Как одиноко сидел город Петербург, некогда многолюдный, в среду вечером, горько плакал он, и слезы текли по ланитам его. Ни водка, ни виски, ни ласковые жены не могли высушить этих слез. К сожалению, Иеремии в Питере не оказалось в этот памятный вечер, так что я за него. Первый гол в ворота «Зенита» встретили еще более или менее спокойно: десяток ДТП, сотня разбитых пивных кружек, мат… Но ведь надежда известна своей живучестью, поэтому бармены еще продолжали работать у пивных кранов, машины ездили, телевизоры работали. Да, пара-тройка горячих голов уже предлагала объявить войну Аргентине и немедленно занять Фолклендские острова, но им наливали, и они успокаивались. Перерыв прошел относительно спокойно. Всего-навсего пара вялых драк. Второй гол выбил стулья и диваны из-под задов. Крики, шум. Но возмущение быстро сменилось апатией. Пиво продолжало течь уже без помощи барменов, прямо на пол. Автобусы встали. Маршрутки тоже. Машин на улицах не осталось. На Невском были замечены двое милиционеров, тихо плакавших под памятником Екатерине. На третий гол с пенальти никто даже не обратил внимания. Черная тоска заволокла улицы и площади. Медный всадник поник в седле, а Александровская колонна зримо скукожилась. Даже полуночные пьяницы не пели своих замечательных песен о морозе и грохоте танков, а лишь трагически и громко вздыхали на всю улицу. Город погрузился в отчаяние. Это было поэтично и прекрасно. Но на следующий день от высокой скорби не осталось и следа. Катарсиса не наступило, а наступило обычное похмелье. То самое мерзкое состояние тела и души, когда человек способен на самые разные и часто странные поступки. ФК «Зенит» подал один из самых дурацких протестов в истории современного российского футбола… Зачем, почему? Ну, видимо, чтобы все не было таким поэтичным и прекрасным. Чай не в Иерусалиме живем.