньше в целях продвижения своих национальный интересов использовались великие спортсмены, в том числе боксеры, чтобы показать, какая мы нация. Поэтому в те времена и Муссолини, и генерал Франко поддерживали боксеров. А Гитлер поддерживал кого?
– Макса Шмелинга.
– Да, Макса Шмелинга. Сейчас это частный вид спорта, и промоутеров государство не поддерживает. Ни в какой стране. Но часть бизнеса может принадлежать государству, почему нет? Газпром – это ведь тоже бизнес. Если что-то интересное, почему бы государству не почувствовать?
Свое первое шоу организовал на выручку с продажи водки
– В ваше время ведь не учили на промоутеров. Как вы учились? Как познавали азы профессии?
– Мое первое шоу было проведено на моей родине в Кронштадте. Был у меня друг Алексей Федотов. Он был начальником плодоовощной базы в Кронштадте. У него стояла нереализованная водка. Он ее продал кому-то и отдал мне эти деньги на мое первое шоу. Потом появились спонсоры – пивные заводы «Балтика» и «Степан Разин», банк «Стройинвест», мобильный оператор «Северо-Западный GSM».
– Какое шоу вы не очень любите вспоминать?
– Когда я проводил какое-то шоу, два дня после него был в анабиозе. Не думал ни о чем, мне нужно было просто отдохнуть. У спортсмена после боя тоже идет спад. В принципе, я был доволен всем в какой-то мере. Может быть, был недоволен кто-то из тех, кто смотрел, но я был доволен. Шоу прошло, все чисто, все здоровы, все оплачены – все хорошо. Самое плохое… у меня такое было: шоу кончается, а денег не хватает, чтобы выплатить всем участникам.
– И что делать?
– Через день или два находил деньги разными методами. Например, заложил машину. Люди помогали, давали деньги.
В детстве мы враждовали не районами, а дворами
– Не секрет, что поначалу вы занимались гимнастикой. Расскажите, пожалуйста, как проходило ваше детство. Вот вы, кронштадтский мальчишка. Почему вы сначала отправились в гимнастический зал, а не сразу в боксерский?
– Мои дед и отчим были флотскими офицерами. Дед воевал на Ленинградском фронте, был в составе морской пехоты. Был сапером, потерял ногу. Рос, как все в то время. Игрушки часто делали себе сами из разных деревяшек, велосипеды были такие, что все время надо было крутить педали – нейтральной позиции не было. Играли в лунки и в лапту во дворе. Потом подросли. В шестом классе я пошел в секцию гимнастики. Три года там прозанимался. В девятом классе я вышел на большую улицу. Население Кронштадта было 50 тысяч, не как Питер – город-миллионник. У нас враждовали между собой даже дворами, а не районами! И вот у нас такая вражда была. Белый дом напротив, мы их называли беляками, как в гражданскую войну, а мы были красными – жили на Красной улице. И вот мы бились. Вплоть до того, что там кочегарка стояла, куча угля, и мы этими углями кидались.
– Какой у вас был любимый элемент в гимнастике?
– Фляк – рондат, рондат – фляк. Потом от спорта я отошел, спорт у меня был во дворе. И вот когда я пошел в десятый класс, два моих друга привели меня в секцию бокса. Шестнадцать лет мне тогда было. Начал у Юрия Ивановича Смирнова – тренера, который работал в офисе Кронштадтского морского завода. Курировал его Власов Валерий Александрович – известный человек был. Он тогда был председателем Спорткомитета, помогал боксу, сам тренировал. Потом я тренировался у лучшего кронштадтского тренера на тот момент – Миленина Олега Ивановича. Через полгода я выполнил норматив кандидата в мастера спорта.
– Наша программа называется «Первая перчатка». Какой она была у вас? Как она выглядела?
