Начнем с аксиомы: «Спартак» для Питера футбольного самый «заклятый» соперник, вне зависимости от турнирной значимости матча для «Зенита». Так уж повелось. С давних времен. Хотя времена, как известно, меняются, а у нового времени — новые песни, другие герои, ценности, знаковые события. У нас изменилась — ни много ни мало — страна. Другой чемпионат, с другими грандами, «Рубин», к примеру, в советском первенстве во второй лиге не блистал. «Терек» и махачкалинское «Динамо» выясняли отношения с соседями по региону. Антураж за окном нынче совсем иной. Это относится не только к футболу. От советского спорта осталось разве что великое противостояние «Зенита» и «Спартака».
История от Петра Великого до дорогого Ильича
Взаимоотношения двух столиц простыми и ясными не были никогда, сложности начались буквально с момента основания города на Неве. Две столицы — в этом уже заложена почва для дискуссии: вообще-то столица должна быть одна. Петр Великий перенес ее из Москвы в град его имени одним махом, он Белокаменную не любил с детства. По многочисленным свидетельствам историков, это решение царя-плотника не вызвало энтузиазма у московской знати. Основоположник ленинизма был менее решителен, но после некоторых колебаний все же вернул Москве столичный статус. Теперь уже, естественно, обиделись питерцы.
Спорт, вообще-то, — альтернативный способ выхода страстей. Альтернативный всем агрессивным способам, вплоть до военных. Ведь что такое, скажем, легендарное испанское «классико» «Реал» — «Барселона»? Отражение многовековой борьбы мятежной провинции Каталонии с королевским двором. Матчи «Селтика» с «Рейнджерс» успешно заменяют шотландцам многолетние баталии на религиозной почве в Глазго. Этим примерам несть числа.
Открытого противостояния двух столиц в СССР в 1960–1980-е годы не было и быть не могло. Иное дело — скрытно, на кухнях, как было тогда принято. Питер и Москва разительно различались меж собой. Жители (коренные) говорили на разных языках. Питерцы гордились своим классическим, безупречным, «пушкинским» русским, москвичи посмеивались над их снобизмом. Питер стал в те годы столицей черного кофе и кафе, в Москве преобладали бубличные и пышечные, там чаи гоняли в больших стаканах с подстаканниками. Молодежь на берегах Невы напирала на крепкий кофе в малюсеньких чашечках — уже протест вкупе с очевидным влиянием Хемингуэя, портрет которого висел в Питере в комнате у каждого студента. Хем был в свитере и с трубкой. Пафосная Москва этого стиля не признавала, в чем была особая прелесть. Щеголеватый фрондер Питер не переносил официоза, символом которого была Москва, отсюда, кстати, и прижившийся матерок с претензией на интеллигентность — изначально тоже протест. Все это не могло не вылиться в жаркие спортивные схватки.
Самое интересное, что в новой России отношения двух столиц по-прежнему далеки от идеала. Москвичи постоянно и с заметным недовольством рассуждают о том, что «питерцы взяли власть». Почему-то выходцы из Гори, Курской и Днепропетровской областей во главе державы не вызывали у них недовольства. Но сейчас все гораздо сложнее, и градус спортивного противостояния спал. А ведь была в нашем спорте великая эпоха. Питерские команды давали столичным бой, заметно уступая им в материальных возможностях, в комплектовании... Да во всем! Характером брали.
Тренеры? Полковники!
А в Москве царил ЦСКА. Клуб спортивных полковников. Многие главные тренеры армейских команд охотно примеряли полковничьи погоны. Так поступали хоккейные специалисты Анатолий Тарасов и Виктор Тихонов, баскетбольный наставник Александр Гомельский. Для вящего удобства все они по совместительству трудились и тренерами национальных сборных. Это означает: понравился способный паренек в любом периферийном клубе, его сразу же забривают в ЦСКА служить срочную. Народец робко роптал. Ему (народцу) веско разъясняли, что все это делается в интересах сборной. Тут возникал иной вопрос: а как, собственно, лишение намека на интригу, а по сути, и борьбу в национальном первенстве стыкуется с интересами сборной? Почему неизбежная в этой ситуации утрата зрительского интереса должна пойти на пользу главной команде страны? Ответов не было. Ситуация была именно такой. Яростно сражался с Москвой лишь Питер. Особенно ярко это проявлялось, пожалуй, в хоккее.
Костры народной любви
Анатолий Тарасов, а за ним и Виктор Тихонов хоккеиста сборной, не призванного в ЦСКА, воспринимали как личное оскорбление. Впрочем, таковых и было немного — по пальцам пересчитать. По парочке хоккеистов сборной разрешалось иметь в составе столичным клубам. Знаменитая спартаковская тройка (братья Майоровы и Вячеслав Старшинов) наводила страх на Тарасова. Блистательные мастера, да каждый еще и лидер, заводила. Евгения Майорова отлучили от сборной, он оставил хоккей. Борис Майоров напишет много лет спустя: «...судьбу моего брата решили соображения не деловые». Деловые, именно деловые! Своему помощнику Борису Кулагину Тарасов прямо сказал: «...на кой ляд мне в сборной готовить противников для ЦСКА? Женьку я отцеплю».
