Мне давно казалось, что недорабатывают у нас со звездами, недораскручивают. Ушедшему из жизни на 77-м году Валентину Козьмичу Иванову славы и всенародной любви хватало.
Все знают, что он — чемпион Европы-1960 и Олимпийских игр-1956. Но все ли помнят, к примеру, что Валентин Иванов был лучшим бомбардиром первенства мира 1962 года в Чили? Не единственным, в компании, но какой?! По 4 мяча забили тогда кроме Иванова великий и неповторимый бразилец Гарринча, его партнер по чемпионской сборной Вава, будущий кавалер «Золотого мяча» венгр Флориан Альберт, к слову, покинувший этот мир буквально на прошлой неделе.
Спроси сегодня любого болельщика про НАШЕГО футболиста, ставшего лучшим бомбардиром мундиаля, он уверенно ответит: «Саленко»...
На поле он выиграл все, что в его годы было можно. Вице-чемпионом Европы Иванов тоже становился.
Потом была долгая и успешная тренерская карьера в «Торпедо» (естественно), материально уступавшем соперникам. Раз в год мы с ним общались на питерских матчах «Зенита». Возле Иванова во время игры непросто было находиться (стол секретариата, где я располагался рядом с Генриэттой Петровной Покровской) в СКК был как раз между скамейками запасных. Чего скрывать, матерился Козьмич на бровке знатно. Через 10 минут после финального свистка в этом простом и скромном мужике не было ничего звездного, доброжелателен и доступен. Он вообще был человеком отзывчивым. Василий Данилов рассказывал, как, впервые получив приглашение в сборную СССР, волновался перед поездкой в Новогорск. Иванов сразу же пригласил его за свой стол в столовой, взял под опеку. А на майские ребят отпустили по домам, большинство игроков проживало в Москве. Времена не нынешние, билеты в Питер дорогие, никто не собирался оплачивать, и Василий Савельевич готовился коротать в одиночку время на базе. Но Иванов пригласил его к себе домой.
«Торпедо», которому Валентин Козьмич был предан всю жизнь (игроцкую и тренерскую), умирало и возрождалось, словно Феникс из пепла. Возрождалось, потому что есть болельщики. Сегодня команда выступает в ФНЛ. И собирает народу на трибунах подчас больше, чем именитые столичные клубы из элиты (я уж не говорю о том, что все клубы-суррогаты, которыми зачем-то пытались заменить «Торпедо», почили в бозе и точно не возродятся за полной невостребованностью).
Это — феномен. В его основе… даже и не скажешь точно, что именно, как назвать это явление. Аура какая-то великой той команды, вожаком и лидером которой был Иванов и в которой рядом с ним на поле выходили Стрельцов и Воронин, Метревели и Шустиков…
По-разному сложились их судьбы. Иванов стал символом того «Торпедо», которое… кто видел, не забудет. И когда эти молодые чугайновские парни собирают в первом дивизионе по 20 тысяч зрителей на своих матчах, это — дань памяти великим тем мастерам, имена которых гремели на весь мир. В то «Торпедо» на всю жизнь влюблялись те, для кого футбол — это искусство, ценители красоты Игры.
Александр Анатольевич Ширвиндт ходил на ЕГО команду, и когда она во второй лиге играла. Я удивился этому как-то, народный артист объяснил: «Во-первых, я к ТОЙ команде прикипел навсегда. А во-вторых, дружок там мой любимый, Козьмич, не могу ж я его обидеть».
Козьмич к тому времени в «Торпедо» уже не работал, но что это меняло?
Они, конечно же, и впредь будут ходить на «Торпедо»: Ширвиндт, Арканов, Сванидзе…
На этих матчах и молодежи немало. Тех ребят, что не могли видеть на поле Иванова с Ворониным. Их когда-то привели отцы. Как они поведут своих детей.
Это — память. Вечная память.