– Чистая кожа, конский волос. Со шнурками. В 70-м году я начал и боксировал пять лет. Я был призером первенства города по юношам и юниорам, областные советы труда выигрывал, а потом травма руки и я завязал с боксом. Спасибо Лесгафта, мне дали окончить вуз, доучиться полгода. В 72-м я туда поступил, в 76-м – окончил. Меня распределили в кронштадскую детско-юношескую спортивную школу тренером по боксу. Власов молодец, его стараниями открыли секцию бокса. До этого только баскетбол и гимнастика были. Я официально стал тренером. Через два-три года победители первенства Ленинграда были, чемпионы и призеры «Труда», мы за него тогда выступали. В любительском боксе я проработал в кронштадской детско-юношеской спортивной школе и в городской спортивной школе, когда уже в Питер переехал в 86-м году.
– Вы тогда сделали Рудеева мастером спорта.
– Андрей Рудеев – кронштадтский парень. Пришел ко мне в девять лет. Через пять лет, в 90-м году, он стал победителем первенства СССР среди представителей училищ олимпийского резерва, школ высшего спортивного мастерства и специализированных детско-юношеский спортивных школ всего Союза. Соревнования были в Ташкенте. Он там нокаутировал местного парня. Ему было 14 лет, он выполнил мастера спорта, а присвоили ему это звание, когда ему было 15. Потом начались 90-е годы, и Андрей чуть-чуть… Это был талантливый парень. Почему? Потому что вот он попал в одно заведение, где он был несколько месяцев, вышел из него, потренировался пару-тройку недель и выиграл чемпионат города. Талант!
О клубе «Первая перчатка»
– В 90-м году вы приходите в ленинградскую школу бокса «Динамо» и на ее базе организовываете клуб «Петербургская перчатка». Вспомните эту страницу своей биографии, пожалуйста.
– Тогда у меня был друг, царствие ему небесное, Александр Казарцев – тоже кронштадтский парень. Он был военным строителем. В 90-е годы он ушел из этого дела, жил в Москве, где создал с другом строительную компанию КИС. Они финансировали проект, я расписал им план. Пришел в «Динамо», поговорил с Игорем Лебедевым. Он был за – двумя руками и двумя ногами.
– В интернете есть ролики, как вы отмечаете юбилей Лебедева, день рождения Кусикьянца. Но я не поверю вам, что прям все восприняли на ура идею перехода в профессионалы. Тогда ведь нельзя была вернуться обратно в любители.
– Все было грамотно сделано. Если человек еще мог дать какой-то результат в любительском боксе, не на чемпионате Ленинграда, а на всесоюзном уровне, то он продолжал боксировать в любителях. Как Игорь Андреев. Он стал чемпионом СССР, чемпионом Европы. Мы давали этим ребятам боксировать на любительском ринге. Мы не торопились. Когда человек сам захотел, а Лебедев никогда не тормозил того, кто хотел перейти в профессионалы, он переходил.
– Тогда не было интернета. Мне рассказывал тот же Дмитрий Кириллов, что из-за границы вы привозили не одежду и какие-то дефицитные вещи, а записи лучших боев. Моралес, Баррера, Али.
– Когда мы были за границей, покупали все лучшие бои в специальных магазинах. Привозили, ребята смотрели. Лебедев собирал их у себя дома, я своим тоже показывал. Они смотрели, учились на них, пробовали повторить. Но нельзя слизать все с боксера, которого ты любишь. Нужно от них взять и прибавить к себе, добавить к своему, понимаешь? К тому, что ты умеешь и можешь.
– Давайте вернемся к знаменательной дате, которая в Петербурге является днем рождения профессионально бокса – 10 ноября 1990 года. Бой в Кронштадте.
– Это мой первый матч. Его вел Кирилл Набутов. Он проходил в 47-м спортивном клубе флота. Деньги на этот матч вы уже знаете, где я взял. Тогда боксировал один из первых питерских боксеров профессионалов Миша Жалнеров, тренера Андрея Овчинникова, который, кстати, в свое время помогал мне готовить Андрея Рудеева. Мы попробовали организовать, и у нас получилось.
– Что вы себе сказали? Ай да Шафер, ай да молодец?
– Ну я так не говорил. Давай делать дальше, пойдем дальше – вот так было.
– Вы всегда давали яркие названия своим шоу: «Невская битва», «Битва за Кронштадт», «Око за око». Это ведь тоже элемент раскрутки.