С ЦСКА в чемпионате особо и не боролись. Бой в Питере давал лишь СКА. И давал успешно! Несколько раз команда Николая Георгиевича Пучкова выигрывала дома у непобедимых одноклубников. При этом за победу в чемпионате СКА и не мечтал бороться. Но локальные успехи в поединках с москвичами привели к тому, что на этих встречах в «Юбилейном» всегда был аншлаг. Болельщики с вечера занимали очередь у касс Дворца спорта и жгли костры, чтоб согреться. Это уже градус противостояния двух городов, это больше, чем хоккей. Тарасов реагировал по-тарасовски. После очередного фиаско на берегах Невы приказом Министерства обороны в ЦСКА был переведен «дослуживать» лидер команды Пучкова Юрий Глазов. Год он просидел в Москве на скамейке, но СКА был существенно ослаблен. Затем ЦСКА рекрутировал из Питера Алексея Гусарова, Алексея Касатонова, Николая Дроздецкого, Святослава Хализова, Евгения Белошейкина. СКА дарил горожанам праздник и крепчал в борьбе. Бронзовые медали, завоеванные под руководством сначала Николая Пучкова, а затем и Игоря Щуркова, — прямое тому подтверждение. Битва с московскими клубами служила стимулом для роста мастерства, вызывала кураж.
Мочить! Как это по-питерски!
У футбола слишком много высокопоставленных болельщиков, чтобы отдавать его Минобороны на откуп, и тут позиции ЦСКА были не столь сильны. Символом Москвы стал «Спартак». Почему «Спартак»? Однозначного ответа на этот вопрос нет. «Торпедо» — команда конкретного завода, остальные столичные клубы ведомственные, а «Спартак» — общий. Добавьте к этому безусловную харизму братьев Старостиных, придававшую клубу некую народность, отсутствие негатива, связанного с именами Лаврентия Берии («Динамо») и Василия Сталина (ЦСКА). Влюбленные в «Спартак» московские журналисты (а телевидение было только федеральным, профильные газеты и журналы — аналогично) сослужили клубу, сами того не желая, очень недобрую службу. Это они запустили выражение «народная команда». Таковая имеется в каждой стране в единственном экземпляре — это национальная сборная. В противном случае проведение чемпионатов утратило бы смысл и интерес. Уверяю вас, в Самаре болеют не за «Спартак», а за «Крылышки», в Ростове — за одноименный клуб, в Питере...
Выходит, за пределами Белокаменной и не народ вовсе проживает, а кто ж тогда, позвольте спросить?!
Оплотом футбольной фронды стал, естественно, Питер. На матчах со «Спартаком» на стадионе им. С.М. Кирова — аншлаги. Юрий Желудков, забивший два гола Ринату Дасаеву в Москве, куда более почетный и почитаемый гражданин Петербурга, нежели Дик Адвокат.
Перед началом сезона на базу в Удельную подъезжали именитые болельщики. «Сынки, мочите ’’Спартак’’», — напутствовал команду поэт Михаил Дудин, хорошо еще, не предлагая делать это в сортире. «Вы можете занять предпоследнее место, при условии, что ’’Спартак’’ будет последним», — узнаваемым голосом вторил народный артист Кирилл Лавров.
В этом было что-то провинциальное, конечно. «Спартак» начинал сезон с единственной задачей — бороться за первое место, а не «Зенит» ущипнуть.
Но что было, то было.
И Павел Садырин, выведя «Зенит» в российскую уже «вышку», уточнил, что делает это с целью обыгрывать «Спартак». Он был человеком слова. Дебютант обыграл чемпионов в Москве — 2:0, новобранец команды Константин Лепехин забил в первом же своем матче за питерцев, став любимцем болельщиков, а на «Петровском» появился гигантский баннер «Паша Садырин — футбольный бог».
Спустя полтора года «Зенит», ведомый уже Анатолием Бышовцем, неожиданно будет лидировать в чемпионате, но восторга у его поклонников это не вызовет. Болельщики настороженно интересовались у журналистов: «А его украинцы понимают, что нам главное — обыграть ’’Спартак’’?»
