Матч на загребском стадионе с красноречивым (и весьма обещающим для российской сборной) названием «Максимир» завершился так, как того страстно желал Гус Хиддинк.
Впрочем, до матча он обещал играть на победу, но после финального свистка выяснилось, что заявление тренера нашей сборной нельзя было назвать иначе как лукавым, ибо слова голландца подтверждать было абсолютно нечем и некем. Это было ясно и до матча, но всегдашние иллюзии худо-бедно служили подпорками надежды. Как всегда для нас в последнее время…
Такой развинченной, с трясущимися, готовыми рухнуть конструкциями, сборной, какой она предстала в столице Хорватии, не доводилось видеть давно. Десять Сизифов сборной тщетно пытались перевести игру на половину поля соперников, но их потуги с поразительной легкостью пресекались хорватами. Ни диспетчера, как говаривали в старину, ни плеймейкера, как выражаются нынче, среди людей в белой форме не было. Не оказалось и тех, кто бы мог придумать и осуществить нечто дельное. Наши ошибались – неужели тому виной лишь волнение? – не только в сложных ситуациях, но и в элементарных, когда нужно было лишь отбросить мяч в нужную сторону.
Хорваты обходили россиян, словно столбики на тренировке, то и дело выбегая на убойную позицию. Явственный запах катастрофы повис над полем с первых же минут, и если бы соперники прибавили хоть немного в скорости, команда Хиддинка могла бы попросту рухнуть. Однако хозяева в тот вечер выказали поразительную беспечность, считая, видимо, что огорчить россиян еще успеют…
Гости же отбивались с упорством обреченных. Или с безумством храбрых, как хотите. Чем действительно и по-хорошему удивила наша сборная в Загребе, так это потрясающей самоотдачей.
Все же мысли в атаке сводились к поискам счастливого случая, а когда стало ясно, что ему не сбыться, наши сделали все возможное и невозможное, чтобы избежать случая несчастного. Пропущенный гол становился фатальным не только в матче, но и во всей отборочной кампании. А так – 0:0, и в тусклом свете тлеющего костра надежд мы продолжаем мечтать.
Голос телевизионного комментатора, завершавшего репортаж, дрожал от неистового волнения, словно он закончил чтение победной фронтовой сводки. Однако была ничья. Пиррова…