– Это мы взяли у западников – они всегда как-то свои шоу называли. Вот мы это к нашим российским меркам приладили.
Никогда не организовывал подставные бои
– Круто вообще выходить в ринг? Как промоутеру, тренеру, боксеру?
– Самое крутое – для тренера, я думаю, когда он видит результат своей работы и его боксер становится чемпионом. Это невообразимое счастье для тренера – момент победы его боксера. Когда ты выходишь на ринг как боксер, у тебя есть предстартовая лихорадочка, но первые удары перчаток, и ты все – работаешь уже, волнение кончается. Есть только труд для того, чтобы победить. Плохо трудишься, значит, проигрываешь. Промоутер волнуется за качество шоу. Если ты проведешь плохо какое-то шоу, зрителям и телевидению не понравится, они скажут: «Зачем мы будем ходить и платить этому человеку деньги? У него какие-то левые подставные бои». Промоутер волнуется об этом. Подбирает, чтобы пары хорошие были. Матчмейкер у него работает, а иногда и он сам. Я обычно сам все подбирал, у меня не было матчмейкеров.
– Вам никогда не предлагали пойти на сделку с совестью? Сделать подставной бой?
– Не было такого.
– То есть люди заранее знали, что к Шаферу лучше с такими вопросами не приходить?
– Нет, подставы я не делал.
– Это репутация?
– Видимо.
Я был мозгом проекта бокс-бара «Тундра»
– Мы плавно подходим к еще одной знаменательной дате. Вы-то помните, что было 19 декабря 1998 года?
– Скажите.
– В этот день распахнул свои двери бокс-бар «Тундра», который стал настоящей информационной бомбой. Как вы вообще решили открыть бар с рингом?
– Открывал не я, открывал Арсений Немиров. Он финансировал это проект, а я был его мозгом. Я сделал всю эту окружающую обстановку. Из Америки были доставлены различные афиши, фотографии тех боев. Натуральные! С Мохаммедом Али, Форманом, Рэем Леонардом. Вся эта атрибутика была вывешена на стенах в баре. И я делал там бои. Мои боксеры там боксировали. Я оплачивал эти бои, находил финансы. Арсений должен был заниматься прибылью: продавать билеты, еду и напитки. Но это маленькая часть моей работы в профессиональном боксе. Где-то десять шоу мы там сделали. Из 119-ти.
– И это удивительно. Почему-то многие ассоциируют вас именно с бокс-баром «Тундра». Может быть, потому что Гендлин тогда показал прекрасный сюжет у себя в программе?
– Это было впервые в России. Видимо, это было интересно. В принципе, там боксировали все, даже Валуев. Кармазин, Кириллов, Нестеренко, Зайцев, Оганов, Биярсланов, Криволапов – все лучшие боксеры того времени. Тогда не было чемпионских боев, но были рейтинговые бои. Шесть-восемь-десять раундов мы делали. Это было продвижение боксеров, мы их вели. Такие места очень полезные.
– Вас не смущало, что рядом гей-клуб «69»?
– Немиров нашел это место. Мы за него не платили, для нас оно было бесплатным. В «69» мы не ходили. Кстати, оттуда Арсений покупал питание для посетителей «Тундры». Вроде, он оттуда брал, потому что своей кухни у нас не было.
– Это даже в «Улице разбитых фонарей» обыгрывалось, в фильмах, репортажах. Только ленивый не говорил о том, что клуб бокса соседствует с клубом «69».
– Кстати, не было никаких битв с этими ребятами. Я их как-то и не видел. Ребята говорили, что там не только эти… но и обычные люди были. Хорошая кухня, говорят, была.
– Почему же такой шикарный проект довольно быстро закрылся?
– Я пять лет проработал с испанцами – с «Тундра Промоушен», был вице-президентом этой компании. Но испанцы все пять лет обещали, что притащат телевидение в Россию, что они будут привозить испанских боксеров, которых будет снимать испанское телевидение, плюс будут сниматься наши боксеры. Я встретился в Москве с Энрике Сориа-младшим и говорю: «Ребята должны идти дальше, финансирование уже дошло до своего пика – больше дать мы не можем. Вы обещали телевидение, где оно? Его нет». Он отвечает: «Они все на контрактах». Я говорю: «Хорошо, будет суд – контракты разорвем». Даю им месяц-два – найдите финансирование, привезите свое телевидение, которое вы обещали много лет. Они не привезли. Состоялся суд, испанцы его проиграли. Все боксеры оказались свободны от обязательств перед «Тундрой», и мы пошли дальше.