Батюшка против Папы
С баскетболом сегодня в Питере доходит до абсурда. Фанаты «Зенита» требуют, чтоб «Спартак» сменил название. Наш, родной «Спартак»! Эта команда во многом уникальна. В ней в 1950–1960-е годы блистали баскетболисты, пришедшие со студенческой скамьи, — Олег Кутузов, Олег Мамонтов. Оба играли за команду ЛЭТИ (электротехнический институт. — «Спорт День за Днем»). «Спартак» почтительно именовали командой интеллигентов. Кутузов стал и чемпионом мира, и профессором, ученым с мировым именем. Он стоял у истоков борьбы «Спартака» с ЦСКА Гомельского. Возглавил борьбу великий тренер Владимир Кондрашин, он же Петрович, он же Батюшка. Этот наставник на мелочи не разменивался. Он обыгрывал ЦСКА в календарных встречах, но цель-то неизменно ставилась высшая — первое место. Петрович достиг цели, когда вырастил своего не менее великого ученика — Александра Белова, навсегда оставшегося Сашей в народной памяти. У Гомельского был свой Белов — Сергей. Любопытно, что если Кондрашина величали Батюшкой, то его армейского оппонента — Папой. Ох и боялся же Гомельский Кондрашина! Страх, да при таких-то возможностях...
«В интересах сборной» Папа собирал под знамена ЦСКА всех звезд советского баскетбола. Кто-то соглашался на приглашение с восторгом, кто-то отчаянно сопротивлялся. Как, например, литовец Римас Куртинайтис, эстонец Хейно Энден, украинец Александр Волков. Играя за московский да еще и армейский клуб, они натыкались на стену отчуждения на родине. Но вопрос, как и у Тарасова в хоккее, стоял жестко: ЦСКА или конец карьере. Из «Спартака» забрили Сергея Тараканова.
Вот с такой командой успешно сражались Кондрашин и его ребята. Попасть на домашние матчи «Спартака» было огромной проблемой. Примерно так же обстояли дела и в волейболе, где с Москвой сражался «Автомобилист» Вячеслава Платонова. Там стало полегче, когда в подлинных интересах сборной главную команды страны возглавил именно Платонов.
«Мотай отсюда»
Противостояние двух столиц было бы неполным, если бы не касалось самого интеллектуального вида спорта (шахматы), и самого эстетического (фигурное катание). В Питере работала уникальная шахматная секция Дворца пионеров, открытая тренером Владимиром Заком. Из ее стен вышла целая плеяда великих шахматистов. Для борьбы с ними Москва пустила в ход пресловутый админресурс, хоть тогда и не было такого термина. Коренной питерец Борис Спасский стал первым советским чемпионом мира среди юношей, но мечтал, естественно, о большем. Он уже вошел в сборную СССР и претендовал на шахматную корону, когда его тренер Игорь Бондаревский сказал ему: «Тобой слишком интересуется КГБ, мотай отсюда». Спасский послушался и, «мотанув» в Москву, стал чемпионом мира. Много лет спустя аналогично поступил и Анатолий Карпов. Его первый матч с питерцем Виктором Корчным в Москве советская пресса, по выражению гроссмейстера Светозара Глигорича, освещала так, как будто Карпов играет с зарубежным шахматистом.
В фигурном катании же на невских берегах процветало сразу несколько школ, готовивших чемпионов. Блистательно работали Игорь и Тамара Москвины, Алексей Мишин. Этот вид спорта отличается крайним судейским субъективизмом, а судьи... тоже люди. У московских руководителей федерации больше рычагов влияния. Многие эксперты и по сей день уверены, что питерская пара Людмила Смирнова — Андрей Сурайкин заметно превосходила столичный дуэт Ирина Роднина — Алексей Уланов, но так и осталась «вечно второй». Глядя на подобные вещи, перебрались в Москву Владимир Котин и Алексей Ягудин. Ученик Мишина Ягудин стал столичным жителем, уже выиграв мировое первенство, то есть состоялся он в Питере. Но Москва сулила большие перспективы.
Труба пониже и дым пожиже
Ну а что же сегодня, когда где деньги, там и столица? Пожалуй, о прежнем противостоянии и речи нет. Да, на ледовых аренах СКА яростно сражается с «Динамо», но просто потому, что это две сильные, амбициозные команды. А недавно армейцы не менее эмоционально боролись с казанцами, уфимцами, челябинцами... И это здорово, только — другое. Без великого противостояния с Москвой рухнул «Автомобилист». Баскетбольный «Спартак» подчас собирает аудиторию в 500 человек. Спорт — зеркало жизни, питерские команды были символами питерских же надежд, многие из которых осуществились. Сегодня болельщикам уже не надо было бы жечь по ночам костры у «Юбилейного», там хватает ночных баров, да и сами любители спорта могли бы погреться в своих машинах, не старое, поди, время. Но, как говорил поэт, «нет того веселья», того куража.
Впрочем, футбол всегда с нами. «Зенит» — «Спартак» — русская классика. Тут все по-прежнему, страсти зашкаливают. На то и Спорт!