В кадре и за кадром
Кипящий фанатизм и неуемная жажда деятельности Тарасова потрясали. Он был бесподобен в новациях и выдумках: ломал старые каноны и водружал знамена новых идей. Это было смыслом его бурной, затихающей лишь на несколько часов сна, жизни.
Существует два портрета Анатолия Владимировича. Один — официальный, выдержанный в спокойных тонах: на нем мудрый тренер-звезда доходчиво разъясняет задачи своим подопечным, а перед микрофоном и телекамерой декларирует непоколебимую уверенность в грядущих победах.
Другой Тарасов — властный диктатор, своего рода хоккейный Сталин. Его тренировки внушали ужас чудовищными нагрузками — хоккеисты, осмеливавшиеся роптать, наказывались. Повторное непослушание грозило — без скидок на заслуги — изгнанием из команды.
Впрочем, Тарасов бывал — или казался — добрым и даже добродушным. Но спустя минуту мог вновь разразиться гневом. Кстати, говорят, что свой образ — мимику, жесты, монологи — тренер репетировал у зеркала…
Известно, что все хоккеисты, приглянувшиеся Анатолию Владимировичу, подлежали мобилизации в ЦСКА. Отказ от «приглашения» Тарасов расценивал как личное оскорбление и нередко отлучал от национальной сборной, где, вероятно, все же он, несмотря на официальный статус помощника Чернышева, правил бал.
Мэтр слыл и не в меру злопамятным — его конфликт с многолетним знакомым и тоже звездой — игроком, а затем тренером-конкурентом Всеволодом Бобровым то тлел, то разгорался несколько десятилетий, но так и не угас.
Всесоюзный демарш
Лишь однажды Тарасов продемонстрировал свой крутой нрав прилюдно — в апреле 1969-го, во время решающего матча чемпионата армейцев со «Спартаком». При счете 1:2 Владимир Петров забросил шайбу, однако судья ее не засчитал — якобы закончился десятиминутный отрезок третьего периода: в то время после этого команды менялись воротами.
Тренер вскипел, вступил в спор с судьями, однако не преуспел, а потому решил устроить психологическую атаку: увел команду в раздевалку и целых полчаса наотрез отказывался продолжать игру…
За всесоюзный демарш, свидетелем которого стал сам генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, присутствовавший на матче, с Тарасова сняли два звания: заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера СССР. Но главное, что оставили звездочки на погонах и не лишили партийного билета.
Опала, однако, длилась недолго — вскоре Анатолию Владимировичу вернули и титулы, и расположение начальства. Правда, во время ЧМ-1971 Тарасов вновь показал характер: запретил — тогда это было ноу-хау — хоккеистам сборной давать интервью и обругал — тоже нонсенс! — журналистов некоторых центральных газет.
Цель оправдала средства
Карьера мэтра, пребывавшего на вершине славы, оборвалась перед чемпионатом мира — 1972, когда он — вместе с Чернышевым — неожиданно ушел с поста тренера сборной.
Устал? Начались нелады со здоровьем? Нет!
Грядущее первенство проходило в Чехословакии, и выигрыш сборной СССР у мощных хозяев, тем более учитывая недавние политические события, представлялся почти невозможным. Поэтому хитрый полковник, между прочим, безуспешно стремившийся стать генералом, решил взять паузу. Расчет Тарасова был прост: сборная с новым тренером проиграет, его же репутация останется незапятнанной. И известного тренера будут слезно просить вернуться — и снова побеждать…
Наша сборная, действительно, уступила золото сборной ЧССР, но Тарасова, как и Чернышева, кстати, горько сожалевшего о своем поступке, больше в сборную не позвали. Это был, пожалуй, первый, но большой просчет Анатолия Владимировича.
Второй случился в 1975-м, когда — во многом хоккейными методами — он вздумал тренировать футбольный ЦСКА. Увы, возврат к молодости — начинал Тарасов именно на зеленом поле — обернулся провалом: армейский клуб занял лишь 13-е место в чемпионате…
Однако в памяти современников он навсегда остался победителем. И неважно, каким был Тарасов в жизни. Главное, его цель всегда оправдывала средства.