– И тогда вы назвали новую промоутерскую компанию «Невский медведь».
– Медведь тогда был популярен в связи с тем, что Россия – это медведь. Поэтому так и назвали. Невский. Тут не так много медведей, но почему-то так назвали.
– Куда же делать коллекция этих плакатов? Она, наверняка, была дорогая.
– Оплачивал Немиров. Я ушел, там потом Ягупов был, Кайбышев. Не знаю, куда это делось. Это не моя собственность была, я просто достал их. Мы это выписали из Америки по моим каналам. Там все плакаты были уникальные.
Раньше бы не поверил, что буду работать с женщинами-боксерами
– Поговорим о женском боксе. Если бы в годы расцвета «Тундры» и школы «Динамо» я бы вам сказал, что нужно развивать женский бокс, вы, наверное, лишили бы меня аккредитации. Но время поменялось, потом вы работали и с девушками – Еленой Савельевой, Александрой Ординой, продолжаете работать с Аленой Градинарь. Именно вы довели ее до титула интерконтинентальной чемпионки IBF. Как вы к этому пришли?
– И не только. Она боксировала за титул чемпионки мира IBF, была соискательницей. Проиграла, к сожалению.
Звонит мне тренер из Тольятти – Евгений Николаевич Подрезов. Он возрастной, ему за 80 уже. Говорит мне: «У меня девочка есть – Градинарь Елена. Она хочет поступить в Лесгафта». Я говорю: «Чем смогу, тем помогу». Она поступила. Приходит в зал и говорит: «Я хочу работать, тренировать». Отвечаю: «Ну давай попробуем». Если бы мне сказали лет пять назад, что я буду работать с женщинами в боксе, я бы не поверил. Но она такая трудолюбивая. Стала мастером спорта, была второй-третьей на чемпионате России, в сборную России входила, потом, в конце концов, стала профессионалом. До сих пор работаем. Я у нее и тренер, и менеджер.
– Александра Ордина призналась, что, несмотря на то, что вы не являетесь ее личным тренером, во время работы в сборной вы очень многому ее научили. Например, атаковать в клинче. Что-то ей подсказывали, да?
– Саня – молодец, да. После того, как я перестал быть тренером сборной, она выиграла чемпионат России, стала чемпионкой Европы. Ее тренер, Виктор Баранов, работал со мной. Мы вообще многое сделали первыми в СССР, России и даже мире. Первый чемпион СССР – это наш кронштадтский боксер Сергей Степанов. Первый бой за титул чемпиона Европы прошел во дворце СКА. Первый чемпион мира среди юниоров по всем версиям – наш Дмитрий Кириллов.
Сейчас в России больших боксерских шоу не делают
– Почему сегодня вы не работаете в качестве промоутера? Где яркие шоу? Новые Кармазины и Кирилловы? Ринг-анонсеры, ринг-герлс? Где это все?
– Я взял паузу. После паузы посмотрим. Были кое-какие семейные дела и прочее. Последние полтора года я вообще практически не работал ни как тренер, ни как менеджер, ни как промоутер. Были проблемы у супруги. Сейчас что-то начнем опять. А почему нет таких шоу… Не знаю. Мы отдыхаем, а других не появилось.
– Почему эту пустоту вдруг заполнили какие-то фрик-шоу, которые, наверняка, и у вас вызывают отторжение? Откуда это все взялось?
