«Времена не выбирают, в них живут и умирают» — это, бесспорно, про скончавшегося в понедельник великого кубинского боксера Теофило Стивенсона.
Трехкратный олимпийский чемпион был любимцем не только Фиделя Кастро, что совершенно естественно, но и советских партийных бонз. Куба, в конце концов, была форпостом соцлагеря на американском континенте, а бокс на Острове свободы начался, по официальной версии, с отечественного тренера Андрея Червоненко.
Стивенсон боксировал в манере Мохаммеда Али («порхать как бабочка и жалить как пчела) и даже внешне немного походил на молодого американца, в бытность того еще Кассиусом Клеем. Двухметровый рост при хорошей скоростной работе ног делал его практически неуязвимым для соперников. Парадоксально, но ключик к Тео подобрали именно «малыши».
В Москве-80, по замыслу не только кубинских, но и отечественных лидеров, Стивенсон должен был триумфально завершить блистательную карьеру третьим олимпийским золотом. Теофило в эпоху холодной войны был неоценим, знаменитейший спортсмен всегда говорил ровно то, что требовалось, не позволяя себе малейшей фронды, в то время когда другие кубинские боксеры бежали в США толпами.
Свою медаль Тео в Москве получил. Зал при этом долго бушевал, что в олимпийской столице не практиковалось. Петр Заев из Липецка, будучи на двадцать сантиметров ниже кубинца, в финале переиграл его довольно убедительно. Но судьи были непреклонны.
Такая же примерно разница в росте не помешала магаданцу Игорю Высоцкому дважды победить Теофило, причем однажды у него дома в Гаванне, а другой раз и вовсе нокаутом. Но время было слишком сложным. Нокаутер с Колымы ни разу не представлял Советский Союз на Олимпиадах.
Невзирая на отдельные неприятности, слава трехкратного олимпийского чемпиона Стивенсона гремела на всю планету. Требовался эффектный завершающий аккорд. Американские промоутеры предлагали кубинцу пять миллионов долларов только за согласие выйти на ринг против Али.
Тот отказался, как обычно, объяснив свое решение коммунистической риторикой.
В последние годы Стивенсон практически не давал интервью. И теперь мы уже никогда не узнаем, почему он отказался от самой главной попытки в своей, без сомнения, блистательной для того времени карьере.