– Я не понимаю. Это неинтересно, хотя, может, народ изменился. Когда мы работали, не было интернета. Может, из-за этого. Интернет – это хорошо, но тогда было только телевидение, а по телевидению показывали лучшее. Единственный раз, когда мне заплатило телевидение – это Первый канал за шоу в цирке на Фонтанке. Там боксировали не только наши лучшие боксеры, но и вообще со всей России. Будущий чемпион мира Денис Инкин, еще другие ребята были. Спонсором тогда был Немиров, а Первый канал делал трансляцию. Гендлин вел. Это было настоящее шоу международного уровня. Не бой за титул чемпиона мира, конечно, но нормальное шоу. По российским меркам – большое шоу. Полный зал, Фонтанка – цент города. Сейчас такого не делают. До всех этих санкций покупали бои за границей и транслировали их, вот и все.
Есть такое понятие – индустрия профессионального спорта. Профессиональный бокс – одна из частей этой индустрии, как и НХЛ, НБА. Пока у нас этой индустрии нет. Телевидение не дает таких денег, чтобы их можно было тратить не только на проведение шоу, но и на поддержку молодых спортсменов, из которых могут получиться большие чемпионы уровня Мохаммеда Али. Оно давало столько, что можно было провести какое-то шоу, но не чемпионские бои.
О Доне Кинге и сравнении с ним
– Возвращаясь к фигуре Дона Кинга, только ленивый не смешивал его с грязью, а вы, наоборот, поддержали. Это такая промоутерская этика или он – это действительно великая фигура?
– Дон Кинг – это великий человек, великий промоутер.
– Вы же с ним познакомились. Расскажите нам.
– Это было в Торонто на конгрессе IBF, а еще был конгресс WBC в Севилье. Он там выпил, танцевал с испанками. Вот такой он, но это исторический человек в нашем виде спорта. Плохой – неплохой.
– В книге «Красные гладиаторы» вас называют русским Доном Кингом. Вас это не обижает?
– Ну раз дали [такое прозвище], значит, дали. Не я себе эти клички придумывал. Я не такой великий, как Дон Кинг, но, значит, что-то во мне признали.
О друзьях из мира бокса и ринг-анонсерах
– Тренер Лебедев, комментатор Гендлин, матчмейкер Владимир Колбенов, генеральный секретарь Федерации профессионального бокса России Михаил Сорин – ваши друзья, которые внесли огромный вклад в становление профессионального бокса в нашей стране. Сегодня их нет с нами. Кого вы вспоминаете, кого не хватает?
– Володя Колбенов – моя правая рука. Все время помогал. С самого начала, с кронштадтских времен. Он, кстати, был одноклассником моей супруги. Михаил Сорин – это, я считаю, зачатие нашего вида спорта. Очень большую работу сделал, но, к сожалению, ушел рано. Гендлин – великий комментатор, каких сейчас нет. Он принес профессиональный бокс в страну, открыл передачу «Большой ринг» на НТВ. Это была первая передача о профессиональном боксе. Потом он стал комментировать. Он много не говорил в комментариях, но все было четко и ясно. Игорь Лебедев – мой товарищ. Мы много прошли, работали вместе 15 лет. Это классный тренер. Ребята – Кармазин и Кириллов – выиграли титулы чемпионов мира уже без него, но посвятили этот выигрыш ему.
– Для промоутера что за фигура ринг-анонсер? Майкл Баффер все время с Доном Кингом, вы поначалу работали с Александром Караваевым.
– Я со многими работал. И с вами, кстати, и с Кириллом Набутовым. Все говорят, в ринге три человека – два боксера и судья. В ринге четыре человека – еще ринг-анонсер! Он создает большую картинку, некоторые из них великие люди, тот же Майкл Баффер, Джимми Леннон.
– Леннон же ваш знакомый, расскажите. Вы ведь гордились дружбой с ним.
– Ну не дружбой. Мы виделись с ним. Он вел шоу, когда мы с Тихоновым были в Детройте. К сожалению, он проиграл тогда. Бой проводил Дмитрий Салита, был промоутером. Леннон был ринг-анонсером. Классно работают ребята, молодцы. У нас такие тоже есть!
– Если бы вам, когда вы еще были мальчишкой, который ходил драться с ребятами с соседнего двора, сказали, что через много-много лет вы станете известным промоутером, вы бы поверили?
– Нет, тогда нет. Все приходит со временем.
Фото из личного архива Игоря